— А за что вас любить-то? — спросил Горец, хитро прищурив один глаз.

— Не знаю, — ответил Хунта серьезно. — Иногда мне кажется, что совершенно не за что. Мы ведь уроды. Нелюди… — пробормотал он, отвернулся и шагнул в ночь.

В трубе недостроенного подземного перехода завывал ветер. Мэкс и Лысый сидели на обледенелых ступеньках, беспечно прислонив оружие к стене. Ниже, в самом тоннеле, столпилось вокруг добычи первое отделение «Трешки». Слышно было, как чей-то пес все еще рыкает, отходя от стресса. По ступеням напротив спускались враскорячку техники, волоча за рукоятки свой лучемет.

— А сколько весит эта дура, а? — полюбопытствовал Мэкс.

— И не спрашивай! — выдохнул хрипло один из техников, судорожно хватаясь свободной рукой за поручни. — Век бы ее, падлу, не видеть…

— Двадцать кило, — объяснил, задыхаясь, второй. — Осторожно, Петя!

— В прошлый раз что-то меньше было… — протянул Мэкс задумчиво.

Техники уставились на него озадаченно.

— Тащите, мужики, — снисходительно бросил Мэкс, сопровождая реплику царственным жестом. — Не обращайте внимания.

Техники переглянулись.

— Тебе сказали? — окрысился вдруг на напарника Петя. — Вот и тащи!

Мэкс лениво встал и спустился вниз, поджидая техников, сползающих ему навстречу. Из трубы доносились приглушенные голоса. Мэкс заглянул в тоннель. Трое с собаками, четко по инструкции, стояли поодаль, держа на прицеле «дырку». Остальные никак не могли оторваться от распростертого на полу тела. Напряженные фигуры, опущенные плечи, сжатые кулаки. Кто-то вполголоса изощренно матерится. Дрянная сегодня добыча. Но молодым полезно рассмотреть ее со всех сторон. Злее будут. Они и сейчас уже злые, настолько, что никого даже не тошнит. Но лишний удар по нервам охотнику никогда не мешал. Настоящий охотник от рождения умеет подхлестывать себя внешними ощущениями в правильно выбранных дозах. Бывают периоды, когда он даже страшное кино смотреть откажется, хоть ты его силком тащи. Значит, ему не нужно. А бывает — как сейчас. Так что минуты две-три они еще посмотрят. А потом разойдутся и будут думать, как дальше жить. Поганая добыча. Такого в «Третьей» давно не видели.

Техники наконец-то одолели спуск и затормозили у угла тоннеля. Мэкс загораживал им дорогу, стоя на единственном более или менее проходимом участке пола. С другого конца тоннеля послышался грохот. Мэкс обернулся — порядок, это съехал вниз на заднице Гиппократ, теряя по дороге всякие медицинские причиндалы. Ступеньки действительно очень скользкие.

— В чем дело? — спросил техник Петя. — Пусти!

— Подождите минутку, — сказал Мэкс мягко. — Сейчас там ребята приберут, и тогда вам будет можно.

— Что там еще такое? — осторожно удивился Петя. Ему явно хотелось выглядеть крутым и бывалым. Но в голосе Мэкса звучало столько искренне теплых нот, что изображать супермена и переть танком было бы просто глупо. Кроме того, Петя кое-что знал про этого старшего группы. Кликуха у него была Мэдмэкс, и однажды, лет пять назад, он на глазах экипажа технички голыми руками убил тронувшуюся умом собаку. Ребята тогда вернулись с работы просто сами не свои и долго рассуждали вслух о том, что некоторые охотники будут пострашнее тварей и как умно все решил тот, кто натравил одних на других.

За углом зажужжала «молния», запечатывая в черный мешок нагую девушку поразительной красоты. Совершенно целое, без царапинки, тело. Фигура модели, пышные длинные волосы, и лицо, прекраснее которого нет на свете. И пустые, мертвые глаза… Фонари охотников светят в такой полосе спектра, чтобы выделялся характерный для твари голубоватый оттенок кожи. Это исключает возможность спутать тварь с человеком. Но сегодня у Лысого рука дрогнула. Он стоял как вкопанный, и остальные тоже замерли в благоговейном трепете. А девушка шла размеренной, немного скованной походкой, свободно опустив вдоль тела руки. Тени играли на ее высокой груди, и под грудью не было даже легонькой складочки… Неизвестно, как близко подпустили бы ее охотники. Скорее всего для кого-то из ведомой Лысым четверки эта охота стала бы последней. Скорее всего — потому что стрелять они начали бы в самый последний момент. Уже стоя в активной зоне, безвозвратно теряя энергию, видя, как тянутся к ним прекрасные руки с длинными-длинными пальцами, и не веря своим глазам, которые твердят, что кончики этих пальцев — острые когти.

Во всяком случае, Лысый, придя в себя, просчитал именно такое развитие событий. Стрелять в девушку было совершенно невозможно. Нажать на спуск не провоцировали даже ее мертвые глаза без зрачков.

— Мы просто остолбенели, — сказал Лысый, и Мэкс, стоя над телом и внимательно его рассматривая, ругаться не стал, а спросил:

— Как ты думаешь, могли ОНИ рассчитывать на такой эффект?

Лысый горестно сплюнул и отвернулся.

— Вот откуда берутся легенды о ведьмах… — вздохнул Крот. Он был настолько заинтригован, что переборол характерное для сенсов отвращение к тварям и решил посмотреть. — Н-да… Я бы такой отдался. Даже приплатил бы. А насчет ИХ психологии ты, старший, ошибаешься. Ни на что они не рассчитывают. У нее в башке тупой-тупой процессор. Не умнее кухонной микроволновки. И управляет ею ОТТУДА тоже процессор. Но помощнее, скажем, как в аудиосистеме хай-энд…

Лысый закашлялся, прочищая горло, и выдавил хрипло:

— Вот если бы мы ее не пришили…

— Может быть, — кивнул Крот. — Очень даже может быть.

— Нам зарядили бы толпу голых баб… — закончил мысль Лысый.

— Собакам поощрение было? — спросил Мэкс.

Лысый молча помотал головой.

— Правильно. В следующий раз не станут бросаться без команды.

Собаки-то положение и спасли. Приученные кнутом и пряником стоять тихо и импровизировать только в критической ситуации, они позволили охотникам подпустить тварь метров на десять. Но потом у зверей не выдержали нервы — они дружно, как по команде, разразились лаем и рванули вперед. И лишь тогда четыре пальца так же дружно потянули спусковые рычаги, и псы остановились вокруг бьющегося в агонии тела.