И полцарства в придачу

Аннотация

Живя на бедной ферме в Австралии и еле сводя концы с концами, Филиппа Донахью и не подозревала о том, что ее подопечный Марк — наследный принц.

Пролог — У нас нет выбора, — принцесса Шарлотта де Готье, полулежа на кушетке, с беспокойством посмотрела на своего сына. Макс уже несколько часов подряд мерил шагами гостиную. Из окон открывался замечательный вид на Елисейские поля. — Мы должны так поступить, ты же знаешь, это наша обязанность. — Мы вовсе не обязаны так поступать! Королевская семья Альп д'Эстелла всегда была не лучшего мнения о нас, вот и нам хорошо бы о них забыть. — Да, они слишком зазнаются, — согласилась Шарлотта. — Однако сейчас у нас есть возможность все исправить. — Исправить? Я никогда не стал бы иметь с ними общих дел, если бы не смерть наследного принца Бернарда. Как можно забыть то, как они поступили с тобой? — Мы должны все исправить ради народа, которым управляют Альп д'Эстелла. — Эта страна не имеет к нам никакого отношения. — Не совсем так, Макс. Ты имеешь право ей управлять. — Я не имею права, — рявкнул он. — Право принадлежало Тьерри, однако он вышел из игры. К тому же все знают, что я — незаконнорожденный сын бывшей жены покойного принца. Теперь мы оба сможем уехать. Шарлотта вздрогнула. Ей следовало заранее подготовиться к такому повороту событий. Она так надеялась, что наследный принц Бернард обзаведется потомством! Теперь после его смерти единственный его правопреемник — Макс. Начиная с пятнадцати лет Макс заботился о матери. Она изо всех сил пыталась избавить своего второго сына от королевской доли, однако теперь его регентство было неизбежно. Макс сделал еще несколько шагов по гостиной, потом остановился и посмотрел на шумную парижскую улицу. Как его мать может предлагать ему такое? Она знает, чем это обернется для них обоих. Шарлотта будет вынуждена снова оказаться в центре внимания. — На мне действительно лежит ответственность, — состроив недовольную физиономию, проговорил Макс. — Я отвечаю за тебя, и ни за кого больше. — Ты не прав, и прекрасно это знаешь, в твоих руках судьба целой страны. — Это несправедливо. — Да, — прошептала Шарлотта. — Жизнь несправедлива, извини. Макс повернулся к ней лицом. — Черт побери, мама, я не имел в виду… — Я знаю, что ты имел в виду, но хочешь ты того или не хочешь, мы должны принять сложившуюся ситуацию. — Ты так долго все скрывала, а теперь сдаешься… — Я не сдаюсь, и, между прочим, я до сих пор ничего не признала. Я унесу тайну твоего рождения с собой в могилу. Мне не следовало говорить тебе правду, но я думаю, ты все-таки должен стать регентом. — Тогда ты всем все расскажешь? — Нет, потому что королем я тебе стать не позволю. — Ты посадишь на трон какого-то незнакомого мальчика? — Именно так, — нетерпеливо сказала Шарлотта. — Этот мальчик пока никому не известен. Он не обременен ненавистью, которую испытывают к нему другие люди. Возможно, это единственный шанс для нашей страны. — Нашей страны? — Я все еще считаю ее своей, — в ее голосе прозвучала тоска. — Я люблю людей и язык этой страны. Я обожаю в ней все, кроме ее правителей, вот почему ты должен принять регентство. Ты поможешь маленькому принцу. Я знаю опасности, которым он может подвергнуться, а ты сумеешь защитить его. Макс, мы обязаны помочь ему. Если ты не станешь регентом, наши враги возьмут верх, и дела пойдут скорее хуже, чем лучше, — она помедлила, затем добавила: — У нас есть два варианта: ты принимаешь регентство, и мы изо всех сил стараемся защитить принца и людей Альп д'Эстелла или мы уезжаем, оставляя страну умирать. — А третий вариант — это открыть правду? — Нет, после того, через что мне пришлось пройти… Ты этого не хочешь, да и я такое положение дел вряд ли вынесу. — Нет, конечно, извини. — Спасибо, — прошептала Шарлотта. — И что же мы теперь станем делать? Ты говоришь, мальчик сирота? Но это вовсе не значит, что он плохо воспитан и недружелюбен. Позволят ли ему те, кто о нем сейчас заботятся, так резко переменить свою жизнь? — Я навел справки. Малыша усыновила друг семьи его родителей. Ей двадцать девять лет, она взяла мальчика на воспитание сразу после гибели его отца и матери. Возможно, этой женщине хочется заняться не только ребенком, но и собственной жизнью. — Ты должен быть рядом с ним, когда он станет принцем. — Я сделаю так, как ты хочешь, — Макс засунул руки глубоко в карманы брюк и снова взглянул в окно. — Я стану его тенью, буду держаться на расстоянии. Возможно, он окажется первым достойным правителем этой страны за многие столетия. Ты права, мы не можем оставлять его одного. Я буду регентом до тех пор, пока ему не исполнится двадцать один год. — Ты не станешь там жить? — Нет, но в этой маленькой стране есть единственный не коррумпированный политик, Чарлз Мевель, на него можно рассчитывать, он присмотрит за ребенком. Сегодня утром он рассказал мне о том, в чем нуждается его страна. — Этого мало. — Мы наймем отличную няньку, я обо всем позабочусь. Мальчик будет расти в замке, ни в чем не нуждаясь. — Однако, — Шарлотта обняла свою собаку по кличке Ганнибал, — так поступать с ребенком ужасно. — Он сирота, мама, — угрюмо сказал Макс. — Я не знаю, в каких условиях он живет в Австралии. Впрочем, ты права. Как только дела в Альп д'Эстелла наладятся, это станет для него прекрасной возможностью… — Разбогатеть, стать знаменитым? Я думала, что воспитала тебя намного лучше, Макс, я разочарована. Он повернулся к матери лицом и сокрушенно произнес: — Ты хорошо воспитала меня, мама. Насколько мне известно, этот мальчик живет с женщиной, которая, вероятно, не слишком-то рада заботиться о нем. Если она захочет остаться с ним, то приедет сюда, если нет, мы найдем ему отличную няню. — Так ты остаешься здесь? — Мы с тобой не можем жить в Альп д'Эстелла. — Ты прав, — уныло произнесла Шарлотта. — Лично у меня не хватит на это храбрости. Давай надеяться, что у малыша все получится лучше, чем у нас. А тебе придется принять регентство на тринадцать лет. Мне жаль, Макс. — Ты сказала, у нас нет выбора. Все могло быть намного хуже. — Если бы я не лгала… Однако я не могу ничего вернуть. — Тебя никто об этом и не просит, — Макс подошел к матери и поцеловал ее в лоб. — Все будет хорошо. — Если только эта женщина отпустит мальчика. — А почему бы ей его не отпустить? — Возможно, ее материнский инстинкт намного сильнее, чем у меня сорок лет назад. — Ты была слишком молода для замужества. — А в каком возрасте уже поздно выходить замуж? — Шарлотта мгновенно отвлеклась. — Возможно, в восемьдесят лет, — Макс улыбнулся, однако его глаза оставались серьезными. — Брак — всегда риск. Кто знает, по какой причине за тебя выходят замуж? Ради денег или титула? — он пожал плечами. — Довольно, пора приниматься за дела. У нас есть три недели, чтобы все уладить. — Ты поедешь в Австралию? — Не могу же я улаживать вопрос отсюда. Мы освободим эту женщину от имеющейся у нее ответственности за мальчика. — Возможно, — прошептала Шарлотта. — Только эта женщина может оказаться цельной натурой, которой не нужны деньги и титул ни для себя, ни для ребенка, которого она любит. Что мы станем делать тогда? Глава первая В колее перед автомобилем Макса застрял грузовик. Разве Австралия не считается выжженной солнцем страной? Максим де Готье, принц-регент Альп д'Эстелла, находился в Австралии всего шесть часов, однако у него уже сложилось впечатление, что эта страна совсем скоро превратится в сплошное болото. И все же Макс нашел нужную ему ферму. Увиденное тем не менее оказалось вовсе не таким, как он ожидал. Макс думал, что перед ним предстанут плодородные земли, однако впереди была только каменистая почва. К тому же теперь он никуда не может ехать из-за грузовика, который преградил ему путь. Значит, придется идти на ферму пешком или плыть, нельзя же сидеть в автомобиле, дожидаясь, когда закончится дождь! Возможно, ливень не прекратится еще целую вечность. Арендованный Максом автомобиль был роскошным, однако после суточного перелета и пятичасового пребывания за рулем Макс не собирался больше оставаться в его салоне. Есть ли еще один вход на ферму, помимо основного? Макс посмотрел на карту и увидел, что вход всего лишь один. Он вымок сразу же, едва лишь открыл дверцу автомобиля. Тем не менее Макс решительно направился к дому. Подойдя к застрявшему впереди него грузовику, Макс замер на месте. Водительское сиденье оказалось пустым, задние стекла запотели, а на переднем сиденье восседали женщина, ребенок и огромная коричневая собака. Все они пристально смотрели на Макса. Неужели это Филиппа, которую я разыскиваю? У Макса в бардачке лежала ее фотография десятилетней давности. С фото смотрела по-своему привлекательная девушка с веснушками, непослушными рыжими кудрями, соблазнительной фигурой и заразительной улыбкой. На ней было надето простое платье, которое ей очень шло. Однако теперь через окно автомобиля на Макса смотрела взрослая женщина с огромными черными кругами под глазами, но с прежними веснушками и тугими рыжими кудрями. Казалось, она не высыпалась долгое время. А этот мальчик рядом с ней, должно быть, Марк? Ребенок был черноволосым, кареглазым, одетым в не по размеру большую красно-желтую форму футболиста. Макс подумал, Марк похож на Тьерри, а также на всех представителей семьи де Готье. Он вспомнил о том, что говорил ему нанятый для расследования человек: — Опекуншу мальчика зовут Филиппа Донахью. Они оба живут на юго-западе Австралии в штате Виктория на ферме, принадлежавшей погибшим четыре года назад в автокатастрофе родителям мальчика. Филиппа — дипломированная медсестра, однако она не практиковала уже четыре года. Ее мать умерла, когда девочке было двенадцать лет. Она окончила университет, в котором за отличную учебу получала хорошую стипендию. О нынешнем положении дел Филиппы я сказать ничего не могу, для этого следует поехать на ферму. Они с мальчиком живут в крошечном фермерском сообществе, поэтому каждого, кто станет расспрашивать о них, возьмут на заметку. Итак, передо мной Филиппа Донахью и Марк. Макс не знал, как действовать дальше, однако Филиппа оказалась проворнее. Она слегка приоткрыла окно грузовика и произнесла: — Вы сошли с ума? Вы же утонете! Что ж, приветствие не слишком радушное. Возможно, Филиппа пригласит его в свой грузовик? Хотя, если она откроет дверцу, вымокнут все. — Куда вы едете? — осведомилась она, вероятно думая, что он остановился спросить дорогу. И что эта женщина вообще здесь делает? Дьявол, Макс знал о ней так мало! В сыскном агентстве ему сказали, что понятия не имеют, почему мисс Донахью отправилась в Австралию. Жить за счет фермы Филиппа вряд ли могла, повсюду царила жуткая нищета. Максу предстояло многое выяснить самому. — Я ищу ферму «Кеттеринг», — сказал он. — И я думаю, это она и есть. Вы Филиппа Донахью? — Да, я Пиппа, — выражение ее лица стало мрачным. — Вы представитель молочной корпорации? Вы перестали покупать наше молоко и перечислять нам деньги. — Я не из молочной корпорации. Филиппа уставилась на него. — Я приехал к вам. — С какой стати? — Это из-за ребенка. Я кузен Марка. — У этих детей нет кузенов и кузин, — резко и недоверчиво сказала Филиппа. — Джина и Дональд — их родители — были единственными детьми в своих семьях. Все их бабушки и дедушки умерли. Хотя со стороны отца у них есть дальние родственники, но я знаю их всех в лицо. О каких детях она говорит? Есть только Марк или это не так? — Я родственник Марка по материнской линии. — Макс тянул время. — Джина была моей лучшей подругой с самого детства. Я проводила с ней и ее матерью Эллис много времени, однако не встречала ни одного их родственника. Филиппа была настолько подозрительна, что Макс улыбнулся. — Так, значит, вы считаете, что я приехал от молочной корпорации и, пытаясь проникнуть к вам на ферму, рискуя утонуть, рассказываю басни о прошлом своей семьи? Филиппа еще какое-то время пристально смотрела на Макса, потом уголки ее губ изогнулись в улыбке. Макс понял, почему счел ее красавицей, впервые увидев на фото. Однако он не понимал, почему Филиппа говорит не о Марке, а о нескольких детях? — У нас с Джанеттой общий дедушка. Я пролетел тысячу километров, чтобы увидеться с Марком. — Так вы из королевской семьи? — казалось, она внезапно вспомнила то, о чем ей давно рассказывали. Макс моргнул. — Возможно… Мне нужно с вами поговорить и увидеть Марка. — Он перед вами. Макс и Марк посмотрели друг на друга. Мальчик оглянулся на Филиппу и слегка сдвинулся вперед, будто защищая ее. Как же он похож на представителей семьи де Готье! — Привет, — сказал Макс. — Я хотел бы поговорить с тобой. — Сейчас не время разговаривать, — Филиппа