— Нападение на офицера, сопротивление аресту, преднамеренное убийство, — заявил, входя в комнату, офицер Спецотдела. — Я знал, что нам удастся подольше задержать вас, профессор, но не надеялся, что вы сами придете нам на помощь.

— Я не профессор, — ответил Цицерон.

Из-под бинта за правым ухом сочилась струйка крови и щекотала ему шею.

Убийство. Он снова переживал те ощущения — вот треснули кости, и всю его руку словно пронзило насквозь. Преднамеренное убийство.

Они находились в старом крыле тюрьмы Аликата. Так ему показалось. Каменные стены и пол, стальная дверь и окно из толстого ударопрочного стекла (караульный снаружи мог видеть все происходящее в камере и в случае необходимости, если Цицерон стал бы неуправляемым, принять меры). Но такое вряд ли случится. Запястья у него скованы тяжелыми цепями, которые пропущены через специальные отверстия в полу, а далее вокруг его ног и под массивным деревянным стулом, на котором он сидит. Он мог лишь слегка ерзать на стуле — не более того.

— Ну, шпионом вас, конечно, не назовешь, не правда ли? — обратился к нему сотрудник Спецотдела. Он стоял и выглядывал через малюсенькое окошко в холл. — К тому же я крайне сомневаюсь, что Александр Цицерон ваше настоящее имя.

— Конечно, я не шпион, — ответил Цицерон. — Я преподаватель экономики.

Мужчина повернулся лицом к нему.

— Нам еще предстоит выяснить, кто вы такой, профессор. — Он наклонился вперед и уперся кулаками в стол. — Не пытайтесь убедить нас, будто невиновны. Вы окончательно выдали себя, убив констебля.

— Тогда расстреляйте меня за это, — предложил Цицерон. — Зачем мне вам еще что-нибудь рассказывать?

Мужчина улыбнулся и распрямился.

— О нет, расстреливать мы вас не будем. Вы слишком ценны, чтобы так с вами поступать. Нет, мы оставим вас в живых. — Он обошел Цицерона, встал у него за спиной и наклонился над его здоровым ухом: — Может, вам удастся протянуть несколько недель. Имейте в виду, у нас есть прекрасные специалисты.

Цицерон пытался повернуть голову и наконец уголком глаза сумел разглядеть мужчину.

— Почему вы не скажете напрямик, что вам нужно? — поинтересовался он.

— Что мне нужно? — переспросил мужчина. Он снова обошел стол, теперь с другой стороны, и склонился над ним, глядя прямо на Цицерона. — Раз уж вы так добры, профессор, и спрашиваете, что мне нужно, — мне нужно, чтобы вы и подобные вам убрались туда, откуда пришли.

— То есть в Порт-Сент-Пол? — уточнил Цицерон. — Но ведь…

Он даже не заметил, как мужчина его ударил. Удар пришелся под раненое ухо, он был таким сильным, что голова резко дернулась в сторону. Боль была страшной, и сквозь эту боль он услышат голос мужчины, склонившегося совсем близко к нему:

— Послушайте, профессор, пока что на мне была маска. Я работал с Тайной Империей. Я видел, как одного островитянина повесили лишь за то, что он отпустил комплимент жене торговца рыбой по поводу ее красивого платья. Учтите, что веревку держал именно я. — Он схватил Цицерона за волосы и оттянул голову назад; из тумана перед Цицероном постепенно появилось искаженное злобой лицо. — Но прежде чем я позволю таким, как ты, завладеть нашей страной, я предпочитаю отдать свою собственную дочь в руки этих похотливых обезьян с гомосексуальными наклонностями. — Мужчина выпустил волосы Цицерона. — Они, по крайней мере, люди.

От удара Цицерон прикусил язык. Он повернул голову в сторону и сплюнул кровь.

— Я такой же человек, как и вы, — ответил он и в ту же секунду пожалел, что сказал это.

Мужчина резко, невесело рассмеялся.

— Имитация отличная, надо отдать вам должное. — Он придвинул второй стул и уселся рядом с Цицероном. — Похоже, вы даже не обиделись на мои слова.

Цицерон закрыл глаза. Да, он вел себя глупо. Лучше бы он молчал.

«И все же, — подумал он, — лучше государственная полиция, чем дельцы». А теперь назад пути нет, только вперед. Он глубоко вдохнул, открыл глаза и сказал:

— Мы люди. И прибыли мы сюда, чтобы помочь вам.

Мужчина фыркнул:

— Правда? И ваши друзья тоже? — Он взял в руки папку, открыл ее и начал читать: — Филипп Мариус. Профессия — механик. Обвиняется в проведении незаконных собраний, подстрекательстве рабочих, саботаже. — Мужчина перевернул страницу. — Дэвид Солон. Профессия — журналист. Обвиняется в предательстве, участии в заговоре, подстрекательстве и клевете. Жанна Мегара, медсестра. Шпионаж, безнравственное поведение, язвительность, обольщение мужчин, преднамеренное убийство. Сайрус Мус…