Ведущие мировые корпорации первыми осознали поистине безграничные перспективы, открывающиеся при планомерном изучении «изделий техноса», ведь каждая пульсация вела к мутациям скоргов, приносила что-то новое, неведомое.

Теневой рынок техноартефактов стремительно расширялся, но традиционные каналы поставки уже не могли удовлетворить возрастающий спрос. Внешний Мир наконец понял, что обладание технологиями скоргов – это залог стремительного развития, процветания, конкурентоспособности.

Корпорации выкладывали огромные деньги, чтобы вовлечь в опасный бизнес перекупщиков, проводников и охотников за артефактами.

Неимплантированные сталкеры проникали в отчужденные пространства по нелегальным каналам. Они полагались только на ультрасовременную экипировку и удачу, действовали группами по десять-пятнадцать человек, пересекая границы Барьеров сразу после очередной пульсации, зачастую плохо представляя, на какой отчаянный риск идут.

Над ними властвовали страх и алчность, они не понимали природы отчужденных пространств, не знали особенностей поведения механоидов и скоргов, – совершая короткие рейды в глубь аномальных территорий, подобные группы преследовали только одну цель: как можно быстрее набить рюкзаки «товаром» и убраться прочь.

Настоящие сталкеры являлись для них такими же адскими порождениями враждебного пространства, как и исчадия техноса, – убить и ограбить коренного обитателя Пятизонья считалось нормой.

– Обнаружили снайпера? – Командир группы «диких старателей» резко присел, как только над головой засвистели пули.

Остальные рассыпались по склону.

– Есть! Засек! – пришел по связи короткий торжествующий возглас.

Через локальную сеть тут же были переданы координаты.

– Значит, так! Сначала валим снайпера, затем добиваем тех, внизу! – распорядился старший. – Сегодня нам повезло, захватим товар и назад!

В следующий миг шквал огня обрушился на позицию Монгола.

«Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каждый встречный – твой учитель».

Так наставлял молодых сталкеров Приор Глеб. Будь спокоен и рассудителен, оценивай свои силы, не иди на поводу у чувств, – вокруг тебя действуют силы, которым неведомо сострадание, изучай их повадки, избегай бессмысленных столкновений, сначала думай, а уж затем – действуй.

Философия Ордена работала лишь частично, она помогала воспринимать аномальные пространства как явление, но с ее помощью не удавалось оценить поступки людей, да и культивировать собственную отрешенность, умение встать над событиями, удавалось далеко не всегда.

– Гонта, прикрой! – Монгол, прижатый к земле шквалом огня, не мог поднять голову, пули крошили камень, высекали снопы искр из покореженных, ржавых, сросшихся с автонами металлоконструкций.

Молох, воспользовавшись внезапным обострением ситуации, бросил обессиленного пленника, отползая в сторону невысоких руин. Из его простреленного плеча, пятная землю, сочилась кровь.

Ситуация не оставила Молоху иного выбора, кроме бегства, но группе «диких старателей» повезло еще меньше. Во-первых, база Пламенного Креста располагалась неподалеку. Во-вторых, поживиться среди имущества разгромленного каравана было нечем, вряд ли охотникам за артефактами нужны продукты питания и предметы первой необходимости.

Мысль промелькнула и исчезла.

– Гонта! – Монгол ползком сменил позицию, осмотрелся.

Сбежал… Даже маркер мью-фона не сканируется. Ладно. Сам разберусь…

Молох уже исчез в руинах, парнишка, из-за которого все и началось, скорчился среди брошенных тюков и трупов – он был жив, лишь мелко, конвульсивно вздрагивал, инстинктивно вжимаясь в землю.

Охотники за артефактами, потеряв цель, прекратили огонь. Фигуры в тяжелой герметичной экипировке покинули укрытия и теперь осторожно приближались к месту последней стоянки каравана.

Надо бы уходить, но жаль парня, попавшего сюда не по своей воле…

Осмотревшись, Монгол наметил следующую позицию, ужом прополз выше по склону, переключил частоту связи мью-фона и резко окликнул пробирающихся по каменистым осыпям «диких старателей»:

– А ну назад! Предупреждаю один раз!

Те на миг застыли, как вкопанные, затем метнулись в стороны, рассыпались по укрытиям, огрызаясь короткими беспорядочными очередями из импульсных «штормов».

«Говорил мне Антрацит: развивай способности метаморфа», – зло подумал Монгол, когда фонтанчики пыли и щебня вспороли склон в полуметре от него. Предупреждение не подействовало, а вот сканеры противника оказались на высоте, засекли его позицию.

Теперь отступать поздно, да и некуда.

Мысленное усилие форсировало работу расширителя сознания, метаболический имплант мгновенно подкорректировал скорость биохимических реакций, одна беда – «Сердце зверя» успело зарядиться едва ли на треть, и долго в форс-режиме после трудного перехода через Барьер не выдержать.

«Справлюсь…»

Мозг работал как мощный компьютер. Импланты четко фиксировали позиции всех противников, мышцы мелко дрожали от переизбытка энергии. Работать в форс-режиме, действуя стремительно, но осмысленно, учил Монгола Аскет. Эта трудная наука впоследствии не раз спасала молодому сталкеру жизнь.