положила руку на худую грудь Марка. Похоже, что они с мальчиком любят и оберегают друг друга. — Я думаю, вам надо поискать ночлег. Макс ответил утвердительно. У него в душе затеплилась надежда. — В Танбарук есть гостевой домик. Приходите к нам завтра утром после дойки, мы угостим вас кофе и найдем время, чтобы поговорить. Макс поблагодарил Филиппу, и ее улыбка стала еще шире. — Извините, но это лучшее, что я могу вам предложить. — А сколько вы намерены сидеть в грузовике? — Пока не прекратится дождь. — Он может никогда не кончиться, — Макс состроил брезгливую гримасу, почувствовав, как по спине текут холодные струи воды. Все больше он чувствовал себя тонущей крысой. Что может подумать о нем Пиппа? Макс не привык, чтобы над ним смеялись. Обычно женщины так и липли к нему. Он был высок, хорошо сложен, со смуглой кожей и черными волосами. Таблоиды называли его роскошным богачом и завидным холостяком. Однако Пиппе все это было безразлично. Она, вероятно, понятия не имеет, кто он такой. Возможно, она только смогла определить его возраст — около тридцати пяти лет. — Рекордная продолжительность дождей составляет сорок дней и ночей, — сказал Макс Филиппе. — Я думаю, сейчас нас именно это и ждет. — На вашем месте я забралась бы в автомобиль и поехала туда, где сухо, — она улыбнулась. — Почему вы не идете в дом? — Мы собираемся обедать рыбой и жареным картофелем, — внезапно начал разговор мальчик. — Мы должны дождаться, пока закончится дождь, а потом найти мистера Хенгеса, который вытащит нас трактором. Пиппа сказала, мы можем пока посидеть в грузовике, потому что здесь теплее, чем в доме. У нас вчера закончились дрова. — Этому джентльмену необязательно знать, что и почему мы тут делаем, — сказала мальчику Пиппа. — Мы сидим здесь уже тысячу лет и жутко проголодались! — Тихо. Однако Марк решил продолжать разговор. — Меня зовут Марк, это Пиппа, а это наша собака Долорес. На заднем сиденье — Софи и Клэр. У Софи красные ленточки в волосах, а у Клэр — синие. Макс посмотрел на заднее сиденье через приоткрытое окно грузовика и увидел двух девочек-близнецов, очень похожих на Марка. — Приятно познакомиться, — сказал Макс. — Удачи, увидимся завтра, — произнесла Пиппа, собираясь закрыть окно. — Я мог бы вытащить ваш грузовик. — У вас есть буксировочный трос? — Нет, но я могу найти мистера Хенгеса с его трактором. — Берт не приедет, пока не закончится дождь. — Значит, вы будете сидеть в грузовике до конца дождя? — Или пока не подойдет время дойки. — А вы не можете пробежаться до дома, снять мокрую одежду и принять горячий душ? — поинтересовался Макс. — Здесь теплее, — сказал Марк. — Мы хотим поесть рыбу и жареную картошку, — произнесла маленькая девочка с заднего сиденья. — У нас нет хлеба, — сурово проговорил Марк. — Мы поедим тосты перед тем, как пойти на дойку. — Мы хотим рыбу и картошку, — хныкнула другая девочка, однако Пиппа шикнула на нее. — Вы не могли бы отойти, чтобы я закрыла окно? — спросила она. — Конечно, — Макс не двигался. — Что я могу сделать для вас? О чем он говорит? Все, что ему следует сейчас делать, так это убираться отсюда подальше. — Нам ничего не нужно, — сказала Пиппа. — Я думаю, мне следует поговорить об этом с Марком, — произнес Макс, понимая, что дети голодны. — В конце концов, охота и добывание пищи — удел мужчин. Вы же, как я понял, направлялись в магазин до того, как ваш грузовик застрял. — У нас закончилась еда, — сообщил Марк. — Остался только один тост. У нас даже джема нет. — У меня есть автомобиль, но я насквозь промок. Я могу просушить одежду в вашем доме. Давайте объединимся. Вы позволите мне воспользоваться вашим домом, чтобы переодеться, а я поеду в город и куплю вам жареную рыбу и картошку. — Мы не можем вам доверять, — сказала Пиппа. Она с отчаянием посмотрела на Макса, а он задался вопросом, какова причина такой осторожности? — Я не маньяк, и топора у меня нет. Я действительно родственник Марка. Меня зовут Максим де Готье. Можете называть меня просто Максом. Я с удовольствием помогу вам. Отчаяние во взгляде Филиппы понемногу рассеивалось. — Я не могу вам позволить. — Вы должны это сделать. Вам не обязательно любить меня, однако я действительно родственник Марка. — У вас сильный акцент, — сказала Пиппа. — Мне он кажется знакомым. Вы итальянец или француз? — Скорее француз. — Вы насквозь промокли. — Вода уже начала подниматься до моих коленей. Если вы будете медлить с ответом, скоро мне понадобится трубка для подводного плавания. Филиппа смотрела на него, видимо, принимая решение. — Хорошо, я поверю вам, — произнесла она. — Мы побежим домой, однако промокнем сразу же, как только выберемся из грузовика. — Я полагаю, у вас в доме имеется сухая одежда. — Мне надоело сидеть в грузовике! — сказал Марк. — И нам! — ответили девочки. — Хорошо, — произнесла Пиппа. — Сейчас мы выберемся наружу и что есть мочи побежим к дому. Мистер де Готье присоединится к нам. — Я поплыву на спине, — пошутил Макс. — Каков, ваш любимый стиль? — Я плаваю по-собачьи, — Филиппа открыла переднюю дверцу грузовика, и на нее обрушился поток воды. Затем она открыла заднюю дверь и обратилась к Максу: — Я возьму детей, а вы — Долорес. — Собаку? — Долорес терпеть не может, когда у нее мокнут лапы, — пояснила Пиппа. — У нее дважды было воспаление легких. Я бы понесла ее, но у меня болит спина. Я не понимаю, почему вы не можете помочь в этом, вы же все-таки член семьи. — Хорошо, — удалось произнести Максу, как только он взял на руки огромную коричневую собаку непонятной породы. — Не уроните ее, — приказала Пиппа. — И скорее бегите к дому. — Будет сделано, мадам. Несмотря на быстрый бег и на то, что дом находился всего в нескольких десятках метров от грузовика, все сразу же вымокли. Сначала Максу показалось, будто дом немного покосился, хотя довольно трудно что-то сказать точно, когда идет такой ливень, а у тебя на руках мокрая, не слишком приятно пахнущая собака. Макс бежал впереди, а Пиппа с детьми за ним. Добравшись до веранды, он опустил собаку на пол, бросил свою сумку в дальний относительно сухой угол и повернулся к Пиппе и детям. Марк был немного высоковат для своего восьмилетнего возраста, Софи и Клэр — миленькие пухленькие черноволосые девочки с огромным количеством веснушек на носу и щеках. Почему в сыскном агентстве мне ничего не сказали об этих девочках? Марк вытирался полотенцем сам, а девочек вытирала Пиппа. Все трое детей с опаской поглядывали на Макса. Пиппа что-то сказала им, и они захихикали. Макс понял: не стоит так уж пристально их рассматривать. Филиппа принялась переодевать девочек, потом бросила полотенце Максу, произнеся: — Это для Долорес, вытрите ее. Нельзя, чтобы она снова заболела воспалением легких. Макс опустился на колени и принялся вытирать собаку. Долорес это явно нравилось. Чтобы показать свое расположение к Максу она лизнула его в нос. — Она вас целует, — сказала Софи и засмеялась. — Это значит, что вы ей нравитесь. — У меня в жизни бывали поцелуи и получше, — мрачно произнес Макс. — Давайте-ка не будем сейчас об этом рассказывать, кузен Макс, — пробормотала Пиппа, — иначе я сочту вас разбойником. — Никаких поцелуев, слышишь, Долорес, — он начал растирать собаку сильнее. — Иначе твоя хозяйка рассердится. Пиппа хихикнула. Максу понравился ее смех. На ней были надеты старые джинсы, ветровка с порванным рукавом, огромные черные охотничьи сапоги, которые она сняла при входе на веранду, и рваные носки. С ее коротко стриженных кудрявых волос капала вода. Пиппа была без макияжа. И, несмотря на все это, она выглядела необычайно сексуально. Макс приказал себе перестать думать об этой женщине. Он приехал сюда, чтобы увидеть мальчика и организовать его переезд. — Самый лучший способ согреться — это принять горячий душ, — сказала Пиппа, раздев детей до трусиков. Она прошла в конец веранды, где находилась входная дверь, и кинула Максу: — Это ванная комната. Дети примут душ первыми, потом я, а затем вы. Я позову вас, а пока оставайтесь здесь. Мы постараемся побыстрее. — А Долорес? — Она может пройти в кухню, если захочет, — Пиппа открыла дверь, пропуская собаку, и улыбнулась. — Хотя она может и принять душ вместе с вами, если вы этого так жаждете. — Она рассмеялась, и Максу показалось, будто зазвенели маленькие колокольчики. — Купание Долорес — это сущее наказание. Тем не менее спасибо за то, что предложили помощь, мистер де Готье. Итак, Макс принимает душ один. Долорес убежала вместе с детьми, а он остался ждать своей очереди на веранде. Через пять минут появилась Пиппа, на ней был надет розовый халат, на голове у нее красовалось рваное зеленое полотенце. Она бросила Максу почти новое полотенце, как две капли воды похожее на то, каким он вытирал Долорес. — У вас есть сухая одежда в чемодане? — спросила Пиппа и, подождав, пока Макс кивнет, добавила: — Тогда вам повезло. Здесь все намокло, потому что дождь льет уже несколько дней. Наслаждайтесь душем! Все вымокло? У нее что, нет сушилки? Макс размышлял об этом, стоя под душем в старой ванной комнате. Эллис, мать Джанетты, не общалась со своей семьей. Макс слышал, что она удачно вышла замуж в Австралии, а потом отец презрительно сообщил ему правду о том, в каком на самом деле положении пребывает Эллис. Приняв душ, Макс вытерся полотенцем и оделся в летние брюки и свитер, который оказался ему немного велик. Макс не хотел брать теплые вещи, думая, что в Австралии жарко, однако в последний момент все-таки передумал. Из ванной комнаты Макс направился в подсобку, за стенами которой были слышны голоса детей. Осторожно открыв дверь, он оказался на кухне, где увидел Марка и близняшек, одетых в халаты и шлепанцы, а также Пиппу в джинсах и уже другой ветровке. Манжеты ее рукавов были влажными. Неужели у них в самом деле нет сушилки? На кухне было очень холодно. Пиппа и дети сидели за столом, а перед ними стояли кружки, в которых было налито что-то явно горячее, потому что над кружками поднимался пар. Под столом на полотенце лежала Долорес. — Согрейтесь, пока не приметесь исполнять роль добытчика, — Пиппа улыбнулась ему, и у Макса на душе потеплело. Макс сказал себе, что глупо так реагировать на ее пусть даже потрясающую улыбку, следовало сначала все выяснить. Он встретил слишком много детей, хотя ехал к одному мальчику. — Выпейте горячего шоколада, — предложила Пиппа, подходя к старенькой керосинке. Рядом располагалась огромная дровяная печь, которая стоила, наверно, кучу денег. Странно, у них есть отличная печка, но почему-то они ее не используют. — У нас нет дров, — сказала Пиппа, проследив за взглядом Макса. — Марк уже говорил мне об этом, но почему? — Пиппа повредила спину, — отозвался Марк. — Поэтому она не смогла их наколоть, хотя на дальнем загоне есть засохшее дерево. — Что с вашей спиной? — Она упала с крыши, — произнес Марк. Его голос звучал слишком сурово для восьмилетнего мальчика. — Пиппа пыталась починить крышу. Я говорил ей, что она упадет, в конце концов так и вышло. — У меня не было выбора, — немного вызывающе сказала Пиппа. Она разговаривала с Марком как со взрослым человеком. — Если бы я не полезла туда, мы сейчас сидели бы по горло в воде. — Мы так испугались! — сообщила Максу Софи. — Дул очень-очень сильный ветер. Марк орал Пиппе, чтобы она спускалась. — А потом от крыши оторвался кусок, и Пиппа упала, — прибавила Клэр, смакуя захватывающую историю. — Софи закричала, а я нет, а Пиппа схватилась за край крыши и повисла. Она поранила руку, пошла кровь, и мы перевязывали ее. — Я говорил ей, чтобы она туда не лазила, — мрачно произнес Марк. Что же здесь происходит? Кто кого опекает? — Я больше не стану этого делать, — Пиппа ласково потрепала Марка по голове, потом посмотрела на Макса. — Кем вы приходитесь этим детям? — Бабушка Марка, Эллис, была моей тетей. — Я помню бабушку Эллис, — кивнул Марк. — Она умерла прежде, чем мама и папа разбились на автомобиле. Мы все очень переживали. Бабушка говорила, что у нас есть родственники из королевской семьи, но они очень нехорошие, — Марк отпил горячего шоколада. — Я не знаю, почему они плохие. — Я надеюсь, что являюсь не слишком плохим человеком. — Вы не из тех плохих королевских родственников? — Нет. Пиппа и девочки какое-то время слушали их разговор, потом Софи заявила мученическим голосом: — Я очень хочу есть. — Девочка посмотрела на Клэр, которая молчала, и продолжила: — Может быть, вы потом поговорите? У нас случилась небольшая беда, нам нечего кушать. У нас нет даже масла и джема, остался только один-единственный тост. Вы не могли бы съездить в город и купить нам еды? — Конечно, а вы можете поехать со мной, — ответил Макс. — Все