Одно это разногласие само по себе не побудило бы его к отставке; в еще меньшей степени могли его побудить к этому разногласия по рабочему вопросу. В этой области он со своей стороны добросовестно способствовал осуществлению инициативы императора; поддержка этого вопроса в дипломатическом порядке и прием международной конференции в его служебном помещении свидетельствуют о его содействии работам последней.

Дальнейшие признаки недостаточного доверия его величества императора к нему проявились в упреке, что он [министр-президент] не должен был принимать депутата Виндгорста без высочайшего разрешения. Он принимает принципиально всех депутатов, и когда Виндгорст обратился к нему с такой просьбой, он согласился принять его; благодаря этому он имел возможность полностью ознакомиться с его намерениями. Он не может подчинить контролю его величества свои личные сношения по службе и вне ее.

В своем решении подать в отставку от всех своих должностей он укрепился после того, как убедился сегодня, что не может более представлять также и внешнюю политику его величества.

Несмотря на свое доверие к Тройственному союзу, он никогда не упускал из виду возможности прекращения его действия. В Италии монархия не отличается особой прочностью; согласию между Италией и Австрией угрожает ирредента; в Австрии, несмотря на испытанную непоколебимость ныне правящего императора, настроение может измениться; в позиции Венгрии никогда нельзя быть уверенным: она может и себя и Австрию впутать в такие распри, от которых мы должны держаться подальше. Поэтому он всегда стремился не уничтожать мост между нами и Россией. Ему удалось в такой степени укрепить миролюбивые намерения русского императора, что вряд ли приходится опасаться войны с Россией, которая даже при победоносном ее исходе ничего не даст. В крайнем случае там оказали бы нам противодействие, если бы при победоносной войне с Францией мы потребовали от последней территориальных уступок. Россия заинтересована в сохранении Франции как великой державы, так же как мы — Австрии.

Между тем германский консул в Киеве прислал 14 подробных донесений, в общей сложности составляющих около 200 страниц, о русских делах; некоторые из них касаются военных мероприятий. Часть этих донесений — политического характера — канцлер вручил его величеству; другие — военного характера — он направил в главный генеральный штаб в предположении, что последний, если это потребуется, в зависимости от содержания донесений, доложит их его величеству; остальные донесения он направил в установленном делопроизводством порядке для того, чтобы они были ему прореферированы.

Сегодня к нему поступила следующая собственноручная записка его величества:

«Донесения с совершенной ясностью показывают, что русские находятся в разгаре стратегической подготовки для вступления в войну. Мне приходится весьма сожалеть, что я получил столь незначительную часть киевских донесений. Вы уже давно могли обратить мое внимание на угрожающую нам страшную опасность. Давно пора предупредить австрийцев и принять контрмеры. При таких обстоятельствах, конечно, нечего и думать о моей поездке в Красное.

Донесения превосходны [подпись] В.»

В этой записке содержится, во-первых, упрек в том, что он утаил донесения от его величества и своевременно не обратил внимания его величества на опасность войны; а далее высказываются мнения, которых он не разделяет, что со стороны России грозит «страшная» опасность, что надо предупредить Австрию и принять контрмеры и, наконец, что следует отказаться от возвещенного императором посещения русских маневров.

Он вообще не обязан представлять его величеству всех донесений, которые к нему поступают; ему принадлежит право отбора, в зависимости от содержания и того впечатления, которое донесение может оказать на его величество, за что он [канцлер] несет ответственность. В данном случае он произвел отбор с лучшими намерениями и должен усмотреть в записке императора незаслуженное, оскорбительное недоверие.

Он остается и ныне непоколебимо убежденным в миролюбии императора России, а потому не может отстаивать мероприятия, которых требует его величество.

К тому же он узнал, что его величество император, ранее одобривший его позицию по отношению к рейхстагу и к возможному его роспуску, ныне держится того мнения, что военный законопроект должен быть внесен лишь в таком виде, чтобы можно было рассчитывать на его принятие. Господин военный министр еще недавно высказался за внесение законопроекта в целом, и это тем более правильно, раз собираются принимать еще контрмеры против русских вооружений и ожидают с этой стороны опасности.

Согласно сказанному, он полагает, что между ним и его коллегами нет больше полного единодушия и он уже не облечен в достаточной степени доверием его величества. Его радует, если король прусский изъявляет желание править самостоятельно; он сам признает невыгодность своей отставки для государственных интересов и не стремится к праздной жизни, так как его здоровье сейчас вполне удовлетворительно; но он чувствует, что он стоит на пути императору, что его отставка желательна его величеству, а потому он был вправе испросить отставку.

Господин вице-президент Государственного министерства заявил, что он и, несомненно, все его коллеги глубоко огорчены этим сообщением. До сих пор он надеялся, что разногласия между его величеством и господином министром-прези-дентом имелись только в области внутренней политики и что указанный недавно его светлостью выход — ограничиться руководством внешней политикой — окажется подходящим разрешением вопроса. Отставка его светлости от всех должностей означает неисчислимые трудности, и хотя он понимает недовольство его светлости, но настоятельно просит найти, если возможно, средство для примирения.