Впрочем, это и было так. Какой бы не была жизнь прошлая, но прежнее привычное мироустройство кануло в небытие вместе с последним из Темных Владык, и самый прозорливый пророк не мог пока предсказать, каким станет новое. Мир все еще колебался на грани, застыв между прошлым и будущим, и лишь немногие нашли решимость подобрать в свои руки оборванные нити.

Усталость и горе не помешали Черному принцу сразу по возвращении снова едва ли не насмерть сойтись с Советом, отстаивая в целях установления паритета сторон создание официального равнозначного Черного ордена и подтверждение мирных договоров: с ним самим и с погибшим лордом Дамоном до тех пор пока не будут выработаны новые принципы и правила взаимосуществования. За напряженными плечами теперь уже действительно лорда Дамира стояли хорошо известный Райнарт и неведомо откуда взявшийся бледный остриженный эльф, черный цвет одежды которого выглядел особенно вызывающе. Оба, не скрываясь, держали руки у пояса с оружием, а все трое выглядели так, словно только что явились с поля боя или вовсе с того света.

Однако приходилось признать, в отличие от их противников, катастрофа ли, благословение — как его не назови, но падение Башни лишь больше сплотило темных, не внеся ни растерянности, ни разлада. Казалось, они на самом деле были готовы к чему-либо подобному и теперь только исполняли давние планы.

В каком-то смысле это было верно, хотя совершенно иначе, чем предполагала фантазия недоброжелателей. Дамир говорил кратко и четко, не играя, без недомолвок и обиняков, явив уже не многообещающе опасного помощника приевшейся до оскомины головной боли Светлейшего Совета и возможного приемника на Темном Троне, но одного из сильнейших магов, чье слово имело вес само по себе.

— Мой отец, — боль еще не была осознана, не навалилась всей силой и потому не пряталась за масками, застыв в незрячих глазах, но и только, — всегда говорил, что самое простое это разрушить. Куда труднее что-то создать и на это может не хватить самой долгой жизни. Единственное, что важно понять сейчас — не зависимо от чьих бы то ни было желаний, слава всем Силам, мир уже никогда не станет прежним. А вот каким он будет — зависит только от нас. Именно сейчас, немедленно нужно покончить с затасканной пьесой с расписанными ролями! Время не будет ждать, пока мы наконец договоримся, настрочив тысячетомный Кодекс правил…

Его слушали и даже соглашались. Но невольно приходила мысль, а так ли уж выиграл Совет, избавившись и от прежнего Властелина, который в конце Агона не слишком досаждал своим существованием, да и от самой Башни, развеяв по ветру устоявшийся веками порядок… Незыблемая Белая Башня внезапно оказалась разрушена в секунды, так что половина храмового ансамбля даже не подлежала восстановлению, а в самом городе тоже были разрушения и жертвы, основания и векторы мощнейших заклятий утратили координацию. Не говоря уж о политических проблемах, которые неминуемо возникнут, и полный разрыв отношений, объявленный Великим Лесом — это еще пока цветочки!

Слишком уязвимо вдруг почувствовали себя всесильные лорды Совета, слишком шатко… Переговоры грозили скатиться к пошлой базарной драке, тем более что Рихарда, пожалуй единственного, кто мог бы привести оставшихся лордов к единству, не было: у старика банально не выдержало сердце во время катаклизма.

Это могло продолжаться вечно, если бы Рузанна, похожая на призрак себя самой, не сорвалась, высказавшись об умственных способностях и нравственных качествах всех вместе и каждого в отдельности, в довершении сломав свой Посох одним ударом о пол, и тем самым сложив с себя полномочия. Ко всеобщему удивлению за ней последовал Римус, и Совет оказался поставлен уже перед угрозой прекращения существования.

Во всяком случае, длительной недееспособности, ведь количество членов было взято не с потолка, и составляло помимо всего стабильную замкнутую энергетическую структуру. Новые кандидатуры тоже избирались не жеребьевкой среди выпускников Академии… Все меры, предложенные лордом Дамиром, были приняты и подтверждены магическими клятвами, а молодой маг поторопился доставить женщину, которую просто колотило в истерике, в надежные руки госпожи Гейне.

Он сам уже был на грани и оказавшись дома просто рухнул на первую же пригодную поверхность, спрятав лицо в ладонях.

— Ты хорошо держался, — Райнарт хлопнул его по плечу и сполз рядом, отшвырнув от себя меч. — Дамон бы гордился… Хотя он тобой и так гордился.

Дамир промычал что-то невнятное, запуская пальцы в волосы и сжимая виски. Внутри что-то тупо и муторно ныло.

— Как вы думаете, — вдруг раздался севший хрипловатый голос Рузанны.

Она расширенными глазами смотрела в окно на пылающий закат, сжимая чашку с настоем в ладонях.

— Ингер знает, что его нет? — девочка, несмотря на все ее усилия, так и не пришла в себя.

Дамир поднял голову, собираясь ответить, — не смог: он вдруг понял, что они впервые с ТОГО дня заговорили именно об отце, а не о том, что надо сделать, сказать, с кем связаться. Впервые признали его смерть вслух, как будто это могло что-то изменить еще.

— И кто скажет, когда она…

Райнарт вскочил, выругавшись. Диниэр сосредоточенно рассматривал свои пальцы, горлышко графина, из которого Гейне наливала им вина, слегка постукивало о край бокала… Первым тишины не выдержал Райнарт: