Саймон проделал несколько красивых переходов, легко подпрыгнул и в развороте лягнул ногой воздух на высоте метра в два. Ветер демонстративно поднял карабин и прицелился Саймону в грудь. Батя показал Ветру мощный кулак.

Мастер шевельнул плечами, разминаясь. Он выглядел довольно внушительно, но видно было, что против Саймона ему не выстоять и двух минут. А против Саймона-твари — и минуты. Охотники не знали, что и подумать. Напряжение достигло предела. Собаки опять рвались с поводков.

Мастер сделал еще один шаг вперед. Вдалеке звонко и надрывно залаяла Карма. Собаки в коридоре подхватили ее крик.

— Ну же! — крикнул Саймон, вставая к стене вплотную и приглашающе разводя в стороны руки. — Ты! Самый лучший человек! Иди сюда, докажи, что ты мужчина!

И тут Китаец, который первым в коридоре увидел спину Мастера, захохотал. Трясясь и всхлипывая. Тонкий, неприятный, истеричный смех резанул по ушам людей и псов. Все глаза в коридоре невольно обратились к Китайцу. А он никак не мог успокоиться, потому что разглядел: сзади из-за пояса у Мастера торчит рукоятка пистолета.

Собаки и охотники на миг замолкли. И в наступившей тишине Мастер мягко сказал Саймону:

— Ты ошибаешься. Я и мужчина никудышный, и человек… плохой.

— Не-е-ет!!! — успел крикнуть Саймон.

Выстрел ударил хлестко, как бич. Отлетевшая гильза звякнула о пряжку на портупее Абрама. Голова Саймона с глухим шлепком ударилась о стену, и по грязно-желтой штукатурке во все стороны разлетелись красные брызги. Секунду Саймон еще стоял у стены, будто в причудливом остроконечном красном нимбе. Потом он судорожно шевельнул руками и боком опрокинулся на утоптанный снег.

Коридор безмолвствовал, глядя на Саймона и слушая, как хохочет Китаец, которого Абрам и Зигмунд под руки тащат в Школу. Тело Саймона под стеной извивалось в характерных для твари предсмертных корчах. Мастер спустил большим пальцем курок, сунул пистолет за пояс, нагнулся и поднял с земли футболку.

— Мне нужен лом, — сказал он в пространство. — И лопата. Еще дрова и бензина литров сорок. А лучше шестьдесят.

И коридор взорвался. Охотники разом спустили с поводков собак, тут же двинувшихся к умирающей твари, а сами бросились к Мастеру, едва успевшему поднять свитер и куртку, чтобы не затоптали. Его обступили со всех сторон. Ему что-то говорили в сорок голосов. Его обнимали, целовали и трепали по голове. Множество рук натянуло на него одежду. И зачем-то подняло в воздух.

И понесло в Школу.

Вавилов принюхался и сморщил нос.

— Кого жжете, нехристи? — спросил он.

— Собака издохла, — ответил Абрам, не моргнув глазом.

— Я думал, вы их всех в Лагере хороните.

— Этой не положено. Молодая, на охоте не была.

Вавилов посмотрел на Абрама с сомнением.

— Звездишь, косой, — сказал он. — Чего натворили?

— Мало не покажется, — пробурчал с топчана Китаец.

— Больной, лежите спокойно. В чем дело, Абрам? Я серьезно.

Абрам шмыгнул носом и оглядел Вавилова оценивающе. Школа уже второй час находилась на осадном положении, сначала по схеме «три шестерки», теперь по объявленному Мастером плану «три ноля». «Даже если сейчас рассказать Вавилову всю правду о Саймоне, никуда он, родимый, до рассвета не денется. А мы атакуем в полпятого утра. Но до этого будет обычная расчистка, и врачу на ней работать».

— Понимаешь, старик, — сказал Абрам проникновенно, — я всего-навсего рядовой охотник. Если тебе так интересно, подойди к Хунте, ладно?

— Натворили-таки делов… — кивнул Вавилов, укладывая в кейс инъекционный пистолет. — Допрыгались, охотнички…

— Так получилось, — вздохнул Абрам. — Никак по-другому не выходило, понимаешь?

— У меня в комнате два ассистента сидят, — сказал медик подчеркнуто спокойным голосом. — А вонища на всю Школу. И что я им скажу?

— А что собака издохла.

— Они ходят со мной на дежурства уже больше года. Ваши порядки изучили от и до. Их не обманешь, Абрам. Положим, я не настучу. При условии, конечно, что мне все детально объяснят. С вескими доказательствами. А вот за этих ребят я не отвечаю. Они хорошие ребята. И то, что вы скрываете гибель человека, им не понравится.

— У нас тварь на территорию пролезла, — снова подал голос Китаец.

— Закрой глаза и спи. Иначе не пущу на расчистку, понял?

— Все так и было, как он сказал, — кивнул Абрам.

— Почему тогда эта тварь не лежит у меня в фургоне?

Абрам задумался. Вавилов ждал.

— Потому что ее никто из посторонних не должен видеть, — сказал чистую правду Абрам.

Теперь задумался Вавилов.

— Снова зомбированный охотник? — спросил он осторожно. — Как Боцман? Ну и что? Почему я не в курсе?