Но суть одна - если замолчит последний датчик, то бомба взорвется.

Если всю страну накроет ядерный удар. Или если зараза какая. Ну - или инопланетяне опять же покуролесить залетят. То все. Замолчал последний датчик - и пошел обратный отчет. Механический. Неостанавливаемый отчет.

Вот такое вот финальное слово.

И давайте теперь, дорогие пришельцы, думайте -сколько людей можно статистически грохнуть, а сколько придется придержать. Пусть в резервациях, но оставить в живых.

Инъекция, конечно, была с дальним прицелом, но кто знает, как пойдет. И какой будет зима.

– Что-то мне хреново, - хрипло произнес Цит.

– Ага.
– согласился Руж.
– чего-то меня тоже колбасит.

До этого момента я как-то не замечал, но как только друзья произнесли это вслух, неожиданно понял, что и мне тоже весьма нехорошо. Ощущение было непонятное. Думаю, что это ощущение можно сравнить с тем самым. Перед смертью. Даже не боль, а некий сильный физиологический дискомфорт, который, когда случается - то неожиданно понимаешь самоубийц. Понимаешь - что смерть - это выход. Настоящий выход. Решение всех твоих проблем. Исчезновение этого дискомфорта.

Нет, никакой предсмертной эйфории, предшествующей смерти от болевого шока. Именно настолько сильный дискомфорт, что смерть действительно перестает казаться страшной. Просто уйти - и все. Не хочется ни говорить, ни что-то делать. Просто уйти.

– Спиной к мониторам. Вырубайте все, что можете!
– гаркнул я.

Тут нам действительно сильно помог Помощник. Единственный из группы, кто не работал за компьютером, а лишь наблюдал за нами.

Он отвернул лицо Ружа от экрана. Он опрокинул монитор Цита. Я развернулся сам.

А Трой ушел. Просто сначала лег на клавиатуру и заплакал. Потом поднял голову, как будто не мог оторваться от того, что видит на экране. Потом умер. Студент-медик, заменявший взводу врача, сказал, что это было кровоизлияние в мозг. Что, почему - не сказал, потому что и студент всего лишь, и оборудования у него не было.

И не было ничего такого на экране. Текст, картинки, нифига такого. Но эта фигня его убила. После этого мы все поверили окончательно, что спецслужбы нас не тестируют. Что это - не игра.

Руж вытянул из под стола пистолет и по низу передал мне. "На всякий случай", - сказал он. Руж вообще любил оружие, оттуда и кличка. Но я впервые понял, что он все время имел его под рукой.

– Что?
– спросил Помощник после того, как мы осторожно, чуть ли не искоса глядя на экраны, проверили все логи, всю историю того, что было на наших экранах в момент атаки. Особенно, на экране Ружа.

– Мы ничего не поймем так, - сказал Руж.
– Какая-то технология воздействия, которая работает на неочевидном уровне.

– Такие разработки ведутся, - сообщил Помощник.
– Насколько я знаю, ведутся. Но самое большее, что удалось достичь нашим - это легкое головокружение и тошноту у испытуемого. Это не так и сложно.

– Метод нам все равно не поможет.
– Остановил поиски я.
– Но мы знаем другое. Раз на нас напали, значит - нас вычислили. Как?

– Очень просто, - тут же откликнулся Цит.
– "Вернейший способ быть обманутым, это считать себя хитрее других". Ларошфуко.

На этот раз он решил, чтобы не терять времени, сразу дать автора.

– Ты к чему?
– спросил Руж.

– Не было прорыва дамбы. Не, не так, то, что прорыва дамбы не было - это само собой. Вообще ничего не было. Нафиг им не нужна была та территория. Я смотрю снова на новостные каналы - эта тема вообще заглохла, мы просто за этим не следили.

– Подсадная утка.
– Сказал я.

– Как?
– все еще не понял Помощник.

– Так. Они запустили мулю, инъекцию, лишь для того, чтобы выяснить, кто поймет, что это инъекция, и попытается противодействовать. Вот и все. А потом, как только вычислили нас, начали, суки инопланетные, нас отстреливать. Они еще не справились с регулярными частями, но уже начали думать о партизанах. Все время на два шага впереди нас.

Мы молчали.

– И что теперь?
– тускло спросил Цит.

– Все, что могу я, сделано.
– Негромко ответил Помощник.
– я дал задержу на любые данные из сети в десять секунд, так что на вас сложнее повлиять. Мониторы переведены в монохромный режим, для того же. Но что с этим делать, я не знаю.

– Наш друг умер, - Руж.

– Вы призваны, - напомнил Помощник.
– Призваны на войну. На войне умирают.

От этих банальных истин, произнесенных вслух, мне неожиданно стало легче.