сразу? — спросила Пиппа. — Ну, может быть, мы не станем брать Долорес? — он посмотрел на собаку. — Мне уже хватит на сегодня общения с ней. Пиппа хихикнула, потом оценивающе взглянула на него: — Вы снова промокнете, когда пойдете к своему автомобилю. — Дай ему папин плащ, в котором он ходил на дойку, — встрял Марк. — Он будет ему только немного мал. — А еще пусть он наденет папины охотничьи сапоги, — предложила Софи. — Ему нужен зонт, — прибавила Клэр. — Пусть возьмет мой, с собаками. Девочка взяла свой розовый зонт и раскрыла его, на нем были нарисованы щенки. Великолепно! Принц-регент, обутый в охотничьи сапоги, разгуливает под розовым зонтом с собаками! Хорошо, что здесь нет папарацци. Макс внимательно посмотрел на Марка, Пиппа перехватила его взгляд, в глазах ее читался вопрос. — Почему вы так смотрите на Марка? — спросила она. — У него темные волосы, а у вас рыжие. — Пиппа нам не родня, — сказал Марк. — Она была подругой нашей мамы и пообещала, что позаботится о нас. Она нам как тетя, только двоюродная. — Жалко, что Пиппа не наша родная тетя, — прошептала Клэр. — Я обращаюсь с ними немного строже, чем тетя, — решительно произнесла Пиппа. — Я больше похожа на мать. Макс выдержал ее пристальный взгляд. Догадалась ли она, зачем он приехал? — Где плащ? — Я покажу, — Пиппа достала потрепанный кошелек и вынула оттуда две банкноты и несколько монет. — До конца недели у нас осталось тридцать два доллара и пятьдесят центов. Купите рыбы, жареной картошки, хлеба, джема, макарон и недорогого сыра. А на сдачу купите, пожалуйста, самый дешевый корм для собаки. Макс посмотрел на деньги, не веря своим глазам. — Вы шутите? — спросил он, и Пиппа покраснела. — Молочная корпорация перестала покупать наше молоко. Она обнаружила загрязнение в наших баках, — призналась она. — Нужно выждать неделю, чтобы корпорация провела повторный тест на пригодность молока. — Мы не можем купить новые баки, — встрял Марк. — Этого мистеру де Готье знать не обязательно, — сказала Пиппа, мягко порицая Марка. — Мы действительно должны затянуть пояса. Мистер де Готье, купите, пожалуйста, то, о чем я просила, нам хватит этой еды. — А как же фрукты? — спросил Макс. — Вы не боитесь заболеть цингой? — Ничего не произойдет, если мы одну неделю не поедим фруктов. Макс пристально посмотрел на Пиппу и увидел в ее глазах отчаяние. Какого дьявола она приехала в эту страну? Зачем ей нужно жить на почти разоренной ферме с тремя детьми и старой собакой? Распрямив плечи, Макс взял зонт и отправился за покупками, решив оставить все расспросы на потом. Глава вторая Танбарук оказался крошечным городком, состоящим из пяти магазинов, паба, двух церквей и школы. Как только Макс вошел в супермаркет, на него уставились четыре женщины — кассирша и три покупательницы. У них было такое выражение лиц, будто он прилетел с Марса. Макс поздоровался с ними и попытался мило улыбнуться. — Добрый день, — хором произнесли они. Он взял тележку и направился к полкам с продуктами. — Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила кассирша. — Я справлюсь сам, спасибо. У меня есть список того, что нужно купить. — Вам этот список дала жена? — Нет. — Тогда кто? — Пиппа, — неохотно ответил он. — Филиппа Донахью? На Макса глядели четыре пары удивленных женских глаз. — Эта женщина живет на ферме «Кеттеринг», но я не знала, что у нее есть друг… — протянула кассирша. — Должно быть, он доктор, — сказала другая женщина. Дамы все, как одна, изогнули брови. — Вы доктор? Услышав от Макса отрицательный ответ, они разочарованно посмотрели на него и повернулись к нему спиной. — Возможно, этот мужчина учился вместе с ней в университете, — произнесла одна из женщин. — Ведь Джина встретила Дональда именно там. Он учился на бухгалтера. Они сразу полюбили друг друга. — А Филиппа училась в университете? — Конечно. Сейчас требуются только дипломированные медицинские работники. Они учились вместе с Джиной, но последняя вышла замуж за Дональда и ни дня не работала по специальности. Джина говорила, что Филиппа очень умная и могла бы выучиться даже на доктора, только у нее для этого не оказалось денег. Вот только непонятно, зачем она теперь живет на этой ферме. Вот глупышка! — Филиппе надо бы снова работать медсестрой, — с видом знатока произнесла одна из дам. — Незачем ей возиться с этой фермой. — Ей нравится там жить, — возразила третья. — Она сама мне об этом говорила. — Кому может нравиться жить в таком убогом месте? — Филиппа сказала, что чувствует себя на этой ферме как дома. — Они скоро начнут голодать. — Если у нее появился парень… — все четверо снова повернулись и посмотрели на Макса, — значит, будут и деньги. — Вы француз? — спросила одна из женщин, имитируя акцент Макса. — Нет, — ответил он и снова взглянул на список необходимых продуктов. Тех денег, которые дала ему Пиппа, явно не хватит. Подумав, он положил в тележку рядом с хлебом, макаронами и собачьим кормом три упаковки дорогого кофе и две упаковки горячего шоколада со сливками. Макс повернулся к женщинам и услышал следующее: — Филиппа не сможет всего этого оплатить. Ее баки для хранения молока загрязнены. — Однако мои баки для молока в прекрасном состоянии, — ответил он, разглядывая прилавки и беря четыре упаковки шоколадного печенья, шесть пакетов с зефиром, три плитки молочного и три горького шоколада, стейки, сосиски, австралийское сладкое вино, бананы, апельсины и клубнику. — Где я могу купить дрова для печки? Дамы уставились на его заполненную едой тележку, будто никогда прежде не видели ничего подобного. — В такую погоду вам не удастся наколоть дров. — Как раз в этом-то вся проблема, — терпеливо произнес Макс. — Помимо этого у Пиппы болит спина. — Мы это знаем, — раздраженным тоном произнесла одна из дам. — Она повредила спину на прошлой неделе. Доктор сказал, чтобы впредь она была осторожнее. Я полагаю, у нее закончились все дрова. Говорившая женщина выглядела очень самодовольной. — У нее нет дров, — быстро сказал Макс. — Почему ей не помогли местные жители? — Она не из нашей общины, — с сомнением в голосе ответила другая дама. — Она приехала сюда после смерти родителей детей и хотела продать ферму. Мы все говорили ей, что следует поступить именно так, но она не согласилась. Это серьезная проблема для нашего района. — Почему? — Мы хотим построить новую дорогу. Если Филиппа согласится продать ферму, нам удастся построить мост через ручей. Это устроило бы всех. — Понятно, — медленно произнес Макс. — Так, значит, ее нарочно обвинили в том, что баки для хранения молока загрязнены? — Конечно, нет, — рявкнула третья женщина и покраснела. — Просто ничего другого мы от нее не ожидали. Она вбила себе в голову, что должна сохранить ферму для детей. Это глупо! — Значит, вы ей не помогли, — сказал Макс и поймал себя на мысли о том, что начинает злиться. С какой стати? Пиппа для него никто. Ему всего лишь нужно забрать мальчика и вернуться домой. — Где я могу купить дрова? — он изо всех сил пытался сдерживать злость. — У нас есть поленья для барбекю, — ответила кассирша и нервно посмотрела на одну из дам, будто нарушая заранее обдуманный план. — Мы продаем их туристам по завышенной цене. — Сколько мешков дров у вас есть на складе? — спросил он. — Возможно, сорок. — Если я возьму их все, ваш магазин доставит их на ферму? Дамы дружно ахнули от удивления. — Это пустая трата денег, — начала было одна из них. — Когда вам их доставить? — спросила кассирша. — Сейчас, — произнес Макс. — Я позову мужа со склада, — произнесла кассирша и обратилась к той даме, которая была особенно агрессивно настроена: — Мне наплевать на то, что ты обо мне думаешь, Дорин. Твоя драгоценная дорога подождет. Вы поступаете с этой семьей как дикари. Дорин только сильнее разозлилась, а кассирша посмотрела на Макса и улыбнулась ему: — Вы уже все купили? — Еще нет, я ведь только начал. Кстати, скажите своему мужу, чтобы он побыстрей начинал погрузку дров. И еще вот что. Где я могу купить рыбы, жареной картошки и сушилку для белья? * * * — Скорей всего он сбежит с моими тридцатью двумя долларами и пятьюдесятью центами, — сказала Пиппа. Филиппа вместе с детьми и Долорес ждала возвращения Макса на веранде. А что, если он никогда не вернется? — подумала она. Она даже не знает, кто он такой. Следовало хотя бы записать номер его автомобиля. — Я не понимаю, почему он задерживается, — Пиппа обратилась к Марку, который тоже начал беспокоиться. — Ты помнишь, как твоя мама показывала нам бумагу с генеалогическим древом? — Его нарисовала бабушка, — ответил Марк. — Сейчас я уже научился читать, поэтому смогу во всем разобраться. Марк вернулся на веранду с большим листом бумаги, расстелил его на столе, и все принялись изучать генеалогию семьи де Готье. — Твоего прапрадедушку, Марк, звали Этьен. А вот и Макс! У вас общий родственник Луи, это его дедушка и твой прадедушка. Я полагаю, Луи был принцем. — А почему тогда я не принц? — Честно говоря, Марк, я этого не знаю. — И почему рядом с именем Макса стоит вопросительный знак? — мальчик нахмурился, внимательно разглядывая написанное. — Понятия не имею. — Макс принц? Было бы круто, если бы он оказался принцем. — Я надеюсь, он обычный человек, потому что лично у меня нет диадемы, которую следует надеть в противном случае, — проговорила Пиппа, и Марк хихикнул. Филиппа любила, когда он смеется, потому что мальчик рос слишком уж серьезным. Она прижала его к себе. Марк успел настрадаться за свою недолгую жизнь. — Он вернется? — беспокойно спросил Марк, отвлекая Пиппу от размышлений. — Конечно, вернется, а я пока пойду подмету пол. — Ты все время работаешь. — Меня это веселит, — ответила она. Может быть, Пиппа и солгала насчет того, что работа веселит ее, просто, занимаясь чем-либо, она отвлекалась от горьких размышлений. Макс наконец вернулся с покупками и следующим за его автомобилем грузовиком с дровами. Позади этой процессии на тракторе ехал Берт Хенгес, который затребовал за работу в дождь наличные, весьма крупную сумму. Трое мужчин и трактор вытащили грузовик Пиппы из грязи. Когда Берт уехал, Макс и водитель грузовика Дункан осторожно подъехали к дому Пиппы. Дети наблюдали за ними с веранды, но потом убежали. Дункан принялся сгружать мешки с дровами, а Макс относил их к черному ходу. Когда они сгрузили уже половину дров, появилась Пиппа. Она держала в руках метлу, будто винтовку, а трое детей жались к ней. А она хорошенькая, внезапно подумал Макс, воинственная, но хорошенькая. — Что тут происходит? — спросила она. — Откуда эти дрова? — Ты, кажется, завела себе дружка-богача, Пиппа, — Дункан улыбнулся. — Я никого не заводила, — возмущенно ответила Пиппа. — Я не смогу это оплатить. — Все оплачено, — испачканным в саже большим пальцем он указал на Макса и сгрузил еще один мешок дров. — Берт вытащил твой грузовик, и все это благодаря этому парню. — Неужели ты заставил Берта работать в дождь? — удивилась Пиппа. Она встала перед грузовиком, мешая разгрузке дров. — Он запросит целое состояние, а я не смогу с ним расплатиться. Зачем все это? Можно было просто подождать, пока закончится ливень. — Тебе ничего не нужно платить, — Макс вручил ей вязанку дров. — Я уже все сделал. Разведи-ка лучше огонь. В сумках с продуктами ты найдешь средство для растопки печи и спички. Пиппа молча смотрела на Макса, а он, положив ей руки на плечи, отвел ее в сторону, чтобы Дункан мог продолжить разгрузку. Пиппа почувствовала, как от прикосновения Макса по ее телу разливается тепло. Ахнув, она отошла в сторону. — Я не могу это принять, — Филиппа уставилась на забитый сумками с продуктами багажник машины Макса. Он купил шоколадное печенье и настоящий кофе! — Почему? Твой дом насквозь промерз, и я не хочу, чтобы ты и дети окоченели. Разведи огонь, а потом мы поговорим, сидя в тепле, хорошо? Пиппа взглянула на вязанку дров, ее смущение уступило место злости. — Тебе не удастся нас купить! Я понятия не имею, чего ты хочешь, только у тебя ничего не получится. Нам не нужны твои деньги. — Я член семьи, Пиппа, поэтому имею право обеспечить тебя или по меньшей мере детей теплым помещением и хорошей едой, — мягко, но твердо сказал Макс. — Разведи огонь, пожалуйста. Через пятнадцать минут сюда привезут картошку и рыбу. — Что значит, привезут? — ахнула она. — В магазине закончился картофель, — как бы извиняясь, произнес Макс. — Миссис Райан сказала, что Эрн накопает немного картошки, а потом привезет ее уже жареную сюда вместе с рыбой. — Могу поспорить, он заплатил ей так же много, как и мне, — весело произнес Дункан и подмигнул Пиппе. — Похоже, тебе повезло, детка. Филиппа, открыв рот, молча уставилась на них обоих. Она не знала, что ответить. Наконец, поняв, что выбора у нее нет, она направилась в дом разводить огонь. Пусть Пиппе это не нравится, но Макс прав, она должна принять его помощь. Он приходится детям родственником, а она нет. Пока Пиппа распаковывала сумки, дети кричали от радости, увидев сосиски, яйца, мармелад, мед, шоколад и лимонад. Когда Макс снова появился в дверях кухни, опять насквозь промокший, Пиппа улыбнулась ему. — Я не могу поверить в то, что вы все это купили. — Я рад помочь. Где у вас прачечная? Мы можем войти туда с Дунканом? — Вы хотите переодеться? — У меня больше нет сухой одежды, — сказал Макс. — Однако я приобрел сушилку для белья. Можете меня даже похвалить за это. — Где вы ее купили? — Миссис и мистер Астон на прошлой неделе установили центральное отопление в доме своей дочери Эммы, — тон Макса переменился. — Теперь им уже не нужна барабанная сушилка на горячем воздухе, вот я ее и купил. Разве я не молодец? Пиппа улыбнулась и уже было подняла руки, чтобы хлопнуть в ладоши, однако внезапно выражение ее лица изменилось. Она опустила руки. — Это безумие, Макс, мы в самом деле не можем это принять. — Я высушу свои вещи первым, — сказал он. — Пусть это станет моей наградой за проделанную работу. А пока они будут сушиться, не найдется ли у вас какой-нибудь одежды для меня? — Я уверена, что найдется, — сдалась Пиппа. — Мы с Дунканом затащим этот агрегат к вам в прачечную, потом я приму горячий душ, и вы отправите мои вещи в свою новую сушилку. Все будет на славу! — Как? — На славу, — Макс нахмурился. — Я что-то не то сказал? — Французы так не говорят. — Я не француз, и давайте оставим обсуждение моей национальности до той поры, пока я обсохну. Вы можете найти мне какую-нибудь одежду, в то время как я на пару минут займу ванную комнату? Установка сушилки заняла немало времени. Поставив ее, Макс направился принимать душ, а Дункан — на кухню, чтобы обо всем расспросить Пиппу. — Кто он? — Он родственник Джины, живет далеко отсюда, — объяснила она. — Джина никогда не общалась с родными по этой линии, они не помогали после их с Дональдом гибели. Наверно, Макс настолько щедр, потому что испытывает чувство вины. — Ты не сказала мистеру Стуббинсу, что Макс может быть принцем, — прошептал Марк, когда Дункан наконец уехал, получив от Пиппы всю имеющуюся у нее информацию. — Я не хочу ни с кем этим делиться. Нас станут донимать расспросами, — Пиппа принялась разогревать сдобные лепешки. — Макс сказал, что скоро привезут еще рыбу и картошку. — А я поем лепешек с медом прямо сейчас, — благоговейно произнесла Пиппа. — Ты нашла одежду для Макса? — взволнованно спросил Марк. — Да, — она положила на сковороду четыре лепешки. — Но сначала мы поедим. Филиппа вручила Софи тарелки, Клэр — масло, а Марку — нож. Она усмехнулась про себя: в ее ванной комнате сейчас находится обнаженный, роскошный представитель королевского семейства, а она отдает предпочтение сдобным лепешкам. Отведав лепешек с маслом и медом и дождавшись, пока привезут рыбу и картошку, Пиппа, наконец, почувствовала укол совести. Она принялась искать одежду для Макса, однако поиски не увенчались успехом. Помедлив, Пиппа схватила свои большие спортивные штаны и одеяло. Дверь в ванную комнату со скрипом открылась. — Мистер де Готье? — Меня зовут Макс, — проворчал он. — Вы нашли для меня одежду? — Кое-что нашла. — И как это понимать? — Вам она может быть немного мала. Из-за двери показалась рука, по виду которой можно было сказать: ее обладатель привык к тяжелому физическому труду. Пиппа задумалась, вспоминая, как легко Макс разгружал дрова. Неужели подобной работой станет заниматься королевский отпрыск? Конечно, нет! Тогда кто этот Макс? Он требовательно махнул рукой, и Пиппа подала ему одежду. Сначала было тихо, но потом раздался его возмущенный вопль: — Мне малы эти вещи, и потом, я буду глупо в них выглядеть! — Это все, что у меня есть, но я принесла еще и одеяло. — Где одежда Дональда? — Мы отдали ее в детский приют. — Она сейчас очень бы мне пригодилась. — Давайте сюда вашу одежду, я отнесу ее в сушилку. — А мне вы прикажете сидеть здесь, пока она не высохнет? — Именно так, если, конечно, ваше величество смущает тот факт, что придется надеть женские спортивные штаны и одеяло, — Пиппа сдержала смех. — Вы развели огонь? — В доме уже заметно потеплело. Только что привезли рыбу и картошку, — она блаженно вздохнула. — У нас есть два огромных куска хека и много картошки, которую нам вчетвером не съесть. Хотите, я принесу вам обед сюда? — Я здесь замерз. — Тогда надевайте мои спортивные штаны и заворачивайтесь в одеяло. — Не смотрите на меня, когда я выйду. — Клэр, Софи и Марк тоже должны отвернуться? Макс помедлил, потом произнес: — Ладно, тогда просто не обращайте на меня внимания. Спустя какое-то время дверь ванной комнаты открылась и Пиппа едва не вскрикнула от удивления. Хорошо воспитанным женщинам не пристало пялиться на мужчин, однако есть такие моменты, когда невозможно соблюдать это правило. Макс был похож на культуриста: загорелый, мускулистый, по его обнаженной груди медленно стекали капельки воды. Он выглядел просто потрясающе. — Неужели вы принц? — вырвалось у Филиппы, и уголки губ Макса опустились, будто от отвращения. — Я не принц, — резко ответил он не терпящим возражений тоном. — Тогда кто вы? Макс промолчал. В одной руке он держал свою мокрую одежду, в другой — одеяло. Почему он не завернулся в него? Вид его обнаженной груди смущал Пиппу, она едва могла дышать. — Вы хотите знать, чем я занимаюсь? Я строитель. — Строитель? — Филиппа была обескуражена. — Разве вы можете быть строителем? Что вы строите? Макс вздохнул. — Я строю здания. Так говорите, рыбу и картошку уже привезли? — Они в кухне, — она снова пристально посмотрела на его обнаженную грудь. — Может быть, хватит пялиться на мою грудь? Мужчины, например, не должны таращиться на женскую грудь, а я прошу вас не смотреть на мою. — Почему? У вас очень красивая грудь. Господи, что я говорю?! Пиппа слишком давно не влюблялась и никем не увлекалась. Макс смотрел на нее так, будто никогда прежде не слышал комплиментов от женщин. — Извините, — наконец сказала она. — Не разглядывайте меня так, словно я головастик. Мне не следовало этого говорить. — Это был очень милый комплимент, — с опаской произнес Макс. — Мне надо бы поблагодарить вас за еду. — Почему вы живете в бедности? — он улыбнулся. — У головастиков нет денег? Пиппа широко открыла дверь в ванную комнату, изо всех сил стараясь взять себя в руки. — Это не совсем так. Мы не бедны, просто сейчас живем небогато. А вот если мы с вами не поторопимся, нам не достанется картошки. — Я куплю еще. — Тогда вы снова промокнете, а я уже не смогу найти для вас сухую одежду. Макс, одетый в спортивные брюки Пиппы, сидел у огня и поедал рыбу, картошку, пил горячий шоколад и молчал, а жизнь вокруг него тем временем продолжала бурлить. Пиппа не задавала никаких вопросов, будто не зная, с чего начать. Она месила тесто для пирога. Софи и Клэр помогали ей. Марк развешивал мокрую одежду на спинки стульев и на любую пригодную для этого поверхность. — Только не нужно вешать это на меня, — сказал Макс Марку, когда тот приблизился к нему с мокрой ветровкой. Мальчик робко улыбнулся и все-таки повесил ветровку на спинку стула, на котором сидел Макс. — Плита раскалилась. Пиппа говорит, что на сушилку придется тратить много денег. — Я заплачу, — проворчал Макс, а Пиппа взглянула на него и состроила умильную гримасу. — Вы и так уже были очень щедры, однако всему есть предел, — произнесла она. — Мы очень благодарны вам за сушилку и обязательно будем ею пользоваться, но только в самых исключительных случаях. Макс смущенно посмотрел на Пиппу, ее лицо было перепачкано мукой. Девочки делали из теста косички, которые затем укладывали на пирог. Вокруг них стояло облако из муки, но казалось, что Пиппа не обращает на это внимания. Встречалась ли когда-нибудь Максу женщина, которая беспокоилась бы о том, что на одежную сушилку потребуется слишком много дров? Были ли среди его знакомых дам особы, ведущие себя столь же естественно, как Филиппа? У Макса, конечно, были женщины. За свою тридцатипятилетнюю жизнь он научился быть весьма разборчивым, хотя последняя женщина, с которой он встречался, слишком уж сильно интересовалась его королевским происхождением. Макс прервал свои размышления. Он приехал в Австралию только с одной целью, и не надо об этом забывать. Увидев, что Пиппа перепачкала мукой нос, Максу внезапно захотелось ее поцеловать. — Вы останетесь на ужин? — спросил Марк. Макс подумал, что нужно сообщить о цели своего визита и поскорее убираться отсюда. С какой стати я думаю о поцелуях? — Я… Пиппа, мне нужно с вами поговорить. Однако она продолжала заниматься пирогом. — Пирог испечется как раз к тому времени, когда я вернусь с дойки, — Пиппа вытерла руки о свою ветровку. — Я вся перепачкалась, хотя коровам нет до этого дела. Мне пора заняться ими. — Я пригоню скот, — сказал Марк, но Пиппа покачала головой. — Я сама, а ты присмотри за девочками, — она повернулась к Максу. — Я так понимаю, как только ваша одежда высохнет, вы уедете? Я оставлю Долорес здесь. Макс подумал, что на Филиппе лежит слишком много обязанностей. Он посмотрел на Долорес, которая уже слопала один стейк и просила добавки. — Она прекрасная сторожевая собака. — Я не имела в виду… — она покраснела. — Я знаю, что вы ничего не имели в виду, — мягко сказал Макс. — Вы всегда доите коров в одиночку? — Марк немного мне помогает, но он недавно переболел бронхитом, и я не хочу, чтобы он снова промок. Обычно мы доим коров в сарае, где могут играть девочки, я боюсь надолго выпускать малышек из виду. — Я могу помочь, — запротестовал Марк, но Пиппа покачала головой. — Я знаю, что ты можешь мне помочь, но я этого не хочу. Я прошу тебя и девочек остаться в доме. — Вы не боитесь оставлять детей одних? — спросил Макс и поймал возмущенный взгляд Марка. — Марк отлично справляется, — произнесла Пиппа, не дав мальчику возможности возразить. — У меня есть рация. Он зовет меня, если возникает проблема. — Проблем никогда не возникало, — бесстрастно сказал Марк, и Макс улыбнулся ему. Чем больше он узнавал этого ребенка, тем больше он ему нравился. — Как долго вы будете доить коров? — Около трех часов, — произнесла Пиппа, и Макс удивленно посмотрел на нее. — И сколько же их у вас? — Сто двадцать голов. — Вы сказали, что ваши баки для хранения молока загрязнены. — Тем не менее коров нужно доить каждый день. Если этого не делать примерно неделю, молоко у них закончится и появится только после отела, то есть где-то через полгода. — Так вы доите коров каждый день и выливаете молоко? — Она доит коров дважды в день, — поправил Макса Марк и посмотрел на него в упор. — Если дояров будет двое, дойка займет гораздо меньше времени. Пирог получится очень вкусным. Так что мы станем пить чай гораздо раньше, если вы поможете Пиппе. — Мы не приглашали его на чай, — сказала Филиппа. — Мы пригласим его, если он поможет с дойкой, — ответил Марк. — Он не умеет доить коров. — Прошу прощения, но вы недооцениваете мои способности, — тихо произнес Макс, а Пиппа и Марк уставились на него так, будто у него внезапно выросли крылья. — Вы знаете, как обращаться со скотом? — спросил Марк, и Макс улыбнулся. — Вы же принц! — Я не принц! У моих дедушки и бабушки была собственная ферма. — Пиппа, — выдохнул Марк. — Он действительно умеет! Мальчик снова повернулся к Максу и спросил: — А вы можете остаться на ночь и помочь Пиппе с утренней дойкой? По утрам здесь очень холодно. Вы можете ночевать в комнате мамы и отца, ведь ее никто не занимает. — Кто в этой семье главный? — с отчаянием спросила Пиппа. — Я не приглашала его остаться! — Почему он не может остаться? — Марк выглядел удивленным. — А что, если он мне не нравится? — наконец нашла ответ Пиппа. — Почему? — спросил Марк. — Он выглядит глупо в твоих штанах, но он накупил нам кучу всякой всячины. Могу поспорить, он очень богат. — Я не останусь, если этого не хочет Пиппа, — сказал Макс. — Она хочет, чтобы вы остались, — произнес Марк. — Пиппа одинока, — прибавила Софи, моментально отвлекаясь от лепки косичек. — У нас с Клэр и у Марка есть друзья, а вот с Пиппой никто не разговаривает. — Софи, — проговорила Пиппа и бросила беспомощный взгляд в окно, будто не знала, куда отсюда убежать. — Это неправда. — Это правда, — бесстрастно ответил Марк. — Нас все не любят за то, что ты не хочешь продавать ферму. — Я не хочу, чтобы Макс… — она замолкла и прикусила губу. — Я помогу вам с дойкой, — мягко произнес Макс. — Если вы не возражаете, я останусь на ужин. Мне нужно поговорить