— По ситуации. Так могло получиться, только если бы он повернул голову и задрал морду к небу. Просто вывернул шею, не двигаясь с места. Я это за ним замечал. У меня Султан так же делает, когда ему нужно заглянуть за спину и вверх.

— Ну и что?

— Ну, и попало ему прямо в пасть…

— Что?! — рявкнул Мастер так, что Хунта отшатнулся. Собака рванулась вперед, готовая отгрызть Хунте все, до чего дотянется. Ошейника на ней не было, и Мастер придержал ее за холку.

— Как это — что? — удивился Хунта. — Рука…

— Какая рука, ты, чучело?!

— Ну, я х… ею, дорогая редакция! Я думал, я с этого начал… Короче… Тьфу! — Хунта крякнул и сморщился. — В общем, — поправился он, — Кучум у твари руку отгрыз. Кисть руки — откушена напрочь. Представляешь? Вот силища!

— Когда тебе позвоночник сломают, — не то объяснил, не то пообещал Мастер, — ты и кирпич разгрызешь. Карма, успокойся. Дядя хороший. Глупенький, но хороший. Дядя испугался, растерялся и забыл нам самое главное сказать. — Мастер присел на корточки, обнял собаку за шею и уткнулся носом в ее мохнатую рыжую гриву. Карма открыла пасть и высунула язык. Глаза ее затуманились.

— Ты думаешь, я испугался? — спросил Хунта. Именно спросил.

Несколько секунд Мастер задумчиво молчал. Потом он отпустил Карму, выпрямился и посмотрел Хунте в глаза.

Стоя в лунном луче, они отчетливо видели лица друг друга. Хунта, старший «мобильной группы Два», отличный тактик скрытой облавы, настоящий снайпер, фанатичный собачник — русая челка из-под шлемофона, близко посаженные хитрющие глаза, хищный острый нос, тонкие нервные губы… Мастер сунул кепку в карман и взъерошил волосы затянутой в перчатку рукой. «Давай, старик! — молил Хунта взглядом. — Я ведь знаю, как подвел нас. Эта тварь настолько отличалась от всех предыдущих — она была почти живая. И вот ее-то я взял и упустил. Тебе виднее со стороны — скажи мне, что теперь делать».

— Я не думаю, что ты испугался твари, — сказал Мастер. — С какой стати? Ты другого побаивался — вот этого нашего разговора. Вон, даже Султана наверху оставил… И очень зря. Нечего из меня большого начальника делать, а из себя маленького подчиненного корчить. Не в армии, слава богу. А что насчет твари… Ну, жалко. Ну, обидно. А может, оно и к лучшему, что упустили. Насмотримся еще на таких. Между прочим, я бы ее точно испугался. Я ведь давно уже жду такую тварь. И заранее боюсь. Потому что очень хорошо представляю, какие проблемы начнутся, когда их станет много.

— Рассказал бы… — протянул Хунта почти осуждающе.

— Думаешь, вместе бояться веселее? — усмехнулся Мастер. — Я лично привык в одиночку. Опыт у меня богатый по этой части.

— Не хочешь — не надо, — надулся Хунта.

— Рано еще, — мягко сказал Мастер. — Что я тебе скажу? Одни туманные предположения. Ни я, ни даже Доктор — ничего конкретного пока нет. Вот, теперь есть рука… кстати?..

— Да, да, да, — закивал Хунта. — Полная консервация по всей форме. И я еще забыл, дубина такая, — я же Доктора вызвал. Ты прости, старший, я все делал на автомате — как в тумане…

— Ты молодец, — сказал Мастер. — Ты правильно решил. Пусть Доктор тут на месте принюхается как следует. А знаешь, отчего тебя этак перекосило?

— Ну? — Хунта недоверчиво глянул исподлобья.

— Ты у нас лучший стрелок. Я, если промажу, всегда могу оправдаться — мол, зрение не то, реакция так себе, практики не хватает… А ты сегодня репутацию подмочил. Вот и ходишь как оплеванный, волосы на заднице рвешь…

Хунта тяжело вздохнул.

— Все! — приказал Мастер. — Рука есть — и хватит. Целую тварь в следующий раз подстрелишь. А сегодня виноватых — примерно наказать. Боцмана отдельно. Все-таки есть предел, дальше которого разевать варежку нельзя. Ветеран хренов… Будет стоять «на фишке» и учиться следить за крышами. Ясно?

— Ох, худо мне… — объявил Хунта, запрокидывая голову и потягиваясь. Он нервно зевнул, передернулся всем телом, перевел глаза с потолка на Мастера, потом на Карму и расплылся в улыбке.

Мастер тоже посмотрел на собаку, которая давно успела усесться и на протяжении всей беседы тупо глядела Хунте на ботинки.

— Очаровашка, — промурлыкал Хунта. — Всегда любил рыженьких и плотненьких.

— И с вот такими зубами…

— И с вот такими хвостами…

— Хватит скалиться, кокетка! — прикрикнул Мастер на расплывшуюся в улыбке Карму. — Это она с виду такая хорошенькая, — объяснил он. — А на самом деле — наглая бабища. Вы просто ее толком не понимаете. У вас во «Второй» одни кобели, и у всех мозги набекрень. Конечно, ты смотришь на мою девочку и думаешь, как с ней, наверное, легко и приятно. А ничего приятного нет, доложу я тебе. Кошек угробила столько, что весь фюзеляж в звездочках… И немца одного чуть не задавила.

— А, это тот кобель, что на тебя кинулся? — вспомнил Хунта.

— Угу. Совершенно больной. Любимое занятие — других собак за задние лапы прикусывать. Я помню, одна тетка его хозяину на площадке сказала: «Не знаю, молодой человек, какая обстановка у вас в семье, но собака у вас двуличная…»

Хунта разразился нервным лающим смехом. Карма подняла морду и посмотрела на него с явным неодобрением.

— В Лагерь тебе пора, — сказал Мастер. Он отстегнул от пояса шнур, идущий к рукоятке оружия, приладил освободившийся конец к стволу и забросил громоздкую железяку за плечо. — Давно пора.