Солнечный свет, холодный душ и съеденная им овсянка несколько охладили пыл его отречения.

Он все еще держал ключ от дома в руке.

«Надо бы оставить его где-нибудь, — подумал он. — Отдать бы кому-нибудь. Не брать же его с собой…»

Впрочем, можно и взять, ведь это ключ от задней двери. Ключ от парадного входа должен быть у Мали. Если он никогда больше не откроет эту дверь, что ж, его дело… Это в его доме поселятся злые духи и будут с грохотом ронять вещи…

Джаган не очень-то верил во все это, впрочем, ему известны были покинутые дома, в которых такое случалось. Надо же и духам где-то жить. Он хмыкнул, подумав о своем любопытном соседе, вечно пристающем со всякими вопросами.

«Пусть поговорит, сколько его душа желает, с духом, который будет буянить в моем доме!»

Он все еще беспокоился о ключе.

«А почему бы мне не оставить его у брата? Это был бы хороший предлог зайти к нему».

Он поиграл с этой мыслью. Нанять такси Гафура, подъехать к улице Винаяка и оставить ключ у брата. Годы назад, когда он решил принять участие в национальной борьбе, он торжественно попрощался со всеми, прежде чем пойти на добровольное заключение. В глазах брата стояли слезы! Все семья была тронута его самоотречением. Они толпой проводили его до угла, хотя вообще-то не одобряли его патриотических действий. Он вздохнул, вспомнив о тех днях, полных сердечности и людей! Как ему хотелось, чтобы его и теперь провожали! Если они так горевали о человеке, идущем в тюрьму, они могли бы проявить немного чувства и к человеку, удаляющемуся из жизни, — нет, даже больше, ведь это была, скорее, смерть. Конечно, он будет дышать, видеть и временами даже как-то общаться с ними, но отречение будет полным, совсем как смерть. Ему хотелось, чтобы его проводили как следует, целой толпой. Но из всех них в городе жил один лишь брат. Ему захотелось взглянуть на него.

Братец рассказывал, что у него во рту не осталось ни одного зуба, и Джагану интересно было посмотреть, как он сейчас выглядит. Ему захотелось услышать его грубый голос, короткие фразы — он был человек положительный, рожденный руководить младшими братьями. Вся улица сбежалась бы к такси Гафура, чтобы взглянуть на человека, у которого, по слухам, сноха была чужестранкой. Брат, вероятно, не пригласит его в дом и велит ему бросить ключ не подходя, ведь самая тень Джагана может запятнать порог его дома. Придется, верно, кричать через улицу.

«Я ухожу из этой жизни. Мне шестьдесят лет. Я вступаю в новую фазу».

Возможно, придется сказать и о Мали:

«Дело не только в его женитьбе. Ты должен знать правду, она всплыла совсем недавно: они не женаты, сидят прижавшись в автомобиле, а потом наговаривают друг на друга».

А брат в отчаянии закричит:

«Убирайся прочь, осквернитель семейной чести!»

Толпа, окружившая такси, засвистит, заулюлюкает, и он опоздает к автобусу у Базарных ворот.

«Лучше унести ключ с собою. Ведь он, в конце концов, только от задней двери».

Проходя мимо сэра Фредерика Лоули, он вдруг увидел братца, неуклюже катившего на велосипеде. Ветер развевал его прядь волос, колеса велосипеда опасным зигзагом приближались к самому краю водосточной канавы и каким-то чудом вновь возвращались на середину дороги. Джаган застыл на месте — никогда раньше он не видел братца на велосипеде. Теперь колеса ринулись прямо на него. Закричав что-то невнятное, Джаган отпрыгнул в сторону. Братец беспомощно пронесся мимо, но через десяток шагов свалился с седла, предоставив велосипеду лететь дальше в канаву. Он поднялся на ноги, а Джаган пришел в себя и строго спросил:

— Что это за цирк с раннего утра? В вашем-то возрасте? Вы себя убить могли!

— Да я и сам знаю, — проговорил, тяжело дыша, братец, отряхивая пыль с исцарапанных локтей. — Мне нужно было поскорее найти вас, вот я и одолжил эту машину у соседа. Если не возражаете, я оставлю ее у вас. Я боюсь ехать на ней обратно.

Джаган сказал:

— Я запер дом и больше туда не вернусь.

Он произнес эти слова так безоговорочно и твердо, что братец не стал ни о чем расспрашивать, а перешел прямо к делу:

— Идемте. Нас ждет адвокат. Мали нуждается в немедленной помощи.

— Господи, что случилось?

— Мали со вчерашнего вечера в тюрьме…

Джаган встал как вкопанный и закричал:

— Боже! Почему?

— У него в автомобиле нашли полбутылки спиртного.

— О, Шива! — возопил Джаган. — Вот почему я не хотел, чтобы он покупал этот ужасный автомобиль.

Он начал осыпать зеленый автомобиль проклятиями, но братец прервал его:

— Вполне возможно, что бутылку ему подбросили…

— Вы не понимаете. Когда у молодого человека есть автомобиль, у него тут же возникают всякие идеи, — объяснил Джаган и с удовольствием углубился в эту тему. — Все было бы хорошо, если бы он не купил этот автомобиль.

— Не прерывайте меня, — сказал братец. — Слушайте. Вам нужно сейчас же вызволить его из полицейского участка. Это малоприятное место. Мы сделали бы это вчера вечером, если бы вы вдруг не исчезли. Где вы были?

— Спал себе у памятника, и только, — сказал Джаган и вспомнил, как обижалась его жена, когда он уходил спать на веранду.