— Вот-вот. И возле тех колодцев тоже людей поставить надо. Может они оттуда полезут?

— Хорошо, — согласился Бэргэн.

— Ну всё, идите, — отпустил нас Тыгын, — докладывайте, если что найдёте.

Мы вышли и Бэргэн тут же отправил гонцов за мастерами горводоканала. Ичил начал опять мешать свои травы. Блин, он с собой склад, что ли таскает на все случаи жизни?

Бэргэн ко мне подвёл мужичка и представил:

— Это Арчах. Сегодня привезли из Урун Хая, специально для тебя. Он был у комисааров агитатором. У него талант, но пусть сам тебе расскажет.

Бывают такие рожи, которым сразу хочется дать в пятак. Просто так, врезать ни за что. А если есть за что, так и вовсе убить. Похоже Кривой Бэргэн был того же мнения, но сдерживался. Я посмотрел на кадра повнимательнее. Засаленный халат, безусловно, когда-то был отличным и дорогим. Грязные сапоги. Бегающие поросячьи глазки, слюнявый рот. Тьфу, прости господи.

— Так. Ты, чучело! — начал я воспитательную работу, — иди, помойся и переоденься. Быстро! И потом сюда вернёшься, сегодня много работы.

Арчах поплёлся исполнять поручение, но, кажется, я ему задал непосильную задачу.

— Бэргэн, как с ним обращаться? Я же его прибью скоро, не выдержу.

— Я бы тоже прибил. Но у него талант. Пни пару раз, или плёткой огрей, чтобы быстрее шевелился. Кстати, ты почему без камчи ходишь?

— Да как-то не привык.

— Привыкай. Ты тойон рода, тебе положено с камчой ходить. Тогда все сразу будут видеть, что уважаемый человек идёт. А то ходишь, как босяк.

— Хорошо, я так и сделаю.

Привезли двоих мастеров, они сразу показали нам ближайший люк в канализацию. Открыли его. Я заглянул внутрь, колодец, как колодец. Где-то внизу тихо журчит вода. Ичил разложил рядом с люком клубки какой-то дряни, поджег один и тут же сбил пламя. По земле пополз белый дым. Ну и вонища, меня чуть не вывернуло наизнанку. Шаман пнул этот мячик в колодец и захлопнул крышку. Потом раздал еще пять таких шаров бойцам и велел поджигать и кидать в колодцы в разных концах города. Я-то что здесь стою? Без меня справятся. И пошел заниматься любимым делом, то есть пьянствовать.

Арчах всё-таки помылся, причесался, надел приличную, ну, по крайней мере, чистую одежду.

— Давай, рассказывай, какой у тебя талант и как это тебе Улахан тойон халат подарил.

Арчах рассказал, как он стал агитатором, как его чуть не убили, а Улахан Тойон, да пребудет с ним милость Тэнгри, обогрел и наградил страдальца. А талант у него – убеждать людей. В чем угодно, главное, вовремя бузы выпить.

— Сегодня как раз и займешься этим.

Пока мы шли в сторону базара, я рассказывал ему основной концепт нашей контрагитации. Заставлял его повторять по два раза основные тезисы, до тех пор, пока он все не вызубрил. Сегодня я решил нанести мощнейший масс-медийный удар по психике степняков. Заодно возбудить самые кровожадные инстинкты. Проверим в деле нашего начинающего доктора пропаганды. На рынке я первым делом купил себе роскошную камчу, продемонстрировал её Арчаху и пообещал драть нещадно, если он будет филонить.

В харчевне караван-сарая царило некоторое оживление, которого раньше не было. В центре внимания был наш акын, заслуженный артист города. Вокруг него тусовались фанаты. Мы с Арчахом заняли место, я обвёл взглядом веранду. Бойцы были уже на месте, так что волноваться не придётся. Среди ровного шума харчевни удалось вычленить последние новости, все обсуждали облаву и виселицы.

Я помахал рукой нашему певцу, он быстро перебрался ко мне. Он выглядел значительно веселее, чем накануне. Брать, что ли с него процент за крышевание и новый репертуар?

— Да пребудет с тобой милость Тэнгри, уважаемый Магеллан! — приветствовал меня знакомец, — я вчера не назвался. Меня зовут Боокко Борокуоппай.

— И тебе, уважаемый Боокко Борокуоппай, милость Тэнгри. А это наш друг, известный борец за правду, и зовут его Арчах.

Арчах зарделся.

— Сегодня мы, дорогие друзья, продолжим рассказывать народу сказки. Ты, Боокко Борокуоппай, запоминай, потом поможешь Арчаху. Твои песни пользуются успехом, как я вижу?

— Да, — ответил Боокко, народ стал щедрее сыпать таньга. Я сегодня хорошо поел.

— Будешь меня слушаться, скоро станешь богатым.

Я накидал ему пару-тройку сюжетов из Декамерона. Где, конечно же, в роли коварного любовника выступал новоявленный боотур, а рога стремительным домкратом росли у обобщенного персонажа по имени Комиссар. Для того чтобы испохабить слово "ячейка" много не потребовалось. В эротических памфлетах в ячейку боотуры начали вонзать нефритовые жезлы. Далее, я начал ориентировать акына на новый жанр степных песен, так называемый боевик-экшн, для парней без мозгов. Хватит элитарности в искусстве, сказал я. Слушатель должен узнавать себя в твоих стихах и песнях, от этого ему становится хорошо, от этого он добреет и у него рука сама тянется в карман за новой порцией таньга. Люди верят не тому, что есть на самом деле, а тому, что им рассказывают. И даже из того, что им рассказывают, они слышат лишь то, что хотят слышать. А они хотят слышать про себя.