Я постарался взять себя в руки, хотя это было нелегко – ее глаза прожигали меня насквозь, – и бросил как можно более надменным тоном, желая уязвить ее:

– Ну так что же, малышка Молли, оно того стоило? Раздвигать ноги в моей постели, драить мой дом, готовить мне еду – и все лишь ради того, чтобы полюбоваться на меня в наручниках?

Я ожидал, что она выйдет из себя. Но вместо этого, к моему изумлению, она засмеялась, и смех ее был звонок, как у ребенка.

– Так ты ничего не понял, бедный Эдвард? Ты полагаешь, я пришла, чтобы насладиться страданиями когда-то великого алхимика, заключенного в тюрьму? И только? Нет же, Эдвард! Я здесь не за этим.

От последних слов ее меня отчего-то передернуло.

– Я расскажу тебе сказку, мой милый Эдвард, – ласково сказала Молли, новая, неузнаваемая Молли. – Сказка моя будет о девочке, потерявшей семью, обнищавшей и вынужденной зарабатывать себе на пропитание самой черной работой. Вскоре после твоего отъезда я похоронила отца, а несчастный случай с тетей лишил меня последнего близкого человека. И тогда мне пришлось покинуть наши края и отправляться туда, где я могла бы найти простую работу – ведь никто не приучал меня с детства мыть полы и чистить горшки. Я не гнушалась ничем. Но одинокой девушке в наши времена приходится тяжело, и, если у нее нет заступника, ей не приходится рассчитывать на спокойную жизнь. Вряд ли ты можешь представить, что мне довелось пережить. Но существование мое облегчилось, когда я встретила союзника.

– Союзника? – неестественно спокойным голосом переспросил я. – Кто же он таков? Какой-нибудь нищий, подобранный тобою?

– Молчи. Этот человек спас меня, хотя погибал сам. Вместе с ним мы смогли выжить. Не стану рассказывать, как долго мы скитались… Но в один прекрасный день наши скитания окончились, ибо я узнала в случайно увиденном на площади алхимике того самого человека, который приезжал в наше поместье. Тебя, Эдвард! Тебя!

– Ты подкупила Марту… – вслух подумал я.

– Да, именно так. Прочее было в моих руках.

В ее руках! О, да! Все, что делала Молли, предстало теперь предо мной в новом свете. Ее уступчивость, ее готовность спать со мной, ее ласковость и безотказность – все это понадобилось ей лишь для того, чтобы подобраться ко мне. И я, похотливый дурак, сам подпустил ее так близко, как не подпускал никого!

– Ты похотливое животное, Эдвард, – отозвалась Молли, слово в слово повторяя мои мысли. – Про тебя говорят, что ты не способен пропустить ни одной юбки. А потому мне не пришлось прикладывать много усилий. А уж как легко ты заглотил наживку с Якобом – я только диву давалась!

Она вновь рассмеялась. До меня же не сразу дошел смысл сказанного ею. «Наживку с Якобом»? Святитель и угодники, о чем говорит эта тварь?!

– Вижу, что тебя гложет тревога, – проговорила Молли. – Ах, до чего же ты оказался доверчив, Эдвард! Мне достаточно было узнать, какие тайные желания владеют тобой… А ты всегда был разговорчив и не стеснялся меня, не правда ли?

– Что значит – наживку? – почти выкрикнул я. – Отвечай!

Улыбка исчезла с ее лица. Перегнувшись через кованую спинку стула, Молли Сайрус наклонилась ко мне и отчеканила:

– Наживка пряталась в подземелье, и ты попался на нее! Глупый жирный Эдвард, неужели ты до сих пор ничего не понял?!

Она замолчала, глядя насмешливо и торжествующе. И тут внезапно я сообразил, какая странность тревожила мои чувства все время, что я находился в доме Якоба, и страшная догадка озарила меня.

Там не было запаха.

Любой, кто хоть раз заходил в жилище алхимика, знает о том, какой тяжелый дух надолго застаивается в нем. Он неизбежен, этот запах, он впитывается в балки и перекрытия, и достаточно двух месяцев каждодневных опытов, чтобы он въелся в дом навсегда. Химикалии, растворы, растительные яды и прочие вещества, с которыми имеет дело ученый, – все они источают свой аромат.

Но дом, в который привела меня Молли, не пах! Дьявол и все его приспешники, как я мог не заметить этого?! Мне рассказывали о химике, проводившем опыты в подвале, но я не учуял и доли тех запахов, которые должны были витать вокруг меня!

Ложь, черт возьми, все это было ложью!

Я попался в ловушку. И позволил себе быть обманутым.

– Ты все это придумала… – ошеломленно выговорил я, только теперь осознав размах ее замысла. – Никакого алхимика Якоба не существовало!

– Ну конечно, не существовало. – Молли покачала головой, будто удивляясь моей доверчивости. – Он нужен был лишь затем, чтобы ты забрал у него манускрипт.

– Манускрипт… – эхом отозвался я.

– Я долго думала, как мне справиться с тобой… Но все мои замыслы разбивались о твое могущество. Сила твоя, Эдвард, была слишком велика. Ни интриги придворных, о которых ты рассказывал мне, посмеиваясь, ни слова ученых, утверждавших, что ты всего лишь мошенник, не могли повредить тебе в глазах Рудольфа. Кто смог бы справиться с великим Эдвардом Келли, любимцем самого императора? Я нашла ответ на этот вопрос. Только сам император! Он один мог бы лишить тебя всего, и только в его власти было заточить тебя в тюрьму. Но для этого ты должен был сделать что-то, что вызвало бы гнев правителя.