с вами о детях. — Нет, — на лице Пиппы появилось выражение недоверия. Она слегка вздернула подбородок. — Эллис не слишком гордилась своей королевской родней. Она сбежала в Австралию и не собиралась возвращаться обратно. Она говорила, будто ее семья порочна. Если вы приехали, чтобы предъявить свои права на детей, то мы не хотим иметь с вами общих дел. — Вам не кажется, будто вы делаете слишком поспешные выводы? — Может быть, я поспешила с выводами, однако прекрасно понимаю, что вы проделали такой долгий путь вовсе не затем, чтобы купить нам рыбу и картошку и уж точно не чтобы подоить наших коров. Мне нужно кое-что услышать от вас. — Я предпочел бы поговорить наедине. — У меня нет секретов от детей, так же, как и у них от меня. Я их крестная мать, опекунша и друг. Макс и Пиппа смотрели друг на друга в упор. Он понял, что она очень упряма. Почему бы все ей не рассказать прямо сейчас? Близнецы закончили с пирогом и теперь были увлечены рисованием, вот только Марк внимательно слушал их разговор. — В прошлом месяце умер наследный принц Альп д'Эстелла — Бернард, — сказал Макс. — У него не было детей. По закону трон переходит к его прямому потомку. Именно поэтому мы и были вынуждены разыскать Марка. Марк — наследник трона и новый наследный принц Альп д'Эстелла. Глава третья Слова Макса услышали даже девочки. Пиппа молча уставилась на него, а он задумался о том, что же она скажет в ответ. Молчание нарушил Марк. — А кто такой наследный принц? — спросил он. — Это все равно что король, — ответил Макс. — Он является правителем страны. — Наследный принц богат? — Очень богат. — Но мы бедны, — произнес Марк. — Я бы не говорил об этом с такой уверенностью, — Макс повернулся к Пиппе. — Бернард, конечно, не слишком хорошо следил за своими финансами, но теперь, когда трон перешел к Марку, это довольно легко уладить. Может быть, нам все-таки поговорить наедине? — Девочки нас не слушают. Кроме того, этот разговор больше касается Марка, а не меня. Мне пора на дойку, однако я готова поговорить с вами прямо сейчас, — Пиппа присела на край стола и скрестила руки на груди. Марк с сомнением посмотрел на нее и тоже скрестил руки на груди. — Я не думал, что встречу здесь девочек, — начал Макс. — Мне сообщили, что Марк — единственный ребенок своих родителей. — Клэр и Софи родились незадолго до смерти Джины, — Пиппа сжала ладонью плечо Марка, потом спросила у него: — Мы расскажем Максу, что произошло? — Да, — прошептал ребенок, — потому что он мой кузен. Пиппа смотрела на Макса нарочито бесстрастно. Она вздохнула, собираясь с силами, чтобы рассказать печальную историю. — Джина была моей лучшей подругой, а Эллис — подругой моей мамы, — проговорила она. — Когда я осталась одна, Эллис практически заменила мне мать. Мы с Джиной были почти сестрами, я стала подружкой невесты на ее свадьбе и крестной матерью Марка. Джина и Дональд очень любили друг друга и изо всех сил старались сохранить эту ферму. Эллис жила здесь вместе с ними. Я тоже часто тут появлялась. Эллис умерла до того, как стало известно, что Джина беременна девочками. Ее беременность протекала очень сложно. Джина болела, деньги у семьи закончились. На годовщину их с Дональдом свадьбы я подарила им путевку на выходные в шикарный отель, а сама приехала сюда, чтобы подоить коров и присмотреть за Марком. Они поехали отдыхать и разбились на автомобиле. — Извините, — пробормотал Макс. — Это был весьма странный несчастный случай, — печально сказала Пиппа. — С грузовика, который шел впереди их автомобиля, упал многотонный груз. Дональд погиб сразу, а Джина прожила еще шесть недель. У нее родились близнецы, однако она так и не пришла в сознание, поэтому никогда не видела девочек. Наступило молчание. Макс понял, что разговор следует продолжить ему. — Поэтому вы остались? — наконец спросил он. Пиппа посмотрела на него с некоторым раздражением: — Конечно, я осталась, потому что Джина и Дональд были моими друзьями. Я люблю Марка и девочек. — Понятно, — Макс помедлил. — Значит, вы отказались от своей личной жизни после смерти Джины. — Ничего подобного! — она начинала злиться. — Больше никого не нашлось, кто захотел бы стать опекуном детей? — Дональд был единственным ребенком престарелых родителей, они умерли гораздо раньше своего сына. Больше у этих детей никого нет. — Вы же дипломированная медицинская сестра! — А теперь я стала владельцем молочной фермы! Я дою коров и живу здесь вместе с Марком, Софи, Клэр и Долорес. — Мои источники информации говорят, что вы — высококвалифицированная медсестра. — Среди владельцев молочных ферм я известная фигура. — Это не поможет, — сказал он, и она удивленно посмотрела на него. — Не поможет чему? — Я не смогу объяснить. — Пока вы ничего не объяснили. Рассказывать приходилось только мне, — она глубоко вздохнула. — Так что давайте, излагайте. — Эти дети — новая королевская семья Альп д'Эстелла. — Одному из этих детей восемь лет, другим — по четыре года, и они родились в Австралии. — Они наследники Альп д'Эстелла. — Что они унаследовали? — Пиппа недобро уставилась на Макса. — Они наследники трона. — Подумаешь, какое дело! Фермерство приносит гораздо больше денег, нужных для оплаты наших счетов. — Я не заметил, что здесь исправно оплачивают счета. — Не стоит переходить на личности. Что еще унаследовали дети? Макс молчал. Он взглянул на Марка и внезапно вспомнил слова мальчика, он говорил об их бедности без сожаления, будто о какой-то весьма пустячной вещи. — Наследники трона очень богаты. — Альп д'Эстелла богатая страна? Макс покачал головой, чувствуя себя дураком, ведь он стоял в кухне Пиппы по пояс обнаженный, в ее спортивных брюках и говорил о деньгах! — Казна короля отделена от казны государства, — солгал он. — Королевская семья Альп д'Эстелла всегда жила в роскоши. — А крестьянам тем временем приходилось голодать, — парировала Пиппа. — Нам рассказывала об этом Эллис. — Я уверен, что, став наследным принцем, Марк все исправит. Наступило молчание. Пиппа сильно сжала плечо Марка. — Значит, вы решили забрать его у меня и воспитать из него принца? — наконец спросила она. — Нет! Он не имеет ко мне никакого отношения. — Почему? — она нахмурилась. — Объясните мне, потому что я ничего не понимаю. Мы с Марком рассматривали генеалогическое древо, разве вы не наследный принц? — Нет. — А Тьерри, ваш брат? — Тьерри умер почти двадцать лет назад. — Я полагаю, Эллис не знала об этом, когда рисовала генеалогию вашей семьи, — Пиппа нахмурилась. — Однако он должен был стать наследником трона после смерти Бернарда. — Это так. — Так почему же вы не наследный принц? — Потому что в моем свидетельстве о рождении записано имя другого отца. Пиппа удивленно посмотрела на Макса, он уставился на нее в ответ. Повисла мертвая тишина. — Мы можем поговорить об этом позже? — спросил Макс. Казалось, Пиппа слишком потрясена, чтобы продолжать разговор. Она несколько раз моргнула, потом направилась к черному ходу. — Я должна идти на дойку, — она немного помедлила. — Останьтесь, пока я не вернусь, мы все обсудим. Извините, однако, мне нужно все обдумать. Дети, присмотрите за Максом. — У вас больше нет вопросов? — Пока нет. Пиппа ушла, а Макс остался с Марком, близнецами и Долорес. Все они смотрели на де Готье с упреком. — Вы расстроили Пиппу, — сказала Софи. — Нет! — Макс был сбит с толку. — Она всегда уходит из дома, когда расстроена, — произнесла Клэр. — Она всего лишь пошла доить коров. — Да, но ей нехорошо, — сказал Марк. — Возможно, она боится, что вы заберете нас у нее. — Я не сделаю этого. — Мы не поедем с вами. — Я не виню вас за упрямство, — Макс никогда не чувствовал себя таким неуверенным. — Дети, я обещаю, я не стану делать ничего вопреки вашей воле. Мы с вами одна семья, и я был очень удручен, узнав, что вы мерзнете и голодаете. Я хочу помочь и не стану ничего предпринимать без разрешения Пиппы. — Это правда? — спросил Марк. — Правда, — Макс встретился с серьезным взглядом мальчика. — Я не стану принцем, если Пиппа этого не хочет. — Я не осуждаю тебя. Я думаю, Филиппа сумела стать для вас настоящей тетей. — Нам повезло с Пиппой, — выражение лица Марка было по-прежнему осуждающим. Помолчав минуту, он наклонил голову набок и спросил: — А там есть замок? — В Альп д'Эстелла огромный замок. — В нем живут драконы? — осведомилась Клэр. — Нет. — Я не люблю драконов, — произнесла Софи. — Мы не хотим, чтобы Пиппа расстраивалась, — сказал Марк, переводя разговор в более понятное для него русло. — Она ушла на дойку одна и в плохом настроении. — Ей не следовало расстраиваться. — Но она огорчается, когда думает о деньгах, — тоном мудреца произнесла Клэр. — Она стала думать о деньгах из-за вас? — Нет, я… — начал Макс. — Вы натолкнули ее на эту мысль, — проговорил Марк. — Пиппа расстроена и очень замерзла, потому что на улице идет дождь. — Он недвусмысленно уставился на Макса. — Ты думаешь, я должен ей помочь? — тихо спросил Макс и увидел, как дети одновременно кивнули. — Тогда я пойду. — Не говорите ей о драконах, — мрачно сказала Софи. — Мы не хотим, чтобы вы ее пугали. Макс высушил свою одежду в сушилке, потом надел непромокаемый плащ Дональда. — Как добраться до фермы? — спросил он Марка, который вывел его на веранду и указал направление. — Если вы быстро побежите, вы не слишком промокнете, — сказал мальчик. Макс хлюпал по грязи, охотничьи сапоги были на два размера больше, чем надо, и то и дело норовили свалиться с ног. Ферма оказалась обветшалым кирпичным зданием, которое находилось в нескольких десятках метров от дома, рядом по огромному загону бродили черные и белые коровы. Макс прошел через помещение, где хранились баки для молока, однако они были пусты. В следующем помещении он нашел Пиппу, доившую корову. Когда Макс вошел, она вытирала глаза носовым платком, который убрала сразу же, едва поняла, что в помещении кто-то есть. Она плачет? В глазах Филиппы промелькнула злость, она принялась мыть коровье вымя. — Я пришел помочь, — сказал Макс. Пиппа вытерла коровье вымя и надела на него доильный аппарат. — Не подходите, коровы не любят чужаков, — кинула она. — Меня они вытерпят. Давайте я помогу вам справиться с этим приспособлением. — Вы в самом деле умеет доить? — Пиппа удивленно посмотрела на него. — Я никогда не лгу, Пиппа, — мягко произнес Макс. — Я жил на молочной ферме, как две капли воды похожей на эту. Не говоря ни слова, Пиппа отошла назад, потом принялась наблюдать, как Макс вымыл вымя соседней коровы и надел на него приспособление для дойки. Корова нисколько не сопротивлялась его действиям. Удовлетворившись увиденным, Пиппа направилась во двор, чтобы загнать на дойку очередную партию коров. Тем временем Макс не переставал задаваться вопросом, что Филиппа делает в такой глуши? Однако он не был первым, кто удивлялся подобному положению вещей. — Так расскажите мне об этом королевском секрете: — громко сказала Пиппа, пригоняя очередную корову. Ей приходилось почти перекрикивать включенное радио. — Почему в вашем свидетельстве о рождении стоит имя другого отца? Именно поэтому Эллис поставила знак вопроса рядом с вашим именем на генеалогическом древе? — Это неприятная семейная история. — Она явно не противней моей, — произнесла Пиппа. — Если это имеет хоть какое-то отношение к Марку, я должна все знать. Макс пожал плечами, ему не хотелось рассказывать. — Моя мать была женой наследного принца Эдуарда, внука Этьена, кузена Бернарда. У нее и моего отца родился Тьерри. Потом у моей матери был роман на стороне. Когда я родился, она все еще была замужем, однако мой отец отказался ставить свое имя в моем свидетельстве о рождении. — Значит, вы не можете наследовать трон? — Нет. — Однако вы, наверно, много общались с представителями королевской семьи. — Моя мать старалась лишний раз не пересекаться с Бернардом и его отцом. Мы жили во Франции с момента моего рождения. — Вы хорошо говорите по-английски. — Моя бабушка по материнской линии англичанка. Она разговаривала со мной по-английски с самого моего младенчества, желая воспитать из меня настоящего англичанина. Она была бы мной довольна. — Это верно, — Пиппа кивнула, но скорее себе, чем ему, затем вытащила носовой платок и тихо высморкалась. Потом она расправила плечи, будто набираясь смелости, привела очередную корову и, к удивлению Макса, принялась громко подпевать радио. Звучала старая популярная песня. Макс слышал ее много лет назад, его бабушка очень ее любила. Коровы никак не реагировали на пение Пиппы. Макс продолжал помогать ей и слушал. — Вы не поете? — спросила она, закончив песню и ласково шлепнув корову по заду. — Даже в душе? — Не пою, но мне нравится слушать вас. — Лучше спойте в следующий раз со мной. — Почему вы избегаете мужчин? — Такова жизнь, — она театрально вздохнула и рассмеялась. — Ни один мужчина не находит мой стиль одежды сексуальным. О каком стиле одежды она говорит? Макс едва мог различить очертания фигуры Пиппы, завернутой в непромокаемый плащ. На ее ногах были огромные резиновые сапоги. В этой одежде она представляла собой бесформенную серую массу. Сексуальна ли Филиппа? Вряд ли, однако чем-то все-таки она меня привлекает, что, надо сказать, совсем мне не нравится. Макс собирался забрать отсюда Марка и приставить к нему Чарлза Мевеля. Поступив таким образом, он смог бы вернуться к той жизни, которую любил. А люблю ли я свой образ жизни? Эй, с чего это вдруг я стал об этом задумываться? Да, Макс был доволен собой и не собирался что-либо менять в своем привычном укладе, однако встреча с Филиппой навела его на определенные размышления. Тот факт, что она запела через несколько минут после того, как плакала, поразил Макса. Итак, ей лучше удается поднимать себе настроение, чем мне. И все же зачем она живет в этой глуши? Макс продолжал работать, ощущая на себе взгляд Пиппы. Она явно весьма наслышана о королевской семье Альп д'Эстелла, причем ничего хорошего ей скорей всего не рассказывали. — Извините, что прерываю вас, но с Шалопутки пора снять доильный аппарат, — сказала Пиппа и, заметив, что Макс удивлен, прибавила: — Это та красотка с белым носом, которая стоит последней в ряду. Ее начали доить первой, а теперь ее нужно вывести. — Почему вы так назвали корову? Пиппа сняла доильный аппарат и открыла перед коровой ворота, однако та не сдвинулась с места. — Видите, что она делает? — Я бы тоже не согласился идти в темноту и дождь. — Когда ее выгоняют на улицу, она хочет остаться под крышей, а когда ее загоняют под крышу, она желает остаться на улице. Другие коровы косо на нее поглядывают. — Поэтому вы назвали ее Шалопуткой. — Не могла же я назвать ее Психопаткой! Макс хлопнул корову по заду, приказывая ей выходить, однако та решила дать ему пинка копытом. Он вовремя увернулся. — Я же говорила, что она психопатка. Я всегда дою ее первой, чтобы поскорее от нее избавиться. — Все же следовало назвать ее именно Психопаткой. Поняв, что устроить переполох на ферме не удастся, корова наконец неторопливо вышла во двор. — Так что вы, черт побери, все-таки делаете на молочной ферме? — спросил Макс. — Я дою коров, как и вы. — Вы же медицинская сестра! — Сейчас у меня есть более интересные занятия. — Они начались после гибели Джины и Дональда? — А чего вы от меня ждете? Я что, должна сказать, будто моя медсестринская карьера для меня важнее, нежели забота о сиротах? А теперь, мистер де Готье, снимите доильный аппарат с Толстухи. Пиппа отвернулась от Макса, чтобы якобы привести очередную корову, однако он понял: она просто хотела прервать разговор. Он вспомнил, как Марк назвал Пиппу членом своей семьи. Захочет ли эта женщина поехать вместе с детьми в Альп д'Эстелла? Проблемы нужно решать по мере их поступления, а пока займусь-ка я Толстухой. По радио прозвучала пара сентиментальных песен, однако Пиппа им не подпевала. — Вы приехали сюда для того, чтобы забрать детей в Альп д'Эстелла, — утвердительно сказала она, а Макс поднял голову и встретился с ней взглядом. Ее глаза сверкали от ярости. По непонятной причине ему стало стыдно. — Я заберу и вас, если вы этого захотите. — Когда вы прилетели в Австралию? — Около девяти часов назад. — Вы летели из Франции? — спросила Филиппа и, услышав положительный ответ, едва слышно прибавила: — Значит, сейчас ваши биоритмы нарушены, поэтому вы и не можете мыслить здраво. Оставим этот разговор на потом. Не могли бы вы сделать радио погромче? — Вы больше не хотите разговаривать? — Если хотите знать, я вообще не желала с вами общаться! — рявкнула она. — Мы с детьми должны жить здесь. А теперь давайте-ка доить коров. — Вам нужно думать о… — Мне ни о чем не нужно думать, — оборвала его Пиппа. — Я хочу петь. Сделайте радио громче. Максу ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Дойка заняла где-то около двух часов. Загнав коров, Пиппа закрыла ворота и повернулась, чтобы взять шланг для воды, однако Макс опередил ее. — Я вымою ферму, — сказал он ей. — А вы идите в дом и согрейтесь. — Я должна помыть баки для молока. — Зачем, они же нам не понадобятся? — Я должна найти источник их загрязнения. — Вы думаете, что это старый трубопровод? — Может быть, однако я не могу себе позволить купить новый, поэтому должна промыть этот. Если трубопровод проржавел, нет смысла его промывать. — Не стоит заниматься этим сегодня, Пиппа, вы устали. — Нарушение биоритмов наблюдается только у вас. — Не уверен. Вы давно видели себя в зеркало? — Я приму горячий душ, и со мной все будет в порядке! — она покраснела. Макс улыбнулся, вспоминая, сколько горячих душей он уже принял за сегодняшний день. — Хорошо, что у вас в доме отличное водоснабжение. — Вы, наверно, считаете, если у нас закончится горячая вода, я все-таки уеду? Только вы ошибаетесь, я этого не сделаю, несмотря на все ваши планы. — Пиппа… — Я ухожу, — Филиппа мрачно посмотрела на Макса. — Я не понимаю, что происходит, поэтому ухожу, а вы оставайтесь на ферме. Она направилась к двери, а Макс принялся энергично поливать пол водой из шланга. Войдя в дом с черного входа, Пиппа ощутила тепло, вдохнула аромат пирога, стоящего в духовке, и услышала хихиканье Софи и Клэр. Они сидели напротив каминной решетки и играли в куклы. Между камином и девочками лежала Долорес. Пиппа вспомнила, что именно Макс купил им дрова, однако сразу же одернула себя. Если он собирается соблазнить ее… Пиппа внезапно смутилась. Марк накрывал на стол, ставя лучшую посуду, которая у них имелась, это удивило Пиппу. Увидев ее в дверях, Марк разочарованно промычал: — Он ушел? — Он придет позже, когда вымоет ферму. Разочарование на лице Марка сменилось улыбкой, он положил еще один прибор во главе стола. — Прими душ и надень что-нибудь симпатичное, — сказал он Пиппе. — У меня нет симпатичной одежды. — У тебя есть одежда, которую ты надеваешь, когда идешь в церковь. — Это розовый свитер, — вступила в разговор Софи. — Он немного старый, но все еще очень красивый, — прибавила Клэр. Пиппа приняла душ, вымыла голову, уложила свои кудрявые волосы и из уважения к просьбе детей надела опрятную черную юбку и розовый свитер. После этого она немного припудрила нос и даже слегка накрасила губы. Увидев свое отражение в зеркале, Пиппа состроила гримасу и отвернулась. Она вспомнила, как, учась в школе, они с Джиной часами готовились к какой-нибудь вечеринке, а теперь Джина мертва, а у Пиппы имеется только эта одежда, пудра и старая губная помада. Пиппа показала себе язык, потом направилась в кухню, но помедлила перед тем, как туда войти. Она услышала хихиканье детей и низкий голос Макса. Поддавшись порыву, Филиппа решила зайти в подсобку, где находились расходные книги фермы и старый компьютер. Войдя в Интернет, она запросила в поисковой системе информацию об Альп д'Эстелла. Благосостояние страны Альп д'Эстелла определялось доходами от туризма и обувной промышленности. Здесь были потрясающе красивые пейзажи и мягкий климат. Управлял страной наследный принц. Его власть была абсолютной. Сейчас Альп д'Эстелла находилась в упадке. Месяц назад умер принц Бернард, он не оставил наследников. В стране давно царила небывалая по масштабу коррупция и бедность, которые после смерти правителя лишь увеличились. Так, значит, Макс приехал за тем, чтобы передать полномочия принца восьмилетнему ребенку. Что может знать Марк об управлении страной? До чего глупая ситуация! Пиппа глубоко вздохнула, выключила компьютер и направилась в кухню, чтобы высказать Максу свою точку зрения на королевские полномочия Марка. Глава четвертая Филиппа удивлялась тому, как всего за один день преобразились дети. Последние несколько недель они чувствовали себя ужасно, потому что были простужены, да и отсутствие еды оптимизма в них не вселяло. А сейчас, то ли отогревшись у огня, то ли радуясь присутствию Макса, они ожили. Девочки надели свои лучшие платья и повязали на шею Долорес огромный красный бант. Но руководителем всех этих преобразований был Марк. — Дай мистеру де Готье красного лимонада, — приказал Марк Пиппе, когда все уселись за стол. Увидев, что она не сдвинулась с места, мальчик вздохнул и принялся наполнять бокал Макса самостоятельно. — Это вино, — тихо сказала Пиппа, а дети уставились на нее так, будто она шутит. Макс с довольным видом поднял свой бокал, словно произнося тост. Она улыбнулась и тоже подняла бокал. — Я просто пытаюсь быть здесь главной… — Пиппе не идет, когда она начинает командовать, — сказал Максу Марк, и тот улыбнулся. — На ферме она не командовала, — рассмеялся де Готье. — Я думаю, она больше похожа на оперную певицу, нежели на доярку. — Нет необходимости… — Пиппа густо покраснела. — Не оправдывайтесь передо мной, — произнес Макс, раскладывая кусочки пирога на тарелки девочек. — Вы великолепно пели. Я удивляюсь, как от такого пения не свернулось молоко. — Вы… — Что? Пиппа уставилась на него. Макс улыбался. Дети притихли. — Хотите пирога? — тихо спросил ее Макс. Она ахнула, потом попыталась взять пирог пальцами, обожглась и вскрикнула. Макс мгновенно поднялся с места, помог ей встать и потащил к раковине. — Со мной все в порядке, — удалось произнести Пиппе, однако Макс крепко удерживал ее руки под струей холодной воды. — Я едва дотронулась до пирога. — Вы закричали. — Неправда. — Ты вскрикнула, — отозвался Марк, который стоял теперь позади них. — Ты обожглась? — Тебе нужен бинт? — спросила Клэр, она слезла со своего стула и, не дожидаясь ответа, направилась в ванную комнату. В дверях девочка обернулась и серьезно прибавила: — До чего же ты неосторожная! — Я едва прикоснулась к пирогу, — снова повторила Пиппа. Макс вытащил руки Филиппы из-под струи холодной воды и внимательно посмотрел на ее пальцы. На ее запястье виднелась бледно-красная линия. Макс недовольно покачал головой, затем улыбнулся. Пиппа подумала, что этот человек ведет себя как хамелеон, подстраиваясь под ее настроение. Его улыбка вызывает странный отклик в ее душе. Софи театрально вздохнула и протянула Пиппе кухонное полотенце. — Вытри руки, — проговорила девочка, заставляя Макса отступить в сторону, потом обратилась к Клэр. — Нам не нужен бинт, потому что крови у нее нет. С тобой будет все в порядке, Пиппа, у нас на десерт есть шоколадное мороженое. — Вы потрясающие ребята! — произнес Макс. — Каждый из вас по очереди играет роль босса. — Это помогает нам жить, — Пиппа вернулась на свое место за столом. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки. — Все хорошо. — Внутри у нее что-то сжалось, и она подумала, что это от голода, однако причина была совсем в другом. Макс по-прежнему улыбался, думая, что попал в довольно необычную семейку. Вторая половина ужина прошла без происшествий. Пиппа молча поедала пирог, дети оживленно болтали с Максом. Мистер де Готье оказался довольно милым. — Мне нужно уложить детей спать, — сказала Пиппа, когда Марк и девочки доели мороженое. — Я сама помою посуду. — Нет, Макс все вымоет, а я ему помогу, — проговорил Марк, и Филиппа едва сдержала возглас изумления. Она с сомнением посмотрела на Марка и подумала о том, что до сих пор ничего не знает о принципах воспитания мальчиков. Кроме того, по непонятной причине ее очень привлекал Макс. Впрочем, любая женщина обратит внимание на такого мужчину, ведь он — представитель королевской семьи, кроме того, он невероятно сексуален и привлекателен. Уложив детей, Филиппа направилась в гостиную, где у камина в кресле сидел Макс. Долорес устроилась у его ног. Пиппа не заходила в гостиную с осени, там было слишком холодно и сыро, однако теперь все изменилось. Макс жарил на огне сдобную лепешку, надев ее на длинную вилку. Столик рядом с ним был заставлен тарелками, маслом и тремя различными банками с джемом. — Мы же только что ужинали! — Да, но я увидел вилку для поджаривания хлеба и хочу ее опробовать. Я уже весь вспотел от столь усердной работы! — Сколько дров вы положили в камин? — спросила Пиппа, и Макс неодобрительно посмотрел на нее. — Вам жаль дров, чтобы согреть гостя? — Вы не гость, — в отчаянии сказала она. — Вы приехали забрать Марка. — Не драматизируйте. Вы знаете, что я не могу этого сделать, вы же его опекунша, а не я. Я рассеял ваши сомнения? — Что? — Как вы предпочитаете есть лепешку? — терпеливо спросил он. — Я почти научился их готовить. Вам дать слегка пригоревшую или совсем сгоревшую? — Такими темпами к концу недели дрова у нас закончатся, и я не позволю вам покупать их снова. — Я надеюсь, что к концу недели вы окажетесь в Альп д'Эстелла. — Все происходит слишком быстро, — Пиппа глубоко вздохнула. — Мы не поедем в Альп д'Эстелла, и вы не заберете Марка. — Он — наследный принц, — Макс перевернул лепешку, которую держал на огне. — Возможно, но он должен остаться здесь, — она закрыла глаза, чувствуя невероятную усталость. Она начала петь на ферме только потому, что ей ужасно хотелось спать, и сейчас желание только усилилось. — Но он должен поехать со мной, — Макс отложил лепешку в сторону, потом поднялся и пододвинул Пиппе свой стул. — Расскажите мне, чем вы здесь занимаетесь? — Что? — удивленно спросила она. — Зачем вы пытаетесь сохранить ферму? — Это все, что есть у меня и детей, — прошептала Филиппа. — Я не понимаю. — Макс отодвинул спящую Долорес в сторону, собака даже не отреагировала на него. Он сел на другой стул рядом с Пиппой. — Расскажите, почему так произошло? — Это вас не… — Это меня касается, — тихо произнес он. — Я, кажется, единственный родственник этих детей, я беспокоюсь за них. Расскажите мне о себе. Пиппа колебалась. Ей не следовало ничего рассказывать Максу. Что изменит ее откровенность? Он смотрел на нее всепонимающим взглядом, будто желая помочь. Пиппа от неожиданности чуть не расплакалась. Она сдержала слезы. Не стоит плакать перед ним. — Почему ферма находится в таком плачевном состоянии? — спросил Макс. — Я говорила вам, что наши баки для хранения молока загрязнены. — Это не стало причиной вашей бедности. — Ферма никогда не была слишком процветающей. Джина и Дональд не могли позволить себе страховку. Расходы на лечение Джины и родившихся близнецов после аварии были огромными. Я до сих пор выплачиваю долги. — Дамы, которых я встретил в магазине, говорили, что вашу ферму можно продать в любое время. — Да, — Филиппа прикусила губу. — У меня уже есть два покупателя. Это строители, которые хотят построить здесь дорогу и фонд защиты дикой природы, который на месте фермы собирается сделать своеобразный коридор для прохода зверей с побережья к горам. Если бы это зависело от меня, я продала бы землю фонду, хотя они предлагают меньшую сумму, однако это не в моей компетенции. — Почему? — Макс нахмурился. — Вы продадите ферму и станете работать медсестрой. Пиппа хотела запротестовать, но он поднес палец к ее губам. — Я понимаю, вы не можете оставить детей. Я просто говорю, что, работая медсестрой, вы могли бы получать хорошие деньги, жить в тепле и сытости. — Ферма — единственная собственность этих детей. — Я не согласен, помимо фермы у них есть вы. Нельзя же голодать ради какой-то собственности! — Вы думаете, это не важно? — Я думаю, ферма того не стоит. — Тогда зачем вы хотите сделать Марка наследным принцем? — На карту поставлена жизнь многих людей, — помедлив, сказал Макс. — Это кажется довольно глупым, — она пристально посмотрела на него. — Но я сказал вам правду. — Но почему? — Если в стране не будет наследного принца, власть перейдет в руки диктаторов. Политиканы только этого и ждут, они облагают местных фермеров непомерными налогами. Если не взять ситуацию под контроль, люди станут умирать от голода. — Однако это… это безумие! Марк не справится. — Ему просто нужно принять титул, все остальное за него будут делать другие люди. Я стану принцем-регентом и буду помогать ему до тех пор, пока ему не исполнится двадцать один год. Так нам удастся вытащить страну из кризиса. — Это бессмысленно, — Пиппа покачала головой. — Я не хочу для Марка такой судьбы. — В этом нет ничего страшного, — Макс улыбнулся. — Вы можете приезжать в Альп д'Эстелла в отпуск. Когда вы в последний раз отдыхали? Она безучастно посмотрела на него: — Когда я работала медсестрой, я приезжала сюда, чтобы помочь Эллис и Джине. — Вы когда-нибудь возили детей на отдых? Сейчас в Альп д'Эстелла середина лета. Замок великолепен. — Марк слишком мал, чтобы стать наследным принцем. — Он будет им только на бумагах, пока не вырастет. Я понимаю, Эллис не доверяла королевской семье, однако все старые ее представители умерли. Марк — первый представитель нового поколения, он — наша надежда на будущее. — Как я могу доверять вам? — Филиппа глубоко вздохнула. — Вам не нужно доверять мне, — спокойно произнес Макс. — За меня может поручиться министр иностранных дел Австралии. Моя мать знакома с вашей землячкой Джессикой, которая замужем за моим соседом Раулем, наследным принцем Альп д'Азури. Я уверен, вы читали об этом в женских журналах. Джессика сейчас беременна и невероятно счастлива. Она и ее муж с удовольствием поручатся за то, что с Марком ничего не случится. Они гарантируют: если вы сочтете обстановку в Альп д'Эстелла небезопасной, то сможете уехать в любое время. Пиппа моргнула. Она действительно слышала о Джессике, которая была всего лишь австралийским модельером, но вышла замуж за прекрасного принца. И все же у нее оставались сомнения. — В Альп д'Эстелла тепло? — Там очень тепло, — Макс улыбнулся. — Кроме того, в ваше полное распоряжение поступят три бассейна с подогревом. Пиппа понимала, он нарочно рассказывает ей о прелестях теплой погоды. — Вы будете вольны уехать, — Макс мягко накрыл своими ладонями ее руки. — Я обещаю вам это. Я прошу вас поехать со мной ровно на месяц. Разузнав обстановку на месте, вы примете решение. — А как же расходы? — слабо спросила Пиппа, не желая высвобождать свои руки. — Все уже улажено, — он крепче сжал ее запястья. — Я понимаю, что давлю на вас, однако мне следует торопиться. Я знаю, вы разумная женщина и поедете со мной. — А паспорта, визы? — Я могу получить для вас паспорта в течение суток. — Вы волшебник? — Просто я человек, который хочет показать вам то, что вам необходимо увидеть. — Как же я оставлю коров? — помолчав, спросила Филиппа. Макс улыбнулся: — Я разговаривал с Бертом, он готов доить ваших коров на своей ферме. Он согласился иметь дело даже с Шалопуткой. — Вы знаете, что Берт готов купить нас с потрохами. — Мы не давали с ним друг другу никаких обещаний, — спокойно произнес Макс. — У вас будет время подумать. Я не стану давить на вас в дальнейшем, я просто скажу, что вы больше не будете голодать, это я обещаю и даже больше — клянусь. Пиппа удивленно смотрела на него, ей казалось, будто она попала в сказку. — А что еще есть в замке? — наконец удалось выговорить ей. — Там есть слуги. — Сколько их? — Тридцать или более человек, я не знаю точно. Пиппа широко открыла глаза. — А ваша семья, мать, жена? — Моя мать находится в Париже. Я не женат, однако это неважно. Я не стану жить в Альп д'Эстелла, я отвезу вас в замок и уеду. — Почему? — она моргнула. — В Альп д'Эстелла мне негде жить, замок унаследовал Марк, а не я. При этих словах Пиппа высвободила свои руки и положила их себе на колени, будто боясь, что Макс снова их схватит. — Так, значит, вы нас бросите в замке и уедете? — Я бы сказал иначе. — Да, и как же? Вы предоставили нам все эти гарантии, однако как я смогу удостовериться в их выполнении в ваше отсутствие? — она нахмурилась. — Каковы обязанности принца-регента? — Он заботится о наследном принце, ведет его дела и принимает решения. Я смогу все это делать, живя в Париже. — Однако если вы незаконнорожденный, то каким образом можете стать принцем-регентом? — Кроме меня это сделать некому. — Я не понимаю. — Мне самому только недавно объяснили, — в голосе Макса прозвучало сожаление. — Согласно конституции Альп д'Эстелла, принцем-регентом может стать любой, имеющий кровное родство с наследным принцем. — А что вы выиграете от регентства? — Ничего. Страна находится в глубоком кризисе, — он помедлил. — Вам что-нибудь известно о странах из региона Альп? — Немногое. — Существует четыре княжества, — со вздохом сказал Макс, будто в сотый раз рассказывая одну и ту же сказку. — Вот уже много поколений во главе этих княжеств стоят наследные принцы. Наследному принцу Альп д'Азури удалось справиться с коррупцией политиканов и установить в княжестве демократический строй. В Альп д'Эстелла добиться такого же результата можно будет только после того, как Марк примет титул. — Марк слишком молод, чтобы принимать такие серьезные решения. — Это не важно. Он сможет отказаться от титула позже, если захочет, однако сейчас мне нужно заняться формированием того парламента, который нужен стране. Находясь в Париже, мне удастся это сделать. Пиппа подняла вилку с лепешкой и рассеянно поднесла ее к огню. — Я знаю об этой стране только то, что вы мне рассказали, — прошептала она. — Дети — это все, что у меня есть, разве я могу подвергать их риску? — Обещаю, вы не подвергнете их риску. — Вас не будет рядом, — Пиппа глубоко вздохнула. — Мы поедем в Альп д'Эстелла только если вы останетесь вместе с нами в замке. — Я не могу. — Почему? — У меня своя жизнь, строительный бизнес… — У меня тоже была своя жизнь, — рявкнула она. — Я медсестра, однако бросила все ради этих детей. Разве это так важно — сформировать парламент? Я напугана до смерти. Страна может погибнуть, а вы просто уйдете и оставите меня одну. Эллис многое рассказала мне о вашей семье, и я далеко не такая дура, какой кажусь на первый взгляд. — Я никогда не говорил, что… — Вам не нужно этого говорить, — сказала Пиппа. — Сначала вы пудрили мне мозги рассказами о теплой погоде, замке, бассейнах, а потом заявили, будто я обязана согласиться поехать, иначе крестьяне начнут голодать… — Вам не кажется, что вы несколько драматизируете? — Конечно! — завопила она. Долорес подняла голову. — Кричать незачем, — Макс начинал сердиться. Он уже почти уговорил ее, а теперь все придется начинать сначала! — Я нисколько не уверена, что вам есть дело до Марка или его сестер. Для начала я хочу получить твердые гарантии. Итак, мы остаемся в Альп д'Эстелла ровно на месяц и сможем уехать оттуда в любое время. Вы организуете уход за нашей фермой, пока нас здесь не будет, для этого у вас, кажется, достаточно средств. Вы ни словом не обмолвитесь Марку, что благосостояние страны зависит от его согласия принять титул. И последнее, вы будете жить в замке вместе с нами весь этот месяц. — Это не… — Несправедливо? — Филиппа помахала вилкой с лепешкой у Макса перед носом. — А кто здесь вообще говорит о справедливости? Внезапно он подумал, что Пиппа сейчас невероятно красива и похожа на рассерженного ангела. Ее щеки пылали, а глаза сверкали от злости. Как же в этот момент ему хотелось поцеловать ее! — Что вы решили? — Я не лгал вам, замок действительно роскошен, — слабо произнес Макс. — Но мне не следует там оставаться. — Лично я не хочу, чтобы вы там оставались, однако вам придется это сделать в качестве гарантии безопасности детей. Они уставились друг на друга. Макс по-прежнему страстно хотел поцеловать Филиппу. — Я всего лишь делаю то, что должна. Итак, вы останетесь с нами? — Да, но… Мне нужно… — Вы останетесь? — Да, — Макс понял, что у него нет выбора. — Я останусь с вами в Альп д'Эстелла. — Отлично, — проворчала Пиппа. — Только не забудьте, для меня ваше присутствие нежелательно. — Неужели? — он улыбнулся, а она снова поднесла к его носу длинную вилку для поджаривания хлеба. — Прекратите улыбаться, это тоже мне не нравится. У меня есть еще одно условие, — Филиппа посмотрела себе под ноги. — Долорес поедет с нами. После смерти моей матери Эллис подарила ее мне, она была еще щенком. А теперь вернемся к главной теме. — Какой? — удивился Макс. — Поджариванию лепешек. Двое суток спустя Пиппа, Макс, дети и собака на первоклассном самолете летели в Альп д'Эстелла. Софи, Клэр и Марк спали, впрочем, также как и Долорес. Филиппа по-прежнему терзалась сомнениями насчет правильности принятого ею решения. — Тебе никогда не хотелось бросить детей? — спросил сидящий справа от нее Макс. Пиппа подпрыгнула на месте. Ее кресло было разложено, и теперь она с усилием давила на кнопки, чтобы поменять его положение. Какое-то время Филиппа молчала, чувствуя себя довольно глупо, потому что спинка ее кресла наконец поехала вверх, но сделала это слишком резко и теперь стояла под углом в девяносто градусов. Макс наклонился и помог Пиппе привести кресло в то же положение, что и у него. Когда он приблизил к ней свое лицо, Пиппа слегка отклонилась назад. — Не беспокойся, — сказал Макс. — Я не людоед, который мечтает затащить тебя в свой зловещий, темный замок, чтобы съесть. — Тебе это вряд ли удастся, потому что меня сопровождают трое детей и собака, — выдавила Филиппа и попыталась расслабиться. Макс по-прежнему улыбался, что невероятно ее смущало. Он так сексуален! — Ты ни разу не уезжала с фермы после смерти Джины? — спросил Макс, и Пиппа покачала головой. — И никогда этого не хотела? — Нет. После смерти Эллис я