Макгир сделал еще несколько тяжелых шагов ко мне. Я слышал плач Келли ближе, он явно по-прежнему волок ее за собой.

— Смотреть прямо, — скомандовал он, — или я сделаю бобо этой малышке. Делай, что я сказал, или…

То ли он не договорил, то ли я не услышал его. Тяжеленный удар пришелся мне в плечи и голову, и я рухнул как подкошенный.

После чего впал в полубессознательное состояние. Я не отключился, но понимал, что меня вырубили, как боксера, которого отправили в нокаут и который пытается встать, чтобы показать рефери, что он в порядке; но он далеко не в порядке, и сил у него нет.

Меня словно пригвоздили к полу; я посмотрел по сторонам, но не увидел, чем же он меня так оприходовал. Это был не пистолет. Чтобы так вырубить человека пистолетом, нужно иметь приличный вес. Но что бы это ни было, удар получился изрядный.

Затем настал странный промежуток, когда я отчетливо сознавал, что происходит, но ничего не мог сделать. Я понимал, что Макгир перевернул меня на спину и сел сверху, я чувствовал, как холодный металл тычется мне в лицо и наконец в рот. Медленно, очень медленно до меня дошло, что это пистолет, и то, что выкрикивал Макгир, зазвучало ясней и отчетливей:

— Не пытайся меня кинуть! Не пытайся меня кинуть! Не пытайся меня кинуть!

Он был явно не в себе.

Я чувствовал запах этого гада. Он пил и теперь дышал на меня перегаром. От него разило лосьоном и сигаретами.

Он сидел на мне верхом, придавив мне плечи коленями и засунув ствол пистолета мне в рот. Левой рукой он хорошенько вцепился в волосы Келли и швырнул ее на пол; он таскал ее из стороны в сторону, как тряпичную куклу, то ли просто ради дьявольского удовольствия, то ли чтобы она не переставая вопила — может, тогда я стану уступчивей.

В ушах у меня стояли сплошные вопли: «Не пытайся меня кинуть!»; вопли, вопли, вопли… «Не пытайся меня кинуть! Что, думаешь, ты крутой, крутой парень, да?!»

А вот это плохо. Я знал, как они поступают с «крутыми парнями». Однажды Макгир заманил осведомителя в квартиру для допроса; ему пробуравили обе коленные чашечки дрелью «Блэк и Декер», прижигали паяльником, устроили в ванне электрошок. Бедняге удалось выпрыгнуть из окна голым, но он сломал позвоночник. Тогда они затащили его в лифт и там пристрелили.

Я чувствовал себя как пьяный. Я сознавал, что происходит, но информация об этом доходила до меня слишком медленно.

Мое программное обеспечение стало сдавать. Я пытался разглядеть, взведен ли курок, но перед глазами у меня все еще плыли красные пятна и вспыхивали белые звезды. Единственное, что мне оставалось, это закричать и в ответ услышать:

— Ты, сволочина! Я тебе сейчас устрою, твою мать! Кто ты?

Келли продолжала пронзительно вопить. Смятение было полным.

Я снова попытался сосредоточить взгляд, и на этот раз успешно — я увидел, в каком положении находится курок пистолета.

Курок был взведен. Пистолет девятого калибра. Снят с предохранителя.

Я ничего не мог поделать. Макгир держал палец на спусковом крючке; попытайся я рыпнуться — и я покойник, даже если это не входило в его намерения.

— Думаешь, тебе удадутся твои примочки? Да? Скажи, да? Скоро посмотрим, кто из нас круче.

Затем он несколько раз подпрыгнул, всей тяжестью обрушиваясь на меня, чтобы сломать мне ребра, все дальше засовывая пистолет мне в рот.

Усугубляя обстановку, Келли по-прежнему пронзительно вскрикивала от боли и ужаса. Я понятия не имел, чего он ждет от меня; единственное, что я понимал в тот момент, это что в глотке у меня торчит дуло пистолета и этот парень властен сделать все, что ему вздумается.

Постепенно самообладание стало возвращаться к нему. Дуло пистолета по-прежнему торчало у меня во рту, но Макгир начал подниматься на ноги. Он делал это, перенеся весь свой вес на пистолет и руку; повернувшись у меня во рту, дуло больно оцарапало щеку и десну мушкой. И все это время он не отпускал Келли, вцепившись ей в волосы и таская по полу.

Он отошел, по-прежнему целясь мне в грудь.

— На колени!

— Ладно, приятель, успокойся. Успокойся, твоя взяла.

Приподнимаясь, я увидел огнетушитель, которым он меня свалил. Кожа на затылке у меня была глубоко рассечена. Кровь так и хлестала на пол. Но что поделать? Такое кровотечение просто так не остановишь.

Я стоял на четвереньках, задрав задницу, в совершенно беспомощном положении, и смотрел на Макгира, стараясь очухаться. Он стал пятиться к офису, наставив на меня оружие.

— Давай, крутой, ползи!

Намек я понял.

Теперь Келли пришлось совсем хреново. За мной по полу тянулся кровавый след. Келли, должно быть, вляпалась в эту кровь. Она впилась в запястье Макгира, стараясь смягчить его хватку. Ползая на коленях, пытаясь приподняться, она вела себя так, словно ее тащит за собой лошадь. Макгир был заинтересован исключительно в том, чтобы продолжать пятиться, держа меня на прицеле.