— На колени, хам, — услышал Смит. — Я тебе напомню, как надо здороваться.

Снова свист, и словно огнем полоснуло по груди.

“Меня бьют!..” — мелькнула мысль… и вдруг бешенство, мир вокруг потемнел, отдалился, остался только черный силуэт, рука занесена для следующего удара, и где-то в уголке сознания — только бы те не услышали! Страшный рывок, прыжок, ступни, вбитые в твердую грудь, черное пятно на земле. Нож! Куда бить? Рука, запихивающая крик назад в горло. Кровь! Кровь, фонтан крови из распластанной шеи…

Мир вернулся на свое место, и Смит поднялся с безжизненного тела, которое только что было Стражником. Он посмотрел на судорожно зажатый в руке нож, покрывшийся вдруг ржавчиной, затем на почти отделенную от туловища го-рову в шлеме. Желудок подкатил к горлу и вывалился сквозь зубы. “Нет, все же это мне не нравится… — подумал он, сгибаясь в три погибели и тяжело дыша Из корчмы все также доносился смех, чьи-то возгласы — Ничего не слышали… Удивительно, но они ничего не слышали… Как будто и не случилось ничего…”

Из леса бежали Однорукий и его товарищи. Подросток, только что чистивший коня, волок за ноги мертвого Стражника куда-то в сторону, за корчму.

Смит подошел к двери, открыл ее и переступил порог. Сени, за ними снова дверь. Большая изба, столы, напротив стойка, какие-то бочки.

— Это он! Он все скажет… он подтвердит, что я правду говорю! Ты, скажи им, что я не виноват!

Он посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос. Джонс… Привязан к столбу, поддерживающему потолок, на обнаженной груди красные полосы.

— Ну скажи им! Спросите его, он тоже сошел с гор! Так, как и я! Так, как и я!

Никто из сидевших за столом мужчин не сдвинулся с места. Поднесенные к губам глиняные кружки замерли на полпути, пять пар глаз вглядывались в него с безграничным изумлением.

Смит тоже удивился. Стражники были лысыми. Голые гладкие черепа, блестящие в падающем из окон свете, были почти смешны. Жуткие рожи исчезли вместе со шлемами, уставившимися теперь пустыми глазницами в потолок. Это были пятеро обыкновенных, одетых в черное мужчин, потягивающих винцо в придорожной корчме. Смит взглянул на Джонса. Нет, они не были обыкновенными людьми.

— Ну скажи им!

Кружка, грохнувшись об стол, не выдержала и разлетелась на черепки, разливая свое содержимое. Перевернутая лавка глухо стукнулась о пол. Свист кнута. И снова земля дыбом. Острая боль в затылке И темнота.

Он пришел в себя, когда на него вылили ведро холодной воды.

Все уже было кончено. Двое Стражников, сидевших у окна, так и не успели встать. Из их спин торчали короткие древки стрел Трое других лежали на полу. Рассматривать их желания не было.

— Я думал, что с тобой уже все ясно, — сказал Первый, когда они вышли из корчмы, чтобы присоединиться к остальным. — Ты лежал возле двери весь в крови…

— Это не моя кровь, — ответил Смит.

Во дворе Джонс хлопал по плечу Лучника.

— Я не знаю, как вас благодарить, — говорил он — Это было страшно Они меня, наверное, убили бы. Хотели, чтобы я признался, что я преступник, что выступаю против чего-то. уже не помню чего…

Лучник стряхнул его руку.

— Против Слова, — сказал он — Это мы те преступники.

Он увидел Смита и широко улыбнулся.

— Умойся, — сказал он. — Женщин нам перепугаешь. Ты похож на вампира.

— О-о-о! — воскликнул Джонс. — Это ты! И правда, когда ты появился, на тебя страшно было смотреть, будто зарезал кого-нибудь! Я аж онемел от удивления.

— Правда? — спросил Смит.

Лучник снова улыбнулся и направился к лошадям Смит только теперь заметил, что стрелы в притороченном к спине Лучника колчане длинные и толстые, такие же, как та, которую он видел на дороге, в горле у Стражника, днем раньше.

— А потом этот сукин сын поймал тебя кнутом за ноги и дернул. — Джонс вцепился в руку Смита, как будто боясь, что тот от него убежит. — Ты так трахнулся головой об лавку, что у меня искры из глаз посыпались. А потом они стали стрелять из окон и ворвались в избу… Ловко, правда? — Он вдруг понизил голос: — Слушай, а кто они, эти люди? Почему они убили этих черных?

Джонс высвободил руку.

— Стражников убили, чтобы спасти тебя, — сказал он. — А кто они? Скоро узнаешь, сами тебе это скажут.

К ним подошел Однорукий.

— Иди умойся, — сказал он. — Пора возвращаться.

Колодец был за корчмой, и когда Смит вернулся, во дворе стоял только один конь. Остальные, а с ними и большинство мужчин, исчезли. Остались только Однорукий, Лучник и Первый. Джонс уже сидел на коне, его лицо прикрывал капюшон.

— Поезжайте вдвоем, — сказал Однорукий.