Мы рассмеялись — в унисон

— И кто же вам больше нравится? Москвичи или ленинградцы?

— Зависит от обстоятельств. Вы в посольстве работаете?

— Почти. Аппарат ГВС.

— ГВС?

— Главного военного советника. Знаете, откуда взялся этот стол, на котором сейчас стоит чайник?

— Нет

— Этот стол сколочен из досок, которые до этого были снарядными ящиками. Мы это все поставляем афганцам, а афганцы пускают в дело. И снаряды, и, как видно, ящики.

— Да… как интересно… А откуда вы Юрия Николаевича знаете?

— Сменщик отрекомендовал Тот человек, которого я заменил — он и познакомил. С пилотами Аэрофлота нужно дружить. И со стюардессами — тем более…

Наташа улыбнулась

— А вы давно летаете на загранку?

Она посмотрела на часы

— Уже второй день…

Вот те на…

— Так это…

— Мой первый рейс. И я очень волнуюсь…

Черт… А я тут… с контрабандой.

— И как вам Афганистан?

Наташа задумалась

— Если правду скажу — не засмеетесь?

— Конечно нет.

— Когда я была маленькой… моя бабушка рассказывала мне про войну. Мне это казалось жутко романтичным… Кажется здесь то же самое.

— Про какую войну? Великую Отечественную?

— Да нет же. Про гражданскую.

Я удивился

— Ваша бабушка воевала в гражданскую?

— Да… Она и с дедушкой там познакомилась. Дедушка, кстати, одно время охранял Ленина.

— Интересно…

— Только он потом ни о чем не рассказывал. Сядет — и молчит, клещами слова не вытянешь. А бабушка мало что знала. Она медсестрой в полевом лазарете работала…

Афган, афган… А ведь верно, тут — считай гражданская уже. Хотя какая гражданская, ни фронтов ничего. Тут вообще непонятно что. И непонятно кто. Кто против нас? Мы их бандитами называем, они и впрямь на бандитов похожи…

— А где у вас все? В доме никого…

— На базаре. Они с утра где-то машину раздобыли и уехали на базар. Сегодня улетаем, надо поспеть.

— А вы почему не поехали?

— А у меня денег нет.

— Как так?

— А вот так. Я уже была на базаре вчера, купила кое-то и все деньги истратила. А у Миши, у всех денег не знаю сколько, они и вчера покупали — вон мешки у стены стоят. И сегодня еще поехали…

Эх, Наташа… Как ты только на такое место то попала… блатное. На такие места пробиваются… семи местами как говорится. А ты с виду — не похожа на такую, которая всеми местами пробиваться будет.

На улице загомонили, послышались шаги. Напрягся, как бы невзначай опустил руку к карману, в котором, вопреки всяким инструкциям хранился ПМ, снятый с предохранителя и с патроном в патроннике. Этому научил отец — они в СМЕРШ по-другому оружие и не носили.

— Кажется, приехали…

В дом ввалились трое мужиков, шумные, веселые, загорелые, нагруженные какими-то тюками и баулами…

— О, Наташка… Только мы отлучились, а она уже с мужиком! — весело сказал кто-то

Я поднялся с места, выделил взглядом самого старшего из вошедших.

— Юрий Николаевич…

Тот кивнул

— Да, сейчас. Сейчас…

Сбросив с плеча одну сумку, он вышел и дома за другой. Какие тут к чертям тридцать килограммов, тут за сотню…

— Пойдемте.

Вышли за дом, туда же, где я познакомился с Наташей

— Я от…

— Владимира Владимировича. Я понял. Принесли?

— Да

— Давайте…

Я протянул несколько листов бумаги, запечатанные в обычный конверт, летчик небрежно сунул конверт в карман

— Следующий раз я буду через две недели. Приходите, если будет ответ — отдам.

Долго. Недопустимо долго. За две недели в Афганистане может произойти все что угодно. Интересно — хоть кто-то в Москве это понимает?

Ровесником пилот Владимиру Владимировичу не был. Интересно, почему он у него на связи? Может как и я — сын старого друга? Сыновья часто идут по стопам отцов, вступая в конечном итоге в бой вместо них.

— И еще… — я остановил уже собравшегося уходит Юрия Николаевича

— Да?

Я вытащил из кармана толстую пачку денег, фиолетовых двадцатипятирублевок, самых ходовых купюр тогда из крупных, пятидесятки и сотки ходили меньше и были под подозрением, и еще мелких чеков Внешпосылторга

— Из Москвы привезите что-нибудь. Хорошо? Иначе будет непонятно, зачем я сюда хожу.

Пилот улыбнулся

— Понимаю. Что привезти?

— Да так… Сами понимаете, кипятильники там… Только не съестное.