Он обернулся назад, в пассажирский отсек. Ничак-хан и «зеленая повязка» приникли к иллюминаторам, расплющив носы о стекло. Он крикнул им, но они его не слышали, поэтому он замолотил по перегородке, привлекая их внимание, и жестом подозвал Ничак-хана. Старик прошел вперед, неуверенно раскинув руки – летать ему не нравилось.

– Вы видели их? – прокричал Локарт.

– Да, да, – прокричал в ответ Ничак-хан. – Это не люди гор, это террористы.

Локарт вернулся к пилотированию.

– Жан-Люк, слышишь меня?

– Слышу прекрасно, Том, говори.

Он рассказал ему об увиденном, приказал оставаться на связи, потом сосредоточился на посадке, заходя, как всегда, со стороны ущелья, восходящие потоки крепко тряхнули их, и ветер сегодня был сильным. Это был его первый визит на «Беллиссиму» после возвращения из Тегерана. После смерти Гинеппы персонал на площадке сократили до минимума, работала только одна вахта. Посадив вертолет, он увидел, как Пьетро, оставшийся после Гинеппы за старшего, оставил пожар у вышки и торопливо зашагал к ним.

– Том! Нам нужна помощь, – прокричал он в окно кабины пилота, едва не плача. – Джанни мертв, и пара ребят получили ожоги…

– Хорошо. Сделаем. – Локарт начал выключать двигатели. – Там сзади Ничак с «зеленой повязкой», ты не волнуйся, о'кей? – Он снова повернулся на сиденье и показал Ничаку на дверь. Старик кивнул. – Что, черт возьми, здесь произошло, Пьетро? – спросил он, автоматически щелкая выключателями на приборной доске.

– Не знаю… Я не знаю, amico. – Пьетро приблизил лицо к окошку кабины. – Мы обедали, когда эта чертова бутылка с бензином, заткнутая горящей тряпкой, влетела в окно, и вокруг все заполыхало… – Он оглянулся: пламя добралось до полупустой бочки с нефтью, которая взорвалась, подпрыгнув в воздух, извергая в небо столб черного дыма. Четыре человека, боровшиеся с пожаром, отскочили. – Si, у нас быстро начался пожар в столовой, а когда мы выскочили оттуда, увидели этих людей, горцев, banditos… Mamma mia, они начали пальбу, поэтому мы разбежались и попрятались. Потом Джанни увидел, как они поджигают генераторную, там же рядом динамит, и… и он просто выбежал, чтобы предупредить их, но один из них его застрелил. Mamma mia, зачем было в него стрелять! Bastardi, stronzi bastardi… [55]

Локарт и остальные быстро выбрались из вертолета. Единственными звуками на базе были вой ветра и пламени и шум одного оставшегося пожарного насоса – Пьетро отключил генераторы и насосы и провел аварийное закрытие всей площадки. Крыша трейлера с грохотом провалилась, выбросив вверх сноп искр и углей, многие из которых упали на соседние крыши, но там лежал толстый слой снега, и беды они не наделали. Пожар рядом с вышкой никак не удавалось сдержать, пары и отходы нефти постоянно подпитывали его, и он представлял собой большую опасность. Люди поливали его пеной, но языки пламени упорно находили дорожку к складу с динамитом, облизывая стену из гофрированного железа.

– Сколько там его, Пьетро?

– Слишком много.

– Давай-ка вытащим его оттуда.

– Mamma mia… – Пьетро последовал за Локартом.

Прикрывая руками лицо от жара, они выломали дверь – ключ искать было некогда. Динамит хранился в аккуратных ящиках. Их было около дюжины. Локарт подхватил один и двинулся к выходу, волна жара окатила его, и в следующий момент он был снаружи. Один из оставшихся работников забрал у него ящик и торопливо засеменил с ним в безопасное место. Локарт вернулся за следующим.

Рядом с вертолетом Ничак-хан и «зеленая повязка» стояли с подветренной стороны в безопасности.

– На все воля Аллаха.

– На все воля Аллаха, – эхом отозвался юноша. – Что мы будем делать теперь?

– Нужно думать о террористах. И об убитом.

Молодой человек посмотрел туда, где в снегу лежало тело, похожее на сломанную куклу.

– Если бы он не пришел в наши горы, он остался бы жив. Это его вина, что он мертв, больше ничья.

– Верно. – Ничак-хан смотрел на огонь, на сражавшихся с ним людей, и к тому времени, когда Локарт и Пьетро вынесли из склада весь динамит, остальным удалось локализовать пожар.

Локарт прислонился к стене трейлера, чтобы перевести дух.

– Пьетро, нам дали время только до заката в воскресенье. После либо убирайтесь, либо пеняйте на себя.

Лицо Пьетро посуровело. Он взглянул на «зеленую повязку» и на Ничак-хана, стоявших рядом с вертолетом.

– Пять дней? Это избавляет меня от необходимости принимать решение, Том. Мы эвакуируемся в Шираз через вышку «Роза» или напрямую. – Пьетро повернулся к огню и резко вздернул согнутую левую руку со сжатым кулаком, перехватив правой ее бицепс. – На данный момент «Беллиссима» разрушена. Мне понадобится Алмквист, чтобы закупорить скважины. Mamma mia, придется перевозить целую кучу людей. Сколько усилий и все напрасно! Я рад, что старик Гинеппа не дожил до этого мерзкого дня. Мне лучше отправиться повидать Миммо.

– Немедленно, вместе с пострадавшими. Как быть с Джанни?

Пьетро взглянул на тело.

– Оставим его здесь, заберем самым последним, моего бедного брата по крови, – печально произнес он. – На таком морозе он не запахнет.

Вышка «Роза». Миммо Сера, напротив Ничак-хан и «зеленая повязка», Локарт, Пьетро и три старших буровых мастера сидели за столом в столовой. В течение получаса Миммо, который хорошо говорил на фарси, пытался убедить «зеленую повязку» из комитета дать им больше времени или разрешить ему оставить на буровых минимальный контингент, пока он и Локарт вместе с ним съездят в Шираз, чтобы поговорить там со старшим представителем «Иран Ойл».