— Что? — спросил бухгалтер. В его тоне уже не было ни грана прошлой центровой снисходительности.

— Пойдет газ, вот что… — рассмеялся Колян. — Какой зарядишь в баллон, такой и пойдет. Можно иприт поставить или люизит какой-нибудь. Или тот, каким наши в прошлом году «Норд-Ост» потравили. Какой хочешь.

— У вас какой стоит? — с неподдельным интересом спросил бухгалтер.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — рассмеялся Колян. — Но можешь рискнуть, если хочешь. Ради эксперимента.

— Да бросьте вы…

Колян отметил это его промелькнувшее «вы», как наивысший себе комплимент. Нет, все-таки хорошо иногда бывает жить на свете, хотя бы ради таких вот моментов.

— Ты, наверное, наслушался про наше место всяких баек. Так что у тебя в голове системы нет… Давай тогда я тебе с самого начала, — и одну только правду. Чтобы ты знал, с чем имеешь дело.

— Давай… — согласился бухгалтер. — А то, на самом деле, ребята такое рассказывают, что не знаешь, чему верить из этого, а чему нет.

— Года три назад появилась там наверху идея, найти какую-нибудь заброшенную шахту и устроить могильник. Для всякого дерьма… Бабки гады капиталисты за это платят отличные. Вот мы и искали. Я, с братишками, нашел эту… Железная дорога в пятидесяти километрах, дальше автотранспортом. В общем-то — нормально… Но когда шахту смотрели, наткнулись на эту трехомудию.

— Я представляю, — сказал бухгалтер, — ваш шок… Ведь ничего подобного в мире нет.

— Шок, это по вашему… А я потерял хорошего парня, братишку, мы с ним еще с Оренбурга вместе были. Из старой гвардии, когда только начали перестраиваться… Ну, стали запускать туда всех подряд, чтобы посмотреть, что получится. Большинство, конечно, рассыпалось в дым, ты видел пленки…

— У меня волосы дыбом на голове вставали, когда смотрел… — сказал восхищенно бухгалтер.

— Хорошо, что только на голове… И сейчас большинство рассыпается, ничего не поменялось. Но некоторые проходят. Почему, — ничего не понятно. Проходят — и все. Туда — и назад. Ширнутые — проходят легче. Если без наркоты, может не пройти, а под ней, проходит, как по маслу. Вот так.

— Можно будет посмотреть, как это? На практике?

— Запросто. Если не струхнешь.

— Я?.. Да ты что!..

— Храбрый, значит. Это похвально… Ну, находят там разные разности. Что интересно, в одном и том же месте можно все время находить… Или не находить… Но что самое интересное, это я никак понять не могу, — все зависит от старателя, который ищет. Один может только по цвету находить. К примеру, что угодно, но только зеленого цвета, а другой, может находить только по форме, — только, к примеру, круглое… То есть, каждый находит, как-то по своему. Мы здесь с ребятами недавно додумались, у нас есть мужик, который находит только по стоимости. Все, что он находит, можно продать за сто баксов. Не больше… Ты представляешь?

— А куда это все ведет? Ну, там штрек этот, куда старатели ходят? Что они говорят?

— Никуда не ведет. У нас есть план шахты, по наследству нам достался. Так они и ходят по этому плану. Все совпадет… Там всяких разветвлений километров на пять с половиной. Вот они по ним бродят, с ведерками… Может, сам захочешь рискнуть? Мы тебе ведерко тоже дадим, самое лучшее.

— Ну нет, — хохотнул бухгалтер, — как-нибудь без меня.

— Ну что, давай приступим к осмотру экспозиции. Если пива не хочешь.

— Конечно, — ответил бухгалтер, с придыханием.

Любопытство его било через край… На таком любопытстве можно какие хочешь деньги зарабатывать. Он сейчас что угодно выложит, лишь бы самому посмотреть, — экспонаты, и процесс работы старателей. Сюда бы проложить туристический маршрут, если бы они умели держать язык за зубами, — зелень можно загребать лопатой… Но всему свое время, может так когда-нибудь и будет… Но — вряд ли. Что-то подсказывало Коляну, что такая малина не может продолжаться вечно.

Ничего вечного на этой земле не бывает.

Колян открыл главную дверь, замок узнал его, никакого фосгена они в подарок не получили. И не спеша вступили в самый необычный музей из всех, которые существовали на свете.

— Вот наша нумизматическая коллекция. Мы все отсортировали по металлу: медные монеты, железные, серебряные и золотые… Можно было по странам или по годам, но мы решили не мучаться, сделали так… Как появляется что-нибудь новенькое, сразу тащим сюда. А двойные, тройные и прочие, — оприходуем и отправляем в Москву.