Шрифт:
Прощаясь с Орландо, Ле-Бо говорит: "Надеюсь встретить вас в условьях лучших / И дружбы и любви у вас просить" (i. 2). Двор предстает как зло, от которого бегут добрые персонажи — либо по принуждению, как Орландо и Розалинда, либо добровольно, из любви к изгнанникам, как Адам и Селия; следует заметить, что удаление от двора — это ссылка даже в том случае, когда двор представляет собой зло. Орландо говорит Адаму на языке "мягкого" первобытного:
О добрый мой старик! В тебе пример
Той честной, верной службы прежних лет,
Когда был долгом труд, а не корыстью.
Для нынешних времен ты не годишься:
Теперь ведь трудятся все для награды;
А лишь ее получат — и конец
Всему усердию. Ты не таков.
Акт II, сцена 3.
Ранее, когда Адам говорил Орландо, что ему надо бежать из дома, Орландо отвечал на языке "жесткого" первобытного:
Что ж мне — идти просить на пропитанье?
Презренной шпагой добывать доходы
На столбовой дороге грабежом?..
Акт II, сцена 3.
"О, сколько терний в этом будничном мире!" — жалуется Розалинда Селии, а Селия отвечает: "Нет, это простые репейники, сестрица, брошенные на тебя в праздничном дурачестве; когда мы не ходим по проторенным дорогам, они цепляются к нашим юбкам" (I.3). Уход из общества чреват опасностями.
В Арденнском лесу старый герцог поначалу высказывает традиционный взгляд на пастораль:
Ну что ж, друзья и братья по изгнанью!
Иль наша жизнь, когда мы к ней привыкли,
Не стала много лучше, чем была
Средь роскоши мишурной? Разве лес
Не безопаснее, чем двор коварный?
Здесь чувствуем мы лишь Адама кару —
Погоды смену: зубы ледяные
Да грубое ворчанье зимних ветров,
Которым, коль меня грызут и хлещут,
Дрожа от стужи, улыбаюсь я:
"Не льстите вы!" Советники такие
На деле мне дают понять, кто я.
Есть сладостная польза и в несчастье:
Оно подобно ядовитой жабе,
Что ценный камень в голове таит.
Находит наша жизнь вдали от света
В деревьях — речь, в ручье текучем — книгу,
И проповедь — в камнях, и всюду — благо.
Я б не сменил ее!
Первый вельможа тотчас же поясняет слова герцога [97] :
Вы, ваша светлость,
Так счастливо переводить способны
На кроткий, ясный лад судьбы суровость.
Акт II, сцена 1.
Именно поэтому старый герцог не кажется самодовольным: его изгнание — прихоть Фортуны.
97
В цитируемом русском переводе реплика принадлежит Амьену.
Чуть позже первый вельможа передает слова Жака о раненом олене, которого преследуют охотники: Жак сравнивает полную опасностей жизнь в лесу с жестокими нравами двора — даже олени бросают раненого товарища, подобно тому как люди покидают банкрота:
"Бедняк, — он говорил, — ты завещаешь
(Как часто — люди) тем богатство, кто
И так богат!" Затем — что он один,
Покинут здесь пушистыми друзьями.
"Так! — он сказал. — Беда всегда разгонит
Приток друзей!" Когда ж табун оленей
Беспечных, сытых вдруг промчался мимо
Без всякого вниманья, он воскликнул:
"Бегите мимо, жирные мещане!
Уж так всегда ведется; что смотреть
На бедного, разбитого банкрота?"
И так своею меткою сатирой
Он все пронзал: деревню, город, двор
И даже нашу жизнь, клянясь, что мы
Тираны, узурпаторы и хуже
Зверей — пугая, убивая их
В родных местах, им отданных природой.
Акт II, сцена 1.
С присущей ему изощренностью и эстетической чуткостью Шекспир развивает в своей новой пасторали литературную традицию, идущую от Петрарки. Любовь Сильвия и Фебы, традиционных пастуха и пастушки, предвосхищает любовь Орландо и Розалинды, при этом сама Розалинда словно бы хочет сказать Сильвию и Фебе: "Я должна спасти вас от этого безумия". С одной стороны, она укоряет Сильвия за слабохарактерность, а Фебу — за суетность:
Ты как мужчина в тысячу раз лучше,