– Ну, что тут у нас?

Алина легко шагнула на порог, повела по сторонам фонариком. Ребята сгрудились у нее за спиной.

Кукла валялась на полу около самой двери.

– Какая хорошенькая! – пропела бесстрашная Бабкина, поднимая игрушку.

– Брось, – ударил ее по руке Спиря. – Она кусается.

Кукла с тяжелым стуком упала на пол.

Вовка, не отрываясь, следил за ней, ожидая, что игрушка вот-вот шевельнется, поднимет голову, посмотрит на него жуткими глазами и улыбнется. Но она не подавала признаков жизни.

С левой стороны от входа на верстаке лежал приоткрытый гроб, обитый желтой тканью, с такой же желтой бахромой по краям. На нем лежала черная шелковая простыня. В дальнем углу, грустно облокотившись на краешек крышки гроба, стоял скелет. Дальше на крючках висели длинные, по локоть, перчатки – красные, синие, черные, зеленые. В прозрачных коробочках лежали глаза – желтые, красные, зеленые. На стенах виднелись подтеки, в основном красные и черные. А в противоположном от скелета углу сидело пыльное привидение. Оно еле заметно шевелилось – поднимался и опадал серый балдахин.

Привидение было не единственным, кто в этой каморке подавал признаки жизни. Пятна на стенах перемещались, чуть заметно двигали пальцами перчатки. Нет, это были уже не перчатки, а настоящие руки, отрубленные по локоть. С легким шелестом простыня на гробе стала расправляться, сползая на пол.

На столпившихся у входа ребят напало оцепенение. Они вертели головами, хлопали глазами, но не шевелились. Даже рассудительный Макс с отколотой доской в руке стоял, открыв рот.

Простыня медленно подползла к ногам ребят.

– Я что-то не поняла. Это что?

Вот уж на кого не действовала гипнотически эта каморка, так это на Альку. Она переступила плывущую простыню, наклонившись, подняла куклу, подошла к привидению и стала его просвечивать фонариком.

– Эй, ты спишь, что ли? – спросила она, касаясь пыльного плеча.

От этого прикосновения привидение вскинулось, тяжело вздохнуло. Взлетело в воздух серое облачко.

– Ма-ма! – Кукла повернула голову. Ее глаза налились ярким черным светом, пухлые губы разъехались в широкой улыбке, обнажая белые острые зубки.

– Надо же, какой бред! – пожала плечами Бабкина. – Напридумывали всякой глупости… – возмущалась она, не замечая ожившей игрушки в своей руке.

Зная, что произойдет дальше, Вовка качнулся назад. За его плечом явственно всхлипнул Колька. Макс выпустил из рук деревяшку.

– Ма-ма? – Кукла повела головой из стороны в сторону, вопросительно оглядывая окружающих.

Бабкина подошла к гробу, положила игрушку сверху. Но кукла словно приросла к ее руками. За запястье Альку цапнула костлявая рука ожившего скелета.

– Ты принесла? – хриплым голосом спросил он.

– Дай мне, дай мне! – капризным тоном потребовала кукла.

Но, видимо, того, что им требовалось, у Альки не было.

– Да отвали ты! – стряхнула руку скелета со своего плеча Бабкина. – Заблудился, что ли, в темноте?

Скелет внимательно посмотрел на нее, удовлетворенно кивнул и широко шагнул к ребятам. Бесцеремонно отодвинув Вовку, он уставился на Спирю.

– Давай! – раскрыл ладонь скелет.

Колька попятился.

– Там! – Палец уперся в Колькины шорты.

Спиридонов машинально запустил в карман руку. В слабом свете фонарей сверкнула восьмигранная монета.

– Всего-то? – разочарованно протянул скелет, щелчком сбрасывая монету в воздух и ловко ловя ее. – Маловато будет… Ладно, для начала считай, что расплатился. Ну, а ты? – Он повернулся к Наковальникову. – Парень, нельзя задерживать людей. Гони все, что нажил.

Вовка открыл рот, но вместо того, чтобы хоть что-то сказать, он громко икнул.

– Мне! – взвизгнула кукла и вместе с Алининой рукой, от которой еще не отцепилась, дернулась к Наковальникову.

Сделав шаг, Бабкина мыском ботинка наступила на край упавшей доски. Доска подпрыгнула, поддав скелету под зад. Он качнулся вперед и плашмя упал на ребят. Полетели во все стороны кости. Монета покатилась к Колькиным ногам. Он подхватил ее и первым бросился к выходу. С легким шуршанием простыня устремилась следом.

– Тикай! – раздался чей-то крик, и все побежали вниз по лестнице.

– Да отвали ты! – дернула рукой Алина, пытаясь освободиться от приклеившейся куклы.

– Плохая! – надула губки кукла и, прежде чем оказаться на полу, цапнула Бабкину за руку.