— Мне не понятна ваша ирония.

— А мне непонятна ситуация. В результате такого наезда так легко отделаться трудно. Если бы вас действительно хотели убить, то убили бы. Дело не хитрое.

— Спасибо.

— Не стоит. Кстати, недалеко от вашего дома вчера нашли какую-то машину. Числится в угоне со вчерашнего же дня.

— Ну вот видите!

— Экспертизу надо проводить.

— Так проводите!

— И что это нам даст? Еще и дело о наезде придется открывать. Морока, одним словом. А вы толком ничего не помните. Вы думаете, мне легко?

— Я думаю, что о дальнейшем мне говорить вообще не имеет смысла.

— О дальнейшем?

— Мне показалось, что я узнала шофера.

— Вот как? Интересно, интересно.

— Мне не нравится ваш тон.

— Извините. Продолжайте, пожалуйста.

— По-моему, это был Анатолий.

— Кто-кто?

— Шофер моего мужа. Анатолий. У мужчины, сидящего за рулем, были темные волосы и усы.

— Ах вот как? Вам показалось или вы уверены?

— Знаете, в чем я уверена?

— В чем?

— Что знаю причину, по которой вы так со мной обращаетесь.

— И в чем причина?

— Вы такой же, как все. Вы терпеть не можете богатых людей. Вы их ненавидите.

— Да, Марина Сергеевна, я не люблю богатых людей. А за что вас, простите, любить? Чего вы в жизни самостоятельно добились? Мужа и того дядя вам купил.

— Как вы смеете?

— Да смею! Не понравился — быстренько от него избавились, благо что деньги есть. Не развелись, нет. Как это так: развестись? Это же ваша собственность! Как это он, попользовавшись вашими деньгами, еще кому-то достанется? Как это он станет от вас свободным? Нет, это не пойдет. Его надо наказать. Именно потому, что я много раз сталкивался с такими дамочками, как вы, я прекрасно знаю вашу логику и ваш ход мыслей. Вы собственница. Вы не могли его просто отпустить. А теперь делаете все, что советует ваш адвокат, этот проныра Цимлянский, и пытаетесь избежать наказания. Я уверен, что он советовал вам на порог меня не пускать. В управление вы приехать не можете, потому как сидите дома со сломанной ногой, а в квартиру имеете полное право меня не пускать. Но я добьюсь санкции прокурора и войду туда. Плевать мне на Цимлянского! Я ваши драгоценности буду искать, хотя уверен, что вы их уже куда-то сплавили.

— Почему… Почему вы так уверены, что Марка убили? Неужели же он не мог при падении машины с моста удариться обо что-то головой?

— Да мог! Все он мог, в том-то и дело! Предположительно в салоне не было предметов, которые могли привести к подобного рода травме черепа. Предположительно. Но есть еще и тормозной след. Гаишники — народ опытный, всякого насмотрелись. Так вот: тормозной след действительно есть. Если бы сейчас было лето, а не зима, то… Словом, получается, что у ограждения моста он притормозил. И даже назад немного отъехал после того, как ограждение было сломано.

— Это естественно. Он хотел вырулить и не справился с управлением.

— А может, его уже мертвого посадили за руль и машину легонько подтолкнули? Зима, скользко. Как по маслу пошла.

— Вы все сказали?

— Пока все.

— В таком случае до свидания.

Звонок.

— Да? Говорите?

— Кто это?

— А вам кого надо?

— Не знаю.

— Послушайте, ночь на дворе! Я только-только заснула!

— А мне какое дело?

Длинные гудки.

— Добрый день. Приемная врача-психотерапевта Анисимо-вой Ольги Павловны.

— …

— Говорите, пожалуйста, вас слушают.

— …

— Алло? Алло? Вас внимательно слушают, говорите!

…

Звонок.

— Да?

— …

— Кто это?

— А это кто?

— Вы попали в квартиру Водопьяновых.

— Извините, должно быть, ошиблась номером.

Звонок.

— Да? Вас слушают, говорите.

— Кто это?

— Квартира Водопьяновых.

— Не туда попала.

Звонок.

— Да кто это?!!

— …

Длинные гудки.

— Алло?

— Ника? Ты мне сегодня не звонила?

— Нет. А что случилось?

— Мне все время звонит какая-то женщина. То говорит, что ошиблась номером, то просто кладет трубку.

— Наверное, действительно ошиблась номером. Ты же знаешь, как работают наши телефонные узлы! Все время не так соединяют. Мало ли…

— Нет, мне кажется, что это одна и та же женщина.

— Кажется или ты уверена?

— Не знаю. По-моему, она меняет голос.

— Рина, ну кому это нужно?

— Не знаю. Может, это она?

— Кто она?

— Она. Может, она обиделась?

— На что?

— Сколько же глупостей я наделала! Но мне хотелось как лучше. Мне теперь стыдно. Я никому не хочу в этом признаваться, никому!