Шрифт:
— Дедушка, а дедушка, кто кого на базар продавать тащит: ты козла аль козел тебя?
Однако кое-как дошли они до базара, верст за двенадцать от своей деревни. Удалось деду продать козла очень скоро и выгодно. Расставаясь с козлом, чуть не плакал дед. Говорил новому владельцу:
— Уж ты, милый человек, побереги козелка-то. Он не простой, а ангорский. Умен до чего: только не говорит!..
Вернулся домой. Отобрала у него баба деньги. Легли спать.
А на утро… батюшки! Что за крик такой страшенный на улице? Дед и баба к окну. А на них снаружи прямо так и пялится противная козлиная морда — ровно сам нечистый. Стал на дыбки, передними ногами в стену стучит, ушами хлопает, бородищей трясет, носом дергает и орет во все горло:
— Бэ-е-е-е… Поесть бы мне-э-э-э!..
А на шее у него мотузок веревки болтается. Отгрыз-таки, подлец! Да это еще что! Глотнувши свободного-то воздуха, стал козел так по всей деревне озоровать, точно новый Емелька Пугачев объявился, которого дьякон в неделю православия с амвона проклинает. Раз пять его старик водил на продажу. Один раз в телеге увез за тридцать верст, голову ему в мешок завязавши. Вернулся ведь! Через два дня вернулся. Весь в репье, в ссадинах, хромой, грязный, вовсе неприличный — и дерет горло на всю деревню:
— Рады ли вы мне-э-э-э-э?..
Дошло наконец до того, что опять пришли мужики к деду, на этот раз уже всей деревней от мала до велика. И сказали:
— Ну, дед, давай решать по душе. Либо ты один живи в деревне со своим козлом, а мы отсюда уйдем куда глаза глядят, либо уж, так и быть, мы останемся, а ты уходи от нас со своим извергом.
Тут бабу взорвало, точно бочку с порохом. Как напустится она на старика:
— И пошел ты вон из моего дома, и чтобы я тебя больше не видела, и на порог тебя больше не пущу, пока ты своего товарища не зарежешь. На вот, бери ножик и веди козла в лес. И больше я знать ничего не хочу.
Что оставалось делать старику?
Проснулся утром до зари, опять обвязал козлу рога и потянул за собой. А козел, как нарочно, вдруг добрый-предобрый сделался, ласковый-преласковый: точно его подменили. То мордой о дедово колено потрется, то в глаза ему заглянет, то за рукав его теребит…
Пришел дед в лес, сел у дорожки на пенек и заплакал:
— Ну, как я своего козлика доморослого зарежу? Лучше бы уж мне на самого себя руки наложить! Никак я не могу этого сделать.
Только вдруг слышит песню. Из-за еланьки выезжают на дорогу справа по шести всадники-драгуны. Лошади под ними как на подбор, всё рыжие, идут охотно, весело, фыркают на росу, поигрывают. Солнышко тут взошло, шерсть на них золотом отливает, блестит на оружии. Одна красота, а кругом все зелено. Высоким тенором, задрав горло, заливается запевала:
Ротмистр скомандовал, дернул усами:
— Ребята, смотреть веселей. А хор как хватит:
Справа по шести, сидеть молодцами,
Не огорчать лошадей.
Так по всему лесу гул и пошел. Все звери и птицы шарахнулись. Вахмистр попридержал коня, подъехал к деду:
— Ты чего тут, старик, делаешь? О чем плачешь? Что у тебя за козел такой страховидный?
— Ах, батюшка-начальник, вот со мной какое горе… Так-то и так-то, — и рассказал дед всю свою беду.
— Ну, дедушка, это ты на старости лет глупости задумал. Подожди-ка, я тебя сейчас выручу. Стой, ррав-няйсь!.. Ребята, желаете козла принять в эскадрон? Солдаты обрадовались:
— Сделайте милость, Никандра Евстигнеевич. Наши кони давно по козлу скучают. Первое дело мухи его вони не терпят, а главное, домовой его боится. Самое разлюбезное дело выйдет, если возьмете. Первый козел будет по всей дивизии.
— Ладно. Сколько, старик, хочешь за козла вместе с веревкой?
— Да что вы, служивые! Буду я с вас деньги брать? Вам в походе каждая копеечка нужна: и на шило, и на мыло, и попить чтобы было. Берите так.
— Утешный старикан. Ну, спасибо тебе.
— А вы далеко ли, воины, путь держите?
— Мы-то? А вот едем немцев бить.
— Ах вы, мои милые. Ну, дай вам бог в сохранности вернуться.
— И ты живи, дедушка, поскрипывай. Эй, Петров, заводи.
Бесятся кони, брещат мундштуками, Пенятся, рвутся, храпя-я-т.Ударили в тарелки, засвистали соловьем, залился подголосок, заходил, заплясал бунчук…
Барыни, барышни взором отчаянным Вслед уходящим глядят.Пришел дед домой туча тучей. Со старухой и говорить не хочет. Это он нарочно так притворился, что будто бы ему козла зарезанного жалко. Старуха поверила и ничего не расспрашивает.
Но, как прошло недели с две, а козел все не возвращается, тут уж дед признался во всем откровенно. Ужасно баба обрадовалась:
— Спасибо, голубчик. Снял ты с моей души камень.
А козел, как поступил на военную службу, так как будто в ней и родился. Нашел наконец свое настоящее место. И сразу стал страх какой отчаянный! Бывало, идут драгуны перед обедом к водке, а уж кто-нибудь непременно вспомнит: