Кэрол смотрела на меня, и в ее взгляде я увидел нескрываемую ненависть, словно я прокрался в жизнь этой женщины посреди ночи и принес с собой только зло.

— Кори, смотри, — беспечно позвала Брук, будто сообщала, что не прочь выпить еще коктейль.

Кори развернулся, и я услышал ружейный выстрел.

Раздался крик Билла, и я понял, что с этого момента все будет идти по сценарию Робертсонов.

Мгновение спустя это стало еще очевиднее — из-за деревьев стали появляться люди.

Билл явно не стал выходить из леса, когда увидел, что происходит со мной, и попытался зайти Кори с тыла. Но что-то (лунный свет, тень, мелькнувшая на белом снегу) выдало его.

Кори из милости выстрелил ему в правую верхнюю часть груди, но, скорее всего, слишком резко вскинул ружье. В любом случае этого было достаточно. С того места, где стоял я, чувствовался запах крови — а возможно, просто дурман, поднимающийся от озера, забился в нос. Билл лежал на спине среди деревьев. Он шевелился, словно пытался встать, дробовик валялся рядом.

А на меня тем временем надвигались тени.

Поначалу я думал, что это Кори и его дружки, ребята, которых я видел на фотографиях. Но скоро понял, что людей тут гораздо больше. Сначала десять человек, потом еще, и они продолжали прибывать.

Первым был помощник шерифа Грин. Потом я увидел человека, продававшего кофе на парковке перед банком, потом владелицу парикмахерской на Келли-стрит. Я увидел хозяина магазина, в котором последние дни покупал сигареты, людей, читавших газеты у «Сестер Райт», беседовавших в «Горном виде» или проходивших мимо меня на улице.

Я увидел Кортни.

И Мэри — хозяйку мотеля.

Большинство из них остановились, выйдя на опушку. Но Мэри прошла полпути до меня. Глаза ее были закрыты, а губы безостановочно двигались.

Наконец она открыла глаза.

Внезапно кроны деревьев сотряслись под порывом холодного ветра, ринувшегося с гор или из глубин леса. Этот ветер растрепал волосы Мэри, они облаком окружили ее лицо, когда она повернулась в мою сторону. Здесь она выглядела иначе. Мэри одновременно казалась и молодой, и очень старой, ужасная в своей силе, она словно могла движением брови перемещать предметы.

Еще казалось, что она купается в лунном свете, резко очертившем ее лицо, мало похожее на лицо человека, которого я знал.

Я понял, что никто больше не смотрит в мою сторону и даже, наверное, не подозревает о моем присутствии. Они все глядели на озеро или, возможно, на противоположный берег, и никто не был одет по погоде. Ближе всех ко мне стояла владелица парикмахерской. Она уставилась в пространство пустым, мутным взглядом — такой взгляд я видел у Кортни. У нее словно не было лица — или же я видел пустоту за ним, будто внутри не жило ничего такого, чему стоило доверять.

— Ты первая, — сказала Брук, обращаясь к Кэрол.

— Пошла в жопу, — ответила Кэрол.

Я повернулся, когда Брук сделала шаг назад — еще ближе к краю пристани. Она вытянула руки так, что извивающийся ребенок оказался над водой.

— Вода очень холодная, — заметила она. — Твой мальчик, наверное, прекрасный пловец.

Кэрол, совершенно беспомощная, посмотрела на меня. Гнев исчез из ее глаз, и я видел только девушку, с которой познакомился много лет назад, девушку, которая убедила меня поселиться в этих горах, потому что любила их, потому что они всегда были ее домом… возможно, она не понимала, что тем самым навечно привязывает себя к этому месту.

Я не знал, что сказать. Смерть висела в воздухе, и ей оставалось только одно — упасть. Если мы не подчинимся Брук, она сделает, что задумала. Насколько я мог судить, половина жителей Блэк-Риджа съехались сюда, чтобы увидеть это. Или выступить свидетелями. Чтобы избежать этого мгновения, следовало начать действовать три или четыре года назад, а то и раньше. Мы должны были не встречать друг друга, родиться другими людьми, всегда оставаться мертвыми и не пытаться стать живыми. Теперь мы могли лишь оттянуть это мгновение.

— Делай, что она говорит, — попросил я.

Кэрол не шелохнулась. Я тронулся с места.

— Нет, — сказала Брук, и голос ее прозвучал надтреснуто. — Сначала Кэрол.

Но Кэрол по-прежнему стояла как вкопанная. Может, она думала, что таким образом загонит ситуацию в тупик. Может, пыталась выиграть время. Я не считал, что это стоящий план. Я видел единственный выход.

— Кэрол, послушай.

— С какой стати я буду тебя слушать? — огрызнулась она. — Почему я должна верить, что тебе не безразлична его судьба?