Когда до Олега дошел наконец смысл его слов, он поперхнулся от неожиданности и долго не мог откашляться, а когда вновь обрел способность связно говорить, увидел, что оба лучника наложили стрелы на тетивы своих луков и наконечники этих стрел смотрят прямо ему в грудь.

Если бы расстояние до лучников было большим, Олег мог бы попробовать увернуться, но в сложившейся ситуации, когда от наконечников стрел его отделяла какая-то пара метров, такая попытка была равносильна самоубийству.

Не исключено, что наконечники этих стрел отравлены, не зря они поблескивали неприятной мокрой синевой. Тогда любая царапина может окончиться трагически.

Олег лихорадочно искал выход из этой безнадежной ситуации и упрекал себя за то, что так расслабился. Его подвела способность чувствовать приближение любой опасности, он потерял бдительность и только сейчас понял истинную причину своей уникальной чувствительности к приближению угрожающих событий.

Даже раньше, в то время, когда он еще и не подозревал о своем ментальном потенциале, этот самый потенциал улавливал настроение и планы окружающих его живых существ, в особенности людей. И всегда вовремя предостерегал его.

Но мозг этих аборигенов не излучал ментальных полей, и его ощущение опасности, превратившееся уже в инстинкт, ничем не помогло ему на этот раз.

Чтобы выиграть время, нужно было говорить и ни в коем случае не следовало показывать свою растерянность, граничившую с испугом. Но что он должен им сказать? Как найти нужные фразы, способные их заинтересовать или хотя бы отвлечь? И тут его взгляд случайно упал на Елену, неподвижно сидевшую на спине жука. Она с интересом наблюдала развитием событий и, видимо, не собиралась приводить ему на помощь.

Ну что же, это в какой-то степени развязывало ему руки и позволяло осуществить план, только что Родившийся в его голове, без особых угрызений совести.

— Вы всегда крадете для себя женщин, не считаясь с их желаниями? — спросил он, стараясь вложить в свой тон ощутимую толику презрения. И одновременно внимательно наблюдая за тем, какую реакцию вызовут у его противников слова, которые он только что произнес.

Мимика в какой-то степени заменяла обычным людям отсутствие ментальной информации. На лице Ингруда отчетливо обозначилось искреннее удивление, его брови сошлись к переносице, а рот после этого растянулся, словно он попытался рассмеяться и тут же заставил себя этого не делать, очевидно, решив, что ответ должен быть вполне серьезным.

— Желания женщин? Чушь! У нас их слишком мало, чтобы считаться с их желаниями. На десяток мальчишек, рожденных в цветочных поселках, в лучшем случае приходится рождение одной ментально глухой девчонки. Так что ты прав, «человек, пришедший из страны, которую отсюда не видно». Мы вынуждены красть женщин каждый раз, когда предоставляется такая возможность. Или выкупать их, если люди, которым они принадлежат, согласны на обмен.

— Но ты предложил за нее слишком низкую цену! — Олег немедленно ухватился за предоставившуюся возможность продолжить этот беспредметный спор. Беспредметный, потому что он не сомневался — никому и никогда не удастся стать хозяином капрала Емец.

Лицо Ингруда оживилось. Он явно обрадовался переходу переговоров из военной в экономическую плоскость.

— А вот это можно обсудить! Я готов предложить целых два мешка наших лучших грибов, обработанных, высушенных и полностью готовых к употреблению, поскольку твоя женщина очень красива.

— В таком случае я согласен! — заявил Олег довольным видом, стараясь отгородиться от кипевщего возмущением разума Елены ментальным щитом.

«МЕРЗАВЕЦ!» — пробившись через все его блоки, долетело до него мысленное послание спутницы. Он постарался не обращать на него внимания и полностью сосредоточился на своем плане.

— Но, знаешь, в нашей стране существует обычай, следуя которому мужчина, выбравший женщину, должен сначала ее завоевать. Если ты этого не сделаешь, Елена не будет относиться к тебе с должным уважением.

— Завоевать? Это как?

— В самом прямом смысле. Победить ее в рукопашной схватке, без применения оружия.

— Мне нравится этот ваш обычай! — заявил Ингруд, решительно откладывая в сторону меч.

Затем он неторопливо, уверенной развалистой походкой направился к жуколету, не подозревая о том, что его там ждет. Пылавшая от ярости капрал Емец уже приняла стандартную боевую стойку десантника, и Олегу оставалось лишь надеяться на то, что зрелище схватки, развернувшееся перед глазами внимательно следящих за ним лучников, не окажется слишком уж коротким.

Пока что надежды Олега на то, что лучники, увлеченные предстоящим поединком, потеряют бдительность и хотя бы пониже опустят свои луки, убрав его с линии прицела, не оправдались.

Отравленные наконечники по-прежнему были Направлены ему в грудь, хотя глаза его стражей теперь то и дело зыркали в сторону жуколета, где Ингруд предпринимал уже вторую неудачную попытку взобраться на его крутой скользкий бок.

Вскоре Елене надоело смотреть на его беспомощное барахтанье, она протянула руку и, втянув своего противника на спину жука, отступила в сторону. Следуя неписаному закону десантников — всегда принимать неизвестного противника за опытного бойца, — она дала Ингруду возможность освоиться с новой обстановкой, терпеливо дожидаясь его атаки.