— Не называй меня женщиной, не нарекай еловой чуждым.

— А? Пардо-он… И помыслить не мог, чтоб в наше время еще хоть кто-то… Ну, твои проблемы! Впрочем, ясно — крылья. Да, как-то трудно представить… Черт, неловко вышло. Ну извини, не дуйся. Погоди, сейчас свет включу, кофе сварим.

— Нет!!!

— Чего ты? Торопишься, что ли? Дома ждут? Не пойму вообще, как только тебя на улицу отпускают, да еще одну. Такую если неожиданно увидеть, с перепугу можно… это… Извини, конечно. А ты отсюда далеко живешь?

— О, далеко!..

— Ты прости, я, наверное, назойлив, но… ты так и родилась с… этим?

— Да. От рожденья меня носят крылья по свету.

— Вернее, ты их носишь, бедолага.

— Мы все такие — и жребий наш не тяготит нас.

— Да ты что?! Вся семья, что ли?!

— Да, мои восемь сестер от рожденья крылаты.

— Господи! Девять крылатых девок!.. А родители твои тоже уроды? То есть это… извини, я…

— О нет! Наш отец — луноликий, солнцекудрый красавец. Небесноокий и среброногий владыка…

— Ух ты, ну и штиль! Ты стишками, случаем, не балуешься?

— Что, объясни, эти слова означают?

— Стихи, говорю, не пишешь?

— Нет! Я не из этого племени…

— Ну и слава богу. Надоели стихоплеты — и стихоплетки тоже.

— Отчего же? Не сам ли ты услаждаешь себя ритма и рифмы игрою?..

— Что же, что сам! А кстати, откуда ты знаешь?

— Об этом известно мне.

— Ну откуда, а? Наверное, читала что-то мое? И как? Нравится?

— Нет.

— Нет?! А… ха! Ну-ну.

— Ты рассержен?

— Да нет, почему? Просто… могла бы хотя бы из вежливости сказать: мол, ничего, читать можно. Конечно, стихи — дело субъективное, но их ведь хвалили. И в прессе, и не раз! Есть, конечно, такие, как ты… А чьи же стихи тебе нравятся?

— О, очень не многих!.. Среди других знала я женщину в годы иные. Она умерла от несчастий сердечных. Но творенья ее…

— Да, знаю я таких бедняг. Что-то с мужиком не сложилось, взбрыкнет — а потом всю жизнь убеждает себя и читателя в том, что любит только его, его — единственного, себе душу травит, а ни ей до него, ни ему до нее, в сущности, дела нет.

— Нет, та иною была…

— А, все одинаковые. Ну-ка, выдай что-нибудь ее.

— Смысл твоих слов мне опять непонятен.

— Прочти, говорю, ее стихи какие-нибудь, если помнишь.

— Помню. Послушай.

— Да-а? Так… А еще?

— Значит, это твоя знакомая написала?

— Да.

— Ну надо же! Слегка старомодно, ты не находишь?

— Что говоришь ты?

— Да ничего… И когда же она умерла? Давно?

— Да — для тебя. А для меня молода и жива она вечно.

— Ты что, думаешь, я совсем пинжак? Погоди-ка.

— Нет, нет, не надо огня!

— Да ладно, в коридоре-то я не включаю, чего всполошилась? Сиди себе. Я только в комнате, сей. час… книжечку одну возьму. Это из “Всемирки” — “Античная лирика”. Шутишь ты слабо, подруга. Это же все стихи Сафо.

— Да, ее так называли!

— Ничего, конечно, стишата:

Так что недооценила ты меня. Кстати, я вспомнил… тогда, в те времена, когда эта твоя Сафо жила без всяких античных богов шагу было не ступить! Видишь? Еще одна ценнейшая штука. Зачитал, между нами говоря, в научке, за что и вытурен был. Но это детали. “Мифологический словарь” — читала? Так такие, вроде тебя, бабы с крыльями, знаешь так называются? Гарпии! Ясно, кто ты?

— Нет, нет, о нет! Я не гарпия! Нет, нет, о боги!

— Да ладно, чего? Успокойся, я не хотел тебя обидеть. Не гарпия — и не надо. Кто ж ты такая?

— …

— Да скажи хоть, как зовут!

— …

— О господи! Ну характер! Я же не со зла. Ну прости. Да ты плачешь, что ли?! Не могу я. Ну не надо, ради бога. Вот, вся намокла. Ну иди сюда. Тихо, тихонько… Успокойся. Кач-кач-кач… а-а-а… Ну, все? Посиди, ничего, не такая уж ты тяжелая. А знаешь, крылья у тебя на ощупь такие мягкие… Совсем не как птичьи. Какие-то бархатисто-синтетические. Будто кожа у маленького ребеночка. А на щеках кожа еще нежнее. Удивительная у тебя кожа! Как… прямо как лепесток розы. Ну вот, я тоже заговорил как твои древние. Лилейноликая ты! Вообще ты красивая. И волосы потрясающие. Чистое золото! Златовласая, лилейноликая… Тебе уже кто-нибудь говорил такие слова? Да, извини, я опять забыл про крылья. Знаешь, если б не они, ты бы любой маленькой-черненькой сто очков вперед дала. Маленькие все какие-то коротконогие, а у тебя ножки прямо для мини. Ну, ты успокоилась? Видишь, как я стараюсь, какие комплименты расточаю? Стройноногая, крутобедрая, острогрудая… Ты извини, это ж просто эпитеты, безотносительно… Ей-богу! Э… Слушай, может, ты сойдешь с моих колен? Я не устал, но… Все-таки удивительное у тебя лицо. Так и хочется погладить. Губами прикоснуться. Ресницы какие длинные. Что это за духи у тебя? Голова кругом. Кружится голова. Какие у тебя руки горячие, умереть можно! Подожди, ну не уходи. Я… ты с ума сводишь. Не надо, лучше уйди, я не могу… У тебя губы соленые. Милая!