Я недобро усмехнулась, глядя ему в глаза:

— Ошибаетесь, Диего де Геррера. Я из Скитающихся. Даже если вы меня убьете, я вернусь, чтобы довершить свое дело.

— Но пока тебя не будет, я смогу довершить свое, — сказал он.

Я зажмурила глаза, приготовясь к тому, что сейчас этот гад вонзит меч мне в горло. Но он так и стоял, словно позируя для фотографии. Он явно чего-то ждал. И я с ужасом понимала, чего именно…

Послышался хлопок крыльев, и в проеме окна появилась Лаэрнике:

— Пожалуйста, не убивайте сеньору Альмиру! — Сложив крылья за спиной, она соскочила с подоконника и упала перед доном Диего на колени: — Вы же добрый человек! Отпустите сеньору Альмиру, прошу вас!

На глазах ее были слезы. Дон Диего убрал меч в ножны и галантным жестом взял ее за руку, поднимая:

— Да, прекрасная сеньорита Анна, я добрый человек. Просто чувство к вам вскружило мне голову. Признаюсь вам, я погорячился.

На лице Крылатой появилась надежда:

— Вы отпустите сеньору Альмиру? Правда?

Дон Диего поклонился:

— О да, прекрасная сеньорита Анна, я отпущу вашу телохранительницу, раз она так дорога вам. Но за это вы подарите мне ваш божественный поцелуй.

— Я согласна, — кивнула Крылатая.

— Лайни, ни в коем случае! — заорала я. — Улетай! Слышишь? Я приказываю… нет, я прошу тебя!

Кто-то из помощников Диего де Геррера ударил меня под дых. Я согнулась и упала на колени. Мне добавили. Я хватала губами воздух, не в силах даже кричать. Но сильнее боли был тот леденящий ужас, когда я увидела, как дон Диего подошел, обхватил Лаэрнике и поцеловал ее, — жадно, взасос. Господи, дай мне силы что-нибудь сделать, молила я. Дай мне силы…

Меня толкнули, и я упала лицом на деревянный пол. Но мои руки оказались свободны! Эти идиоты оказались настолько самоуверенны, что не потрудились меня связать. Ну что ж, им же хуже… Верная Лаэнриль сама скользнула в мою ладонь. Я перекатилась и вонзила клинок в икроножную мышцу ближайшего противника. Вскочила на ноги и, рванув зубами до крови кожу на внешней стороне кисти, мысленно "включила" режим берсерка.

Наверное, прошло всего несколько секунд, но для меня в это короткое время уложилось много событий. Мелькали руки в доспехах, искаженные яростью лица. Я блокировала удары, и едва увидев слабое место в защите противника, немедленно била. Я рычала, как дикий зверь. Мое лицо и одежда покрылись кровью — моей и чужой. Кажется, я убила двоих, а меня ранили, но это в данный момент не имело значения. Моей целью было добраться до Диего де Геррера и… я бы просто снесла ему голову.

Лаэрнике стояла у окна, глядя на происходящее расширившимися от ужаса глазами.

— Лайни, взлетай! — прорычала я, пытаясь добраться до дона Диего через неслаженную защиту двоих оставшихся его приспешников. — Взлетай! Иначе я его убью!

Кажется, это подействовало. Лаэрнике вскочила на подоконник, расправила крылья и оттолкнулась от окна, взмыв в небо. Диего де Геррера рванул к двери, двое его дружков последовали за ним.

Я прислонилась к стене, тяжело дыша. Адреналин постепенно схлынул, и мне стало плохо. Меня мутило, перед глазами плыли цветные круги. Болело раненое предплечье. Не выпуская из руки Лаэнриль, я сползла по стене и повалилась на бок.

Дальнейшее происходило словно в красноватом тумане. Мне помогла подняться Каталина; она что-то говорила, поддерживая меня под руку. Потом передо мной появилось лицо дона Родриго. "Вы в порядке? — спрашивал он. — Где Лаэрнике?" "Она должна быть в соборе. Простите меня… Он ее поцеловал, я не смогла этого предотвратить…" "Теперь уже неважно… Федерико, позаботьтесь о сеньоре Илвайри". Я увидела еще одно знакомое лицо — брат Федерико, с которым мы были в паломничестве. Но теперь он носил не монашескую рясу, а доспех. Он подхватил меня на руки, и я потеряла сознание.

Придя в себя, я обнаружила, что лежу в кровати под балдахином. Я не сразу сообразила, что это кровать Лаэрнике. И я совершенно не помнила, кто принес и положил меня сюда.

Все тело болело, словно до этого меня били железными цепами.

Лаэрнике сидела на деревянном стуле рядом с моей постелью. Волосы ее были распущены, крылья она спрятала под серым плащом. Ее тонкие пальцы перебирали четки, губы чуть шевелились — она молилась. Что-то меня в ней беспокоило.

— Альмира, я приготовила тебе ванну с целебными травами, — сказала Лаэрнике, увидев, что я открыла глаза. Теперь я поняла, что вызвало мое беспокойство. Ее взгляд. Какой-то грустный и будто погасший…

— Спасибо, Лайни. — Я приподнялась на руке: — С тобой все в порядке?

— Со мною — да, — ответила она. — А с тобой вчера было что-то страшное. Ты сама укусила себя за руку и превратилась в зверя. Альмира, пожалуйста, больше так не делай.