– Что ж, это неожиданно для меня. Больше ничего не хотите добавить?

– Нет, больше ничего… – Она отпила из чашки остывший кофе и уже спокойно, без надрыва спросила: – Что вы теперь будете делать?

– Брошусь с веревкой на Валерия Валентиновича. Вязать. Вы так торопитесь избавиться от мужа?

– Это не ваше дело.

– Как ловко у вас получается: то не мое дело, это не мое дело. Кстати, вы правы: я не следователь. И дело об убийстве Сергеева не возбуждено. Скорее, будет отказ. Доказательств криминала маловато. Прокуратура не будет с этим связываться.

– Значит, моего признания недостаточно?

– Увы…

– Хорошо. – Она кивнула и решительно поднялась со стула. – Вас жена, наверное, уже ждет, а меня Валерий.

– Кстати, а он что же, плаванием не увлекается?

– Почему? Плавать ему нравится. Наверное, занят чем-то более важным, – странно усмехнулась она и двинулась к выходу.

– Сколько я вам должен за кофе? – крикнул он вслед. Татьяна Иванова это проигнорировала.

Алексей пожал плечами: ну, как угодно. А в холле меж тем уже появились Барышев и компания. Александра оглядывалась по сторонам, высматривая женщину, соблазнившую мужа покинуть раньше времени бассейн. Увидев даму, с которой беседовал муж, Александра засмеялась, а Барышев удивленно присвистнул:

– Леха, твое непокобелимое обаяние распространяется даже на самые отмороженные экземпляры! Уважаю! О чем вы шептались вдали от супружеских глаз?

– Как говорится, любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Догадайся с трех раз, что не мешало бы оторвать такому любопытному мужику, как ты?

– Ну уж нет! Может, это самая дорогая мне вещь в собственном организме? Кстати, я недоволен: ты неактивно вел себя в бассейне. Халявил, а потом и вовсе сбежал. До обеда еще три часа, пойдем на лыжную базу?

– Только если ты обещаешь, что кататься на лыжах мы будем в собственное удовольствие, а не назло рекордам.

– Ладно, я тебя вслед за женщинами поставлю, замкнешь строй. Пошли переодеваться.

Леонидов на всякий случай обернулся, но Татьяны Ивановой в спортивном комплексе уже не было. Должно быть, пошла собирать компромат на собственного мужа. А еще говорят, что муж и жена – одна сатана! Она – сатана. Он тоже не промах. Только разная сатана, вот такая штука получается!

Погодка на улице, и впрямь, установилась лыжная. Если бы он так не устал, радовался бы жизни. Сбежать, что ли? Рядом шел могучий Серега Барышев, всем своим видом говоря: не получится. До коттеджа они шли не спеша, наслаждаясь свежим, хвойным воздухом и тишиной.

В холле коттеджа Алексея ждал еще один сюрприз: на диване со стаканом апельсинового сока в руке его поджидал двоюродный брат управляющего Саша Иванов.

– Можно вас на два слова, Алексей Алексеевич?

– Это так важно? Я на лыжах собрался.

– Всего на пару минут. Наедине.

– Хорошо. Александра, иди, собирай Сережку и мне приготовь теплые вещи. Чтобы не замерз в лесу. Я сейчас.

Семейка Ивановых начинала Леонидова потихоньку доставать. «Я сейчас пошлю его куда подальше», – мечтательно подумал он, шагая вслед за Ивановым-младшим в комнату номер четырнадцать.

– Ну, а у вас что такого важного есть мне сообщить? – спросил он, присаживаясь на застеленную кровать. – Впрочем, догадываюсь: вы хотите заявить, что видели, как ваш двоюродный брат столкнул с балкона господина коммерческого директора. Верно?

– Не совсем так. Видите ли, я не ночевал в своем номере…

– Это я уже знаю. Где же вас черти носили?

– Дело личное: я был с женщиной и не хотел бы ее в это впутывать.

– Что, так серьезно? Она замужем? Вдова?

– Не надо меня сватать на роль героя-любовника. Я не дурак, понимаю, что ростом не вышел, – усмехнулся Саша Иванов. Алексей слегка обиделся: он был не согласен с тем, что невысокий мужчина не годится на роль героя-любовника. Иванов-младший меж тем продолжал: – Я человек мягкий, добрый, но не дурак, а всякий норовит попользоваться. И мне надоело подо всех ложиться. Короче, я был в боковой комнате. Вернее, сначала в холле, потом Валера вышел из своего номера и сказал, что идет поговорить с Пашей. Я пытался отговорить обоих, но коммерческий директор был сильно пьян, а в таком виде он себя не контролировал. Да и братец неплохо принял, и рвался в бой отношения выяснять. Я отговаривал, честное слово! Но брат сказал, что на Пашу управу найдет. Они пошли на балкон. Я же плюнул и ушел к своей девушке: она меня ждала. У меня самого был серьезный разговор. Можно сказать, судьба дальнейшая решалась.

– Ну-ну, – ободрил его Алексей, прокручивая в мозгу: кто такая?

– Когда послышался тот звук, ну, удар, мы сначала ничего не поняли. Подумали, что спьяну кто-то стол уронил. Хотя удар был глухой. Через несколько минут я выглянул в холл на всякий случай: там, у стола лежал Паша, а Валера, нагнувшись, у него пульс щупал. Когда меня увидел, то испугался.

– Ничего не сказал?

– Сказал: «Не думай, это не я его толкнул». Вот что сказал. А кто тогда? Больше никого не было. Манцев, правда, спал на диване, в холле, но он был пьян в стельку. Вряд ли чего-нибудь слышал. Голову, во всяком случае, он не поднял.

– Значит, Манцев?

– Да ничего он вам не скажет! Если до сих пор не выразил желания, значит, ничего не помнит. Стал бы он Валеру выгораживать? Он же к Ольге неравнодушен, а та братца просто ненавидит!

– К Минаевой, что ли?

– А то к кому же?

– А она?

– Эта девушка не про нас. Высокого полета птица. Костик зря слюни пускал. У нее он был на коротком поводке, но в роли «давайте будем просто друзьями».

– У Ольги кто-то есть или она в ожидании корабля с алыми парусами? Принца на белой лошади?