Шрифт:
Она наклонилась проверить, крепко ли спит Аннад, а распрямившись, увидела Роуэна. От волнения у нее на лбу залегли морщинки.
— Не нравится мне это, Роуэн, — сказала Джиллер. — Беда уже близко. Мы все спорим и ссоримся между собой, а должны бы объединиться, чтобы защищать друг друга. Только тогда мы будем сильными.
Роуэн кивнул. Его охватило отчаяние. Вспомнились слова Шебы:
Все та же гордость, и промах тот же, Доспех бесценный забыть негоже.Значит, об этом говорилось в стихотворении? Если так, то Шеба была права, и круг уже готов сомкнуться. Колесо вертелось, и с каждым мигом враг становился все ближе. Мальчик вздрогнул.
— Как по-твоему, может, Тимон прав? — тихо спросила мама. — Может, бродники теперь против нас?
— Тогда зачем они сюда пришли? — спросил Роуэн.
— Следить! — ответила Ланн с порога спальни.
Роуэн видел, как она с трудом идет к огню. Выглядела Ланн совсем измученной и тяжело опустилась в глубокое кресло.
— Они пришли сюда, чтобы следить за нами, — повторила она. — Докладывать своим новым дружкам, сколько у нас еды и оружия.
Голова ее опустилась на грудь, и она ее еле подняла.
— Устала, — пробормотала она. — Ох и устала…
Силач Джон быстро пересек комнату и сел рядом с ней.
— Лютики пришли сюда, чтобы следить, — снова сказала Ланн. Тут Роуэн увидел, что глаза ее стали шире. — А может, чего и похуже, — произнесла она совсем тихо. — Она согнулась в своем кресле и обвела всех диким взглядом. — Ах, слепцы! — вскричала она. — Бри… Хана…
Она силилась подняться, но, застонав, опять опустилась в кресло.
— Ланн, что случилось? — в испуге крикнула Джиллер.
Закрыв рот рукой, она бросила взгляд на Аннад, но девочка крепко спала, ни разу не пошевельнувшись во сне. Она лежала как-то уж очень тихо. Джиллер заволновалась.
— Марли, — простонала Ланн. — Скорей!
Аллун быстро взглянул на нее и подошел к двери. Распахнув ее настежь, он позвал Марли. Но высокая фигура в саду не шевельнулась, и Марли ничего ему не ответила.
Силач Джон и Тимон тоже вышли из дома, а Аллун, не дожидаясь их, уже бежал к Марли. Они слышали, как он звал ее, и голос его звучал все тревожнее:
— Марли! Скажи что-нибудь! Марли!
— Он всю деревню перебудит, — заволновался Тимон.
Но никто не ответил Аллуну. Когда наконец Роуэн, Силач Джон и другие сумели догнать перепуганного Аллуна, они увидели, как он что есть сил трясет Марли, а она стоит спокойно, точно статуя, и глаза ее смотрят в одну точку.
— Дышит, — сказала Джиллер, склонившись над негнущимся телом Марли, которую они положили у костра. — Да только…
— Не проснется она, — пробурчала Ланн. — Нас по одному заколдовывать будут. Так задумано. Все заснем — и уж тогда…
Она не успела договорить, как откинулась в своем кресле.
Засел он во тьме — берегись, дурак!Вскрикнув, Джиллер вскочила и потрогала рукой лоб старой женщины. Та даже не пошевелилась. Крепко сжав губы, Джиллер отвернулась и пошла посмотреть, как там Аннад.
— А почему это никто не пришел узнать, что у нас здесь творится? — вдруг заволновался Тимон. — Аллун орал так, что сюда с десяток человек должны были бы прибежать. Бронден ведь рядом живет. Да и другие тоже.
— Может, не слышали, — мрачно сказал Силач Джон. — Может, заснули крепко. Вот как дети Бри и Ханы. Как сами Бри и Хана. Или как Марли. Или вот как теперь Ланн.
Из угла раздался тихий, сдавленный стон Джиллер. Все оглянулись к ней. Она облизала сухие губы.
— И Аннад, Джон, — прошептала она. — Аннад тоже… как все…
Роуэн почувствовал, как внутри у него все сжалось. Он подбежал к сестре и как следует тряхнул ее. Но малышка не двигалась. Роуэн, сверкая глазами от гнева, обернулся к Аллуну и воскликнул:
— Аллун! Аллун, скажи бродникам, чтобы прекратили свое гнусное колдовство!
Бледный Аллун отступил.
— Этого не может быть… — растерянно сказал он. — Не может…
Он переводил взгляд то на лежащую на полу Марли, то на Ланн, которая дремала в кресле, то на Джиллер, склонившуюся над спящей Аннад.