Анжела плюхнулась рядом со мной и простонала:

— Ой, не могу, я ему дала бы хоть сейчас.

— А он взял бы?

— Это мелко, Семиножкина. Только вот этот порок сердца… Не хотелось бы, чтобы он скончался в моей постели.

— До твоей постели вы не доберетесь. У него поезд вечером.

— А до меня ехать десять минут. Ты че, ревнуешь, что ль?

Я вспыхнула и громко чихнула. Аллергия моя вернулась, и потому больше всего я сейчас нуждалась в хорошем запасе носовых платков и упаковке кларитина.

Вскоре съемка закончилась. Я вскочила с места первая. Да, вероятно, именно сейчас Анжела Мессер уведет у меня из-под носа мужчину моей мечты, но с такими соплями у меня все равно нет ни единого шанса.

Андрей легко спрыгнул с подиума и подошел к нам.

— Дамы? По чашечке кофе?

Анжела просияла.

— С удовольствием. У нас тут на углу отличная кофейня. Можно прямо сейчас пойти и…

— Отлично! Анжела, вы идите, а мы с Евгенией Васильевной на пару минут поднимемся к вашему боссу. Нужно же сказать ему последнее «прости»?

Я стояла ни жива ни мертва. Зачем это ему понадобилось подниматься со мной наверх?

Анжела разозлилась, но виду практически не показывала. Выйдя из студии Бобсона, уже потерявшего к нам всякий интерес, мы с Андреем повернули к лифтам, везущим наверх, а Анжела, даже собственной тугой попкой выражая негодование, направилась к выходу. Уже у дверей она обернулась и крикнула:

— Андрей, не заставляйте девушку ждать!

Андрей молча помахал ей рукой, дождался, когда она скроется за дверями, после этого развернулся ко мне, схватил за локоть и довольно бесцеремонно втолкнул меня в лифт.

Мы оказались наедине, да еще и в таком замкнутом пространстве — представляете, что творилось с моими носом и глазами? Я сопела и хрюкала, при этом стараясь не смотреть на темноволосого и крайне рассерженного красавца-ветеринара. Андрей же совершенно не обратил внимания на мои мучения. Он прижал меня к стенке и прорычал:

— Отвечай, только быстро: это была подстава?

— Чего?

— Вчерашняя встреча была подстроена?

— Сбрендил? Да я чуть не умерла, когда тебя увидела сегодня в кабинете у Вадика!

— Еще раз задаю вопрос: вчера, в «Авокадо Клубе» ты не знала, что я — герой вашего следующего номера?

— Во-первых, не знала и знать не могла. Во-вторых, дай носовой платок, я больше не могу втягивать в себя сопли. В-третьих, ты что, засекреченный? В чем подстава?

Андрей отступил на шаг, сунул мне в руку носовой платок и нахмурился. К счастью, в этот момент лифт остановился на промежуточном этаже, и в него ввалилась целая толпа, поэтому у меня появилось время все обдумать.

В мой кабинет мы вошли, сурово печатая шаг и сердито сопя; я, по понятным причинам, сопела значительно громче.

Андрей немного помолчал, а затем сказал уже гораздо спокойнее:

— Я не засекреченный. Просто я очень не люблю гламурные журналы и совершенно не рассчитывал на повышенное внимание к моей персоне. Я приехал, потому что мне позвонил мой старый приятель и сказал, что у меня хотят взять интервью насчет пожара. Я прикинул, что это шанс привлечь внимание к положению нашей райбольницы, а заодно решил прикупить для моей зверофермы лекарств. Приехал в Москву, зашел оттянуться в бар, с девушкой красивой познакомился, провел с ней шикарную ночь — а наутро выясняется, что на карауловскую больничку всем начхать, из меня собираются сделать гламурного мачо с обложки, а среди собирающихся это сделать стоит та самая девушка, с которой я совершил за ночь массу предосудительных поступков…

— Ну у тебя и самомнение!

— В каком смысле?

— Ты решил, что если ты сейчас заартачишься, то я выйду вперед и начну тебя шантажировать?

Андрей неожиданно рассмеялся — искренне, до слез. Потом сквозь смех произнес:

— Ну, у тебя даже есть, ЧЕМ именно меня шантажировать..

На мгновение я замерла, а потом со мной случился приступ неуправляемого смеха. Так мы стояли и хохотали, как два школьника, а потом он, спросил:

— Хорошо хоть получился, мой-то?

Я вспыхнула и снова засмеялась.

— Отлично! Тебе есть чем гордиться.

— Ой, не могу… Называется, съездил в столицу повеселиться… Ладно, пошли. А то несравненная Анжела от досады выпадет из лифчика.

По дороге мы зашли к Вадику, и Андрей очень серьезно сообщил, что подумает, давать ли разрешение на размещение своей фотографии на обложке.

— Знаете, я ведь довольно мистически отношусь к подобным вещам. Энергетические потоки, то-се.

Вадик (обожавший всякую муру, связанную с эзотерикой) всплеснул ручками.