— Черт возьми! Вот так хладнокровие!

Кирстен рассмеялась и снова принялась за работу.

— Признаться, Элен, у меня даже времени не было поразмыслить над этим.

— Но разве тебе не хотелось бы узнать, что он думает обо всем этом? Я бы на твоем месте умирала от любопытства.

— Наверное, рано или поздно нам придется поговорить, так что мы все выясним, а потом продолжим отношения на моих условиях.

— Вот это мне нравится! — улыбнулась Элен. — Скажи, что ты придумала?

— Нет. Скажу, когда поговорю с ним. А теперь вернемся к работе. Тебе нужно знать о визуальных эффектах, которыми будет сопровождаться ритуальное действо, потому что это связано с твоей ролью. Ты уже встречалась с группой по визуальным и световым эффектам?

— Еще на прошлой неделе. Но я ничего не понимаю в этой компьютерной графике.

— Ладно, в следующий раз я пойду с тобой. А сейчас давай еще раз просмотрим сцену ритуала в том виде, как ее написала Руби. Кстати, ты уже видела эскизы твоих костюмов?

— Конечно. Они потрясающие. На следующую неделю назначена первая примерка.

— Хорошо. Я предупрежу Вики, чтобы она включила это в мое расписание. Мне хочется увидеть костюм, пока Дженет не закончила его. Расскажи мне о вчерашней встрече с Руби. Она помогла тебе с ритуальной сценой?

— Да. Отчасти. Похоже, она себя немного взвинчивает. Ну, как будто ей не хочется, чтобы я это делала. Она без конца говорит, что переделает эту сцену, но так ничего и не делает. По-моему, Руби сейчас совсем разуверилась в себе.

— Возможно, ты права, — задумчиво сказала Кирстен. Она умолчала о том, что вчера вечером ей позвонил Лоренс и сказал что находится у Руби и пытается привести ее в чувство и убедить не бросать работу. — Она тебе ничего не рассказывала о каком-то предсказании судьбы по кокосовому ореху? — спросила Кирстен.

— О чем, о чем? — Элен рассмеялась.

Кирстен покачала головой.

— Она, оказывается, ходила к какой-то предсказательнице, когда мы все уехали из Нового Орлеана, и, кажется, это ее потрясло. О чем мы говорили? Ах, да, у меня здесь есть список реквизита. Посмотри его, чтобы понять, с чем тебе придется иметь дело, когда начнутся съемки ритуальных сцен. Но помни, что все это — бутафория, хотя некоторые вещи действительно наводят ужас.

— Зато этот проклятый питон настоящий! — заметила Элен.

— Да, но тебя научат, как с ним обращаться.

— Я беспокоюсь не за себя, — сказала Элен.

— Змею тоже обучат, — рассмеялась Кирстен, перелистывая страницы своего дневника. — Уроки у тебя начнутся, когда мы приедем в Ирландию. Инструктаж будет проводить некто Петерсон. Чуть не забыла спросить: ты уже встречалась с хореографом?

— Да, — ответила Элен. — Я со всеми уже встречалась, даже с этим Петерсоном.

— Хорошо. Похоже, что производственники развернули бурную деятельность. На завтра у меня назначена встреча с каскадерской группой, иначе я пошла бы с тобой на репетицию танцев.

— А кто ставит хореографию со статистами? — спросила Элен.

— Кто-то из Нового Орлеана. Ты встретишься с хореографом перед самым началом съемок. А теперь, хотя это звучит глупо, хочу спросить, знаешь ли ты, что такое колдовство? Нужен ли тебе дополнительный инструктаж или достаточно того, что ты получила от Руби?

— Нет, — сказала Элен. — Я знаю это с детства, зачем мне инструктаж?

Кирстен взглянула на нее.

— Ты навестишь мать, когда мы будем в Новом Орлеане? — спросила она.

Элен пожала плечами.

— Не знаю. Она давно то выходит из тюрьмы, то снова туда попадает — это тянется почти двенадцать лет… Не знаю, о чем нам теперь говорить…

— Тебя не беспокоит твоя роль? — спросила Кирстен. — Вспомни, сколько всего произошло.

Элен покачала головой.

— Вообще-то ничего особенного не произошло. Мать действительно ходила по городу и проклинала прохожих, но народ в Новом Орлеане привык к таким выходкам. По-моему, не слишком умно выбрать такое место, как Парковый район, разгуливать там и огорчать людей, но она облюбовала именно это место. Мать получала наслаждение, запугивая богачей. — Элен посмотрела на Кирстен и улыбнулась. — Честно говоря, мне страшновато возвращаться туда. Кто-нибудь обязательно припомнит, что роль Мари Лаво играет дочь Камиллы Джонсон.