— Всё.

Я снова была в круглой комнате.

— Подойди ко Мне, — сказал Учитель.

И я подошла к Нему.

— Вот тебе Мой дар. — И Учитель подал мне бумажку, сложенную в четверть. — На этом листе начертано священное слово, — говорил Учитель, — приложи её, не разворачивая, ко лбу, между глаз, к сердцу, к солнечному сплетению и к гортани.

И по мере того как Учитель говорил, я прикладывала листочек бумаги, куда указывал Учитель, и от тела стал распространяться нежный свет, от прикосновения этого чудесного дара.

— Теперь дай Мне обратно этот листочек, — сказал Учитель.

Свет на моём теле медленно угасал, но не погас совершенно. Я ощущала теплоту всюду, куда было приложено скрытое священное слово.

— Это оздоровит твои проводники, — сказал Учитель. — Иди с миром. Придёшь ко Мне через два дня.

И, благословив воздух над моей головой, Учитель отпустил меня.

6 ноября. 8 часов.

Я шла на площадку роз и спешила на молитву. Меня догнал и пошёл рядом ребёнок-брат. Его мудрые, недетские глаза смотрели ясно и доброжелательно. Мы улыбнулись друг другу, но не сказали ни слова. На молитве мы стояли рядом. После молитвы я нагнулась к нему и спросила:

— Как твоё имя?

— У меня ещё здесь нет имени, — ответило дитя. — А твоё?

— Астра.

— Какое чудесное имя! Я чувствую от него исходящий свет, как от звезды… «Астра» — это значит звезда. Прекрасное звёздное имя! — повторило дитя улыбаясь.

И мы расстались.

9 часов.

С очень большим трудом сосредоточилась и вошла в Сад. Я подошла к терраске, и Учитель разрешил мне приблизиться к Нему. Я рассказала Учителю, как трудно мне было сейчас сосредоточиться.

— Это от ослабевшего физического проводника, — сказал Учитель. — Сейчас Я дам тебе лекарство.

И Учитель ушёл в комнату и скоро вынес оттуда маленький стаканчик с жидкостью.

— Выпей это сразу.

Я выпила, и словно огонь обжёг меня.

— Это тебе поможет, — сказал Учитель. — Через три дня ты будешь здорова. Иди с миром! Соблюдай покой тела.

И Учитель отпустил меня. (Я сильно болела тогда и не могла встать на ногу. А мне надо было уезжать. Через три дня я стала ходить.)

День. 12 часов.

Я шла на молитву. По дороге меня обняла Анита. Заглядывая мне в глаза, она радостно говорила:

— О, моя дорогая! Как полна, как счастлива моя жизнь в горах! И вместе с тем, как она проста, как гармонична. Как важно окружение! Те, кто около меня, так высоко благородны, такие одухотворённые сердца. Мы все понимаем друг друга с полуслова, с полунамёка. Я сейчас задумала картину: горы… Узкая, скалистая тропинка уходит в горы, внизу — пропасть. А над пропастью повисло деревце дикой, цветущей яблони… Вот и всё. Но в этом должно быть столько нежности, столько высокого настроения и счастья жизни в этой цветущей яблоне, столько обещаний в этой скалистой, уходящей в высоту гор тропинке. Ну, я не знаю… Я ещё не умею тебе передать всего этого словами… Но я чувствую, что напишу это хорошо.

Мы подошли к площадке и встали на молитву. После молитвы Учитель благословил и отпустил нас.

7 ноября. 8 часов.

Молитва.

— Мир всем!..

После молитвы Учитель сказал:

— Возлюбленные! Сегодня каждому из вас я хочу дать маленькое задание: пребывая на дню вашем, поставьте себе задачу сохранить мир, свет сердца на весь день, чтобы ничто не омрачало его, ни скорбь, ни обида, ни раздражение, ни иное что. Пребудьте в мире и в тишине сердца!

И Учитель отпустил всех.

9 часов.

Я подошла к терраске.

— Мир тебе! — сказал Учитель.

И я почувствовала этот мир в сердце и лёгкость.

— Сядь, дитя. Я вижу, что тебе теперь лучше?

— Да, Учитель!

— Тогда возьми книжечку и прочти дальше. Мы давно с тобой её не читали.

Я раскрыла и прочла:

1. Странник, подымаясь в горы, не неси тяжестей на своём горбу, ибо каждый твой шаг будет утяжелён ношей и чем выше ты будешь подниматься, тем сильнее она согнёт тебя.

2. Ибо надлежит освободить себя от всякой ноши раньше, чем ты начнёшь своё восхождение, дабы не приковалось твоё внимание больше к самой ноше, нежели к пути.

3. Ибо помни, странник, достигая вершин, приходят туда свободные и освобождённые от всякой ноши, имея помыслы в Вечном. Мир всему сущему.

— Закрой книжечку, — сказал Учитель. — Ты поняла всё, дитя моё?

— Я полагаю, что поняла. Но я была бы счастлива, Учитель, услышать Твои пояснения.