— И документы у нее, как оказалось, в порядке, -присоединился к ним Борис.

— Кстати, как продвигаются поиски моей дочери? — в упор посмотрел на него Георгий Кимович. Любе показалось, что Борис сейчас поперхнется горячим пирожком. Так и есть, он закашлялся.
– Ну?

— Все в порядке, Георгий Кимович. Произошла маленькая накладка, — Борис беспомощно посмотрел на Любу. — Э-э-э… документы украдены.

— Какие документы? — подпрыгнул Климов.
– То есть как — украдены?

— Кто-то не хочет, чтобы нашлась наследница.

— Ты хочешь сказать, что этот кто-то сидит у меня в правлении? — в упор посмотрел на Бориса Климов.

— Э-э-э…

— Даю тебе всю полноту власти. Найди его и убери. А бумаги — верни! Слышишь?

Люба увидела, как полыхнул взгляд Бориса. Ага! Выпросил чей-то скальп! Но чей? Своего злейшего врага? Умеет же обернуть в свою пользу любую ситуацию, даже проигрышную! Вот они игроки!

— Возможно, это один из держателей акций, Георгий Кимович, — вкрадчиво сказал Борис.

— И что? Нельзя выкупить у него эти акции?
– сердито спросил Климов.

— Акции вашей компании значительно возросли в цене за последнее время. — Люба увидела, как Борис прикрыл глаза густыми темными ресницами. Ничего не поймешь, что там. Боится? Торжествует?

— Перекупи. По любой цене. Это же моя компания! Моя, понял?

— То есть вы хотите всю полноту власти сосредоточить в своих руках? Правильно я понял? — голос Бориса стал еще более вкрадчивым.

— А что? Момент подходящий, — равнодушно сказал Климов.

Люба начинала понимать. Игроки! Ох Климов! Святая простота! Она, Люба, — святая простота! Климов — двуликий Янус! Демон в человеческом обличье! Расширяет границы империи, которую хочет передать наследникам. Наследников еще нет, не найдены, а империя уже наготове.

— Я подумаю, Георгий Кимович, что можно сделать, — скромно сказал его помощник.

— Вот и думай. Тебе за это деньги платят. — Климов повернулся к Любе: — Знаешь, психотерапевт, во сколько он мне обходится?

— Не знаю и знать не хочу, — замахала она руками. — Не впутывайте меня. — И тихо добавила: -Пожалуйста.

— Что ж, хозяин — барин, — криво улыбнулся Климов. — А жаль. Это интересно. Не деньги интересны, пойми, а… — Он щелкнул пальцами, словно хотел поймать нужное слово, а оно кружило рядом, у самого уха.

— Ставка, — подсказал Борис. — И сам процесс.

— Вот! Он меня понимает! Что, женишься на Касе?

— Это что, шутка? — Люба посмотрела сначала на Климова, потом на его помощника. — Если шутка, то неудачная.

Оба были серьезны. Вдруг Климов расхохотался:

— Ну конечно шутка! Ха-ха! Шутка!

Борис подхватил:

— Ха-ха-ха!

«Дурдом, — вновь подумала Люба. — Во что это я впуталась? И почему мне все время кажется, что меня пытаются надуть? Но как? А главное, зачем? Климов решил позабавиться? Объект выбран неудачно. С меня взять нечего. Ни денег, ни акций у Любови Александровны Петровой нет. Разве что Климов покушается на мою бессмертную душу. Ну нет. Это у него не выйдет!»

— О чем задумалась? — подмигнул Климов. — Не бойся, не трону.

Люба невольно вздрогнула. У нее вновь возникло чувство, что Георгий Кимович подслушал ее мысли. И как ему это удается? Ей захотелось бежать из этого дома. И как можно скорее.

— Хотите сыграть с нами в карты? — миролюбиво спросил Борис.

— Я не играю в покер, — холодно ответила Люба.

— А мы в дурака! И Касю возьмем, — оживился Климов. — Пара на пару сыграем. Уж в дурака-то она умеет.

— Это смешно, — возразила Люба, представив, как владелец кампании, исполнительный директор, дипломированный психолог и домработница пара на пару играют в дурака.

— Какая ж ты скучная, — не удержался Климов.
– Что, не любишь народ?

— А разве вы — народ? — удивилась Люба.

— А кто ж? У Бориса, к примеру, отец — сантехник, мать уборщица. Я в деревне вырос. О Касе и говорить нечего.

Люба заметила, что при упоминании о родителях лицо Бориса словно окаменело. А Климов этого словно и не заметил.

— Хватит вам притворяться, Георгий Кимович, -со вздохом сказала она. — Народ на «Мерседесах» не ездит. И особняков на Рублевке не имеет.

— А у меня не на Рублевке особняк, — живо возразил Климов.

— Но это не делает вас ближе к народу

— А ежели я сейчас обижусь на твои слова? И решу тотчас с тобой расстаться?

— Сделайте одолжение, — Люба тут же поднялась. — Последнее время я занимаюсь только вами. И если честно, это уже стало меня напрягать.

— В два раза увеличиваю твой гонорар. За каждый визит. — Климов смотрел на нее в упор. Люба растерялась. — Сядь. Борис — деньги.

«В конце концов, он больной человек, — подумала Люба. — Пытался покончить жизнь самоубийством. Должно же в тебе быть сострадание? Хоть капля?» Климов заметил, что она колеблется, и жалобно сказал: