— «Меч Девственник. Ковано Большой Гелл. Получил магию от Позднего Рассвета, что преобщился магической лиги в Хелловой Горе,» — зачитал я. — Мною специально написано это по-дварфски, ибо во-первых, буквы их кажутся мне, красивее наших, а во-вторых, меч твой не уступает и лучшим дварфским кузнечным работам.

О своем ученическом в гильдии магов ранге, я решил письменно не упоминать.

— Ты льстишь скромным моим способностям, добрый друг и милый любовник, — вздохнула Гелл. — Никогда не достичь мне и половины их мастерства. Сам же говоришь, что кузнечная гильдия является у дварфов одной из самых уважаемых и совершенно закрыта от посторонних.

Задумавшись над ее словами, я вдруг кое о чем вспомнил.

— Знай же, милая Гелл, — сказал я. — Что, коль скоро Северо-Западный проход открыт, дварфы будут ходить к нам, людям. И вот, я сейчас пишу еще два свитка. Один отдашь старейшине деревни, где неподалеку от руин дварфской крепости живет моя жена. Кузнеца у них своего нет, так что примут тебя с радостью, ты же сможешь со временем пристать к какому-нибудь дварфскому отряду. Второе письмо отдашь в Хелловой Горе с большим от меня приветом. Есть там некая дама, которой я помог решить один щекотливый вопрос насчет игорного долга. Дама уверяла, что ее муж будет очень мне благодарен. Семейство же их владеет не только рудниками, но и кузней.

— Милый Рассвет! — девица-кузнец даже прослезилась. — Если довелось мне понести от тебя, то я рожу и выращу твоего ребенка с превеликим удовольствием, ибо будет он напоминать мне о тебе!

Я несколько смутился подобным проявлением чувств, отчасти еще и потому, что, по ходу своих приключений, впервые задумался о таких последствиях моих отношений с девицами.

— Завтра же уйду отсюда, — продолжила Гелл. — Но, все же, я не могу остаться под одной крышей с этим мечом, хотя бы только на ночь, такой страх он в меня внушает. Давай же избавимся от него!

— Коли не терпится тебе сделать это, — в сердцах решил я, — так вынеси его и брось на перекрестке за вашим селом. Если он — вещь магическая, так пусть сам и ищет себе хозяина.

— Только ты меня проводи, — робко попросила она. — Боюсь я оставаться наедине с этим своим порождением.

Так мы и сделали, потом же вернулись в комнату к моим товарищам.

— Чего это вам не спится? — с неудовольствием спросила, проснувшаяся при нашем явлении Быстрые Глазки.

Мы тут же поведали ей историю с мечом.

— Не глупо ли? — рассмеялась она. — Постойте же, я пойду и подберу его. Денег у нас не слишком много осталось, а уж выгодно продать такой хороший меч я легко смогу. Ладно-ладно, он не будет ночевать с вами в доме, я его до утра припрячу.

Не прошло и четверти часа, как моя рыжеволосая спутница вернулась в великой задумчивости.

— Вы в точности оставили меч на перекрестке? — с подозрением спросила она.

— Клянемся тебе оба! — ответствовал я.

— Странно, но его там нет, — удивилась Глазки.

— Милый Рассвет, — сказала Гелл. — Хоть я и знаю теперь, что ты женат, но ложись со мной и будь, как со своей собственной женой. Ибо одно наше с тобой чадо уже пошло бродить по свету и неведомо, к добру это или к худу.

Следующем же утром мы расстались с Большой Гелл, подарив ей на память один золотой, что стало у меня некой традицией. Путь наш лежал на север, ее же — на юг, в деревню, где обитали наши с Крикуном столь одинаковые с лица супруги.

Селения стали попадаться чаще, путь становился легче, ибо мы уже могли рассчитывать на то, что какая-нибудь повозка, следующая в одну с нами сторону, подвезет по пути.

Вскоре начались земли родного нашего Королевства и я старался реже представляться магом, ибо это не только не вызывало должного почтения, но и наводило собеседников на всяческие в наш адрес подозрения.

Из приключений же упомяну только одно, когда повстречалась нам в придорожном лесочке юная крестьянская девица, на предложение расстаться с девством в поспешности задравшая подол, чем не преминули воспользоваться сначала я, а потом и Крикун. И этой девице, имя которой оказалось Верда, вручил я золотой, но уже через пол часа обнаружилось, что нас настигает погоня, состоящая из большого количества зловредного вида поселян с вилами и косами.

Впереди мчался отец девицы, громко позоря нас татями и насильниками, мы же, в поспешности унося ноги в надежде спасти жизни свои, возразить ему были не в силах.

Потом пришли в город Вонючая Гавань, бывший, как явствует сие из оного названия, портовым. Явившись же в прибрежный трактир, в изумлении обнаружили десяток стоящих вдоль берега виселиц с полуразложившимися телами.

На недоумение наше, достойный трактирщик охотно пояснил, что, полгода назад Королевский флот перехватил в море изрядную пиратскую ватагу, возвращавшуюся из дварфовских земель. Многие морские разбойники погибли, предпочтя смерть плену, многие же были захвачены живьем и количество их было поделено между всеми портовыми городами, дабы в каждом повесить хотя бы десяток, чтобы иным не повадно было.