— Трудовая книжка есть?

— Нет.

— Как же вы собираетесь жить? Ни стажа, ни регистрации. Никаких прав. Вы когда-нибудь думали об этом?

— Нет, — уткнулась в тарелку Кася.

— Какая безответственность! — разозлилась вдруг Люба. На глазах у Каси вновь выступили слезы.

«Не такая уж она и дурнушка, — вдруг подумала Люба. — Простое русское лицо. Милое. Полновата, да. Но опять-таки, на любителя. Многим нравятся такие вот уютные, мягкие женщины. А сама-то?
– спохватилась она и невольно одернула кофточку. За зиму поправилась на четыре килограмма, надо над этим работать. — Замуж ее выдать? Тоже мне сваха! Себя сначала выдай!»

— Я ушла из дома, — еле слышно сказала Кася.

При ней не было никаких вещей: Люба очень удивилась.

— И когда вы это решили?

— Не надо так, — тихо попросила Кася.

— Не надо как?

— На «вы».

— Хорошо. И когда же ты решила уйти из дома?

— Сейчас.

— Тебе есть куда идти?

— Нет.

Люба невольно вздохнула. Нет, правда, какая безответственность! В голове вдруг мелькнуло: «Ты же хотела завести котенка. Или щенка. Вот тебе и… развлечение. А совесть у тебя есть? Ведь это же человек! Живой человек!»

— Хорошо, — кивнула она. — На какое-то время я могу тебя приютить. Я живу одна…

— Ой, спасибо, Любовь Александровна! — вспыхнула Кася. Волнение ее странным образом преображало. Она даже становилась хорошенькой. Щеки зарумянились, глаза заблестели. Нет, не дурнушка.

— Я не договорила. У меня довольно-таки тесно. Однокомнатная квартира. Да и помощница но хозяйству мне не по карману…

— Мне вовсе не надо платить! — горячо сказала Кася.

— Дай же мне договорить! — Люба начала раздражаться. — Тебе надо научиться брать за свою работу деньги. Помощь по хозяйству — та же работа. Ты должна иметь деньги. Понимаешь? У тебя есть деньги?

Кася замотала головой. Люба начала подозревать, что в кармане у женщины нет ни копейки.

— Хорошо, — вздохнула она. — Сейчас мы поедем ко мне. Сегодня мне предстоит визит в больницу. К одному из моих пациентов. То есть клиентов. Это длинная история, — поспешно сказала она, поймав удивленный Касин взгляд. — Потом я тебе расскажу. Но не сейчас.

Она кинула взгляд на часы. Времени не так много. Надо успеть в больницу. И не исключено, что Апельсинчик позвонит. Ее последняя няня одной ногой за дверью. Что, если устроить туда Касю? Люся ее не обидит. В смысле денег. А как тогда с жильем? Жить у нее постоянно Кася не может. Их четверо, у них семья. Люся, конечно, человек добрый, но вдруг и Кася у нее не приживется? Ладно. Устроится как-нибудь. Надо пройтись по знакомым. Честные работящие люди нужны всем. А Кася — человек честный. По рассказам Марины, ее подруги.

— Подруга знает, что ты ушла? — спросила Люба, расплатившись.

— Нет.

— Звони, — Люба протянула ей мобильник.

— Нет! Я лучше по домашнему! — испугалась Кася. — Потом.

— Потом так потом. Пошли.

Они направились к метро. Кася что-то говорила, но Люба ее почти не слышала. Она думала. «Правильно ли я поступаю? Не лучше ли Касе отправиться домой, в родной город?»

Уже у себя в квартире, показывая однокомнатные «апартаменты» гостье, Люба спросила:

— Кася, а вернуться не хочешь?

— Куда? — откровенно удивилась женщина.

— Домой. Кстати, ты откуда родом?

Название города Любе ничего не говорило. Да и вряд ли кто-нибудь о нем слышал, кроме его коренных жителей и обитателей окрестных деревень. Российская глубинка.

— Это далеко, — туманно сказала Кася и махнула рукой в сторону окна: — Там.

«Запад или восток? А может, она южанка? Непохоже. Скорее, Поволжье. Новгородская область. Или Сибирь? На сибирячку похожа!»

— Что, большой город? — поинтересовалась Люба.

— Двадцать тысяч жителей. У нас в семье четверо детей. Я — старшая. Жили бедно, — охотно начала рассказывать Кася. — Отец работал на заводе…

— Как же тебя все-таки по отчеству?

— Ивановна.

Люба чуть не рассмеялась: угадала! Надо же! Осталось спросить только, откуда у нее такое странное имя.

— …уехала в Москву, поступила в училище. Когда окончила, мама попросила вернуться. Она как раз родила, — тихо добавила Кася.

— Ого! Сколько же ей было? Сорок с хвостиком?

— Сорока еще не было. Меня ведь она родила рано. Это был последний ребенок в нашей семье. Мой единственный брат, — с гордостью сказала Кася. — У нас разница в возрасте — восемнадцать лет! Я его очень люблю. Я его нянчила. Как и остальных. А в школу пошел — в Москву подалась. За Мариниными детьми присматривать. Поэтому и замуж не вышла. Некогда было. Да вы и сами видите, какая я.

— По-моему, абсолютно нормальная.

— Скажете тоже! — махнула рукой Кася. — Кто ж меня возьмет!

Люба невольно вздохнула: «Аналогично. Знала бы Кася мои мысли! Вот и встретились два одиночества. Так, что ли, говорится?»