пообещала Джине, что останусь на ферме присматривать за ее детьми. Джина и Эллис были моей семьей, теперь моей семьей стали дети. — Как тебе удалось так подружиться с Джиной и ее матерью? Пиппа медлила с ответом, Макс находился слишком близко, и это ее смущало. Раньше она никогда не рассказывала о своем прошлом. — Эллис и моя мать были хроническими алкоголичками, — наконец прошептала Филиппа. Макс нахмурился, не веря тому, что слышит. — Эллис говорила, что это наследственное пристрастие, которое передается по королевской линии. Она никак не могла ужиться со своими родителями, поэтому уехала в Австралию. Долгое время Эллис жила одна. Она выпивала, может быть, употребляла наркотики, я не знаю наверняка. Когда она встретила мою мать, обе были беременны и одиноки. После моего рождения мама снова запила, но Эллис с того момента, как забеременела, не притрагивалась к спиртному. Когда мне исполнилось двенадцать лет, моя мать умерла. — Я рад, что Эллис помогла тебе, — Макс старался казаться равнодушным. — Ей, вероятно, трудно приходилось в жизни. — Это так, ей никто не помогал. Однако она сделала все, чтобы мы с Джиной могли получить хорошее образование. Мы обе стали медсестрами. Потом Джина встретила Дональда, и они поженились. Вот таким был счастливый конец, дальше ты все знаешь. — Счастливый конец бывает только в сказках. — Да, — пробормотала Пиппа. — Эллис умерла от расширения сосудов почти сразу после того, как у Джины родился Марк. Она была уверена, что мы все счастливы и не бедствуем, потому что она сама всегда жила в нищете и не хотела такой же участи для нас. — Мы с матерью думали, будто она удачно вышла замуж, — Макс нахмурился. — Я подозреваю, Эллис нарочно обманула своих родителей, желая досадить им. Она ненавидела королевский образ жизни. — А ты счастлива? У тебя был какой-нибудь парень? Наступило молчание. — Это тебя не касается. — Я хотел бы знать. — Расскажи мне о своей жизни, — сурово произнесла Пиппа, — а я поведаю о себе. — Хорошо, — к ее удивлению, ответил Макс. — У меня было много подружек. Богач вроде меня всегда желанная добыча. — Класс! — с иронией сказала Пиппа. — Я была помолвлена с Томом. Однако, когда он услышал, что после гибели Джины и Дональда дети будут жить с нами, он сбежал. Что ж, если Том не хотел жить с ними, это только его проблема, хотя я нисколько его не виню. Трое детей и собака. Я, наверное, слишком много от него ждала. — Ты слишком много на себя взвалила. — Нет, я люблю Марка и девочек. Если ты помешаешь их счастью, будешь иметь дело со мной, Макс де Готье. — Я никогда не причиню им зла. Снова наступило молчание. Пиппа внезапно почувствовала себя спокойно и уверенно, чего с ней не случалось вот уже довольно длительное время. — Почему тебе так важно спасти Альп д'Эстелла? — удивленно спросила она. — Просто я должен это сделать. — Зачем, ведь ты вырос во Франции? — Это моя обязанность. Почему Макс не говорит мне правду? Пиппа подозрительно уставилась на него. — А как ты научился доить коров? — она решила переменить тему разговора. — Это легко. Моя мать родилась на ферме, которая располагалась к югу от Парижа. Мой дедушка и бабушка по материнской линии по-прежнему живут там. В детстве на ферме я был очень счастлив. — Твой отец, ну, тот, чье имя записано в твоем свидетельстве о рождении, умер? — Я никогда не общался с любовниками моей матери. — А где сейчас твоя мать? — Она в Париже. — Когда умер Тьерри? — Мне тогда было тринадцать лет, он погиб в автомобильной катастрофе. — Мне жаль, Макс, — Филиппа помолчала, затем спросила: — Твоя строительная компания находится в Париже? — Да, я строю небоскребы. — Ты на кого-нибудь работаешь, у тебя есть босс? — У меня был потрясающий босс, однако он умер три года назад. Теперь я управляю компанией. — Ты очень богат? — Откуда в твоем голосе столько разочарования? Ты не любишь богатых? — Нет, — Пиппа помедлила. — С деньгами жить удобнее. — Это точно, — Макс улыбнулся, и она прикусила губу. — А где ты взял первоначальный капитал, у королевской семьи? — Нет. Мой отец был весьма удачливым игроком, — он невесело улыбнулся. — Он прикрывался своим именем и титулом в качестве залога. Я многие годы выплачивал его долги. Хотя прежний принц предлагал моей матери помощь, она скорее умерла бы, чем приняла ее. — Расскажи мне о той аварии, — неуверенно попросила Пиппа. — Отец был пьян. Алкоголизм — наше наследственное проклятие, однако в отличие от Эллис отец не боролся с этой привычкой. Так что королевской семье Альп д'Эстелла нечем гордиться. — И ты хочешь, чтобы Марк оказался посреди всего этого? — Я уверен, ты сможешь воспитать его человеком стойким к соблазнам. — Помолчав, Макс прибавил: — Возможно, я действительно плохо обдумал всевозможные детали. — А откуда мне знать, что ты не хочешь стать регентом ради денег и власти? — Меня не прельщают деньги и власть так же, как и тебя. В этом мы понимаем друг друга. — Ерунда, — раздраженно сказала Пиппа. — Я — никто, а ты — принц-регент. — Не смей оскорблять себя, каждый из нас — личность, — Макс положил свою ладонь ей на руку. Пиппа никак не могла избавиться от смущения. — Сколько тебе было лет, когда ты начал работать? — спросила она. — Мне было пятнадцать. Наша ферма не приносила больших доходов. — Твоя мать не работала? — Она была в той же машине, в которой погибли отец и Тьерри, с тех пор у нее парализованы ноги. Меня принял на работу старый друг моих дедушки и бабушки. — Кто оплатил наш перелет? — Пиппа нахмурилась. — Ты или правительство Альп д'Эстелла? — Мне возместят расходы. — Если у тебя получится оставить Марка в этой стране? Макс пристально посмотрел на Филиппу, и она подумала, что он многое ей не говорит. — Сейчас нам принесут завтрак, — прервал он ее размышления. — В четыре часа утра? — Ты в другом часовом поясе. — У меня кружится голова. — Передвигайся медленно, — он коснулся рукой ее щеки, будто приободряя. — Все будет хорошо. — Я не знаю, как привыкну к смене часовых поясов, однако не могу же я бросить детей! — Я не стану давить на тебя, пусть все будет, как будет, — Макс сильнее сжал ее руку. Наступило продолжительное молчание. — Можно мне поцеловать тебя? — Нет. — Сердце Филиппы замерло. Ее переполняло желание. В тот момент, когда Макс припал к ее губам, она прикоснулась ладонями к его лицу. Казалось, их поцелуй будет длиться целую вечность, но вскоре зажегся верхний свет, и они отстранились друг от друга. Принесли завтрак. — Не нужно было этого делать, — задыхаясь, сказала Пиппа. — Я так хотел, — Макс улыбнулся. — А я не хотела, — пробормотала она. — Это просто глупо. Глава пятая Как только самолет приземлился, стюардесса сообщила: — Просьба ко всем пассажирам оставаться на своих местах до тех пор, пока борт не покинут члены королевской семьи Альп д'Эстелла. Детям по-прежнему хотелось спать. Макс нес на руках Клэр и Софи, а Пиппа за руку вела заспанного Марка. — Не позволяйте Пиппе нести вещи, — проворчал Макс, обращаясь к стюарду. — У нее болит спина. И, пожалуйста, поскорее выведите нашу старую собаку. Филиппа спустилась по трапу и ступила на красный ковер. Внезапно она увидела Долорес и едва не расплакалась. Она остановилась и обняла собаку. Понимая, что лить слезы глупо, Пиппа улыбнулась. В конце красной ковровой дорожки их ждал лимузин. Казалось, даже Долорес, которая изо всех сил нюхала воздух, не верит, что они попали в такой теплый климат. — Здесь почти жарко, — выдохнул Марк и обратился к собаке: — Мы едем в замок, Долорес. — Хотела бы я, чтобы жители Танбарука видели нас сейчас, — прошептала Пиппа, и Макс хихикнул. — Ты хочешь, чтобы наши снимки напечатали таблоиды? Марк, держи Пиппу за руку. Оставь Долорес здесь, мы встанем вокруг нее. А теперь, Пиппа, улыбайся. — Зачем? — удивленно спросила она. — Ты забыла, мы имеем самое прямое отношение к королевской семье, а значит, наши снимки разлетятся по всему миру. — Я не член семьи, — Пиппа низко опустила голову, глядя на Долорес, которая лизнула ботинок Макса. — Собаку нужно показывать ветеринару? — Мы получили справку от ветеринара в Австралии. Теперь Долорес — королевская собака, а ты, как и я, — член королевской семьи. — Макс улыбнулся ей, фотографы беспрестанно щелкали фотокамерами. — Мне следовало как гувернантке стоять в десяти шагах от вас, — сказала Пиппа. — Мне тоже, — произнес Макс. — Однако мне ты уйти не разрешила. Если оставишь детей, они начнут реветь, а Долорес завоет. Так что улыбайся! — Я улыбаюсь, — проговорила Филиппа сквозь зубы. — Дети считают тебя очередным подарком к Рождеству. — Знали бы они правду! — Значит, в тебе все-таки есть что-то от людоеда? — Да, я тоже предпочитаю одиночество. — Это еще почему? Ты же не гомосексуалист? — вырвалось у Пиппы. Улыбка сошла с лица Макса. — Что ты сказала? — он удивленно уставился на нее. — Улыбайся! — напомнила она ему. Фотографы по-прежнему снимали их. — Я спрашивала о твоей сексуальной ориентации. — Я же только что поцеловал тебя! — А это можно считать доказательством того, что ты предпочитаешь женщин? — Да, если ты не заметила, это был чувственный поцелуй. — Не могу судить, — задумчиво сказала Пиппа. — Моя личная жизнь никогда не была слишком бурной. Макс понимал, что она его дразнит. — Замолчи, — с улыбкой произнес он, отводя от нее взгляд. — Еще одно слово, Филиппа Донахью, и я покажу тебе, что такое чувственный поцелуй. — Ты не посмеешь этого сделать на глазах у всех. — Да, — огорченно произнес Макс. — Я не стану этого делать, но только потому, что подобный поступок осложнит наши и без того весьма непростые отношения. — И все-таки зря, — сказала Пиппа Максу, когда они вместе с детьми ехали на лимузине из аэропорта. — Что именно? — Ты поцеловал меня. — Я не целовал тебя на виду у фотографов, — с улыбкой произнес Макс. — Нет, я хотел, но у меня на руках были девочки. — Ты поцеловал меня в самолете. — Это было необходимо, ибо я подозревал, что ты считаешь меня гомосексуалистом. Однако мой поцелуй ни в чем тебя не убедил. — Нет, он убедил меня, — поспешно сказала Пиппа и посмотрела в окно лимузина. За окном простирались бесконечные поля, затем Филиппа увидела речные долины, горы, симпатичные домики, стада белых коров. Страна выглядела процветающей. — Как красиво! — выдохнула Пиппа. — Это только яркая картинка, — произнес Марк. — Реальность не слишком хороша. Этой зимой жители страны замерзали и голодали. — Только не вздумай показывать мне голодающих крестьян, — она свирепо посмотрела на него. — Я здесь ни при чем. — Я и не смог бы этого сделать. В этом году урожай будет хорошим. Пока дела в полном порядке. — Надолго ли? — Надолго, если у нас все получится, — Макс взглянул на спящего Марка, и его губы изогнулись в улыбке. Затем он прибавил: — Ты ни на что не соглашалась, пусть все идет, как идет. А сейчас посмотри направо, это наш замок. Пиппа ахнула от изумления. Перед ней предстал настоящий сказочный белокаменный дворец с многочисленными башенками и зубчатыми стенами. Казалось, он сияет на солнце. Она локтем толкнула Марка в бок, однако он так и не проснулся. Пиппа принялась будить девочек, но Макс остановил ее. — Оставь их, пусть спят, они еще успеют налюбоваться, — проговорил он. — Тебе не нравится замок? — спросила она, услышав нотки неприязни в его голосе. — Мне не нравится идея, то, воплощением чего является этот дворец, а именно — неограниченной власти, богатой казны правителей и нищеты народа. — Ты же богат! — Я сам зарабатываю себе на жизнь, между прочим, весьма нелегким трудом, а принцы живут за счет непомерных налогов, которыми облагают своих крестьян. Пиппа снова вспомнила генеалогическое древо семьи де Готье. — Твой дед оставил эту страну и уехал во Францию? — Да, но он мне не дед. — Значит, ты не поддерживаешь связи с королевской семьей? — Нет, но мой отец общался с ними и впоследствии очень об этом пожалел. — Ты злишься на этот замок за то, что произошло с твоим отцом и Тьерри? — Моя мать никогда не любила бывать здесь, и у нее на это имеются собственные причины. — Значит, ты и Марка не будешь любить, если он станет наследным принцем? — Что за глупости! — А по-моему, глупо смотреть на груду камней и думать, что именно она убила твоего брата. — Я не сказал, что… — Не сказал, но подумал. Мне этот замок кажется сказочным, ты же смотришь на него и вспоминаешь о покойном брате. Кажется, психологу есть над чем поработать. — Психологу?! Пиппа усмехнулась. Ей удалось-таки сбить спесь с великолепного Максима де Готье! — Ерунда, забудь, — серьезно произнесла она, успокаиваясь. — Это просто смешно. Лимузин въехал на территорию замка и остановился у огромного крыльца, обрамленного фонтанами. Шофер вышел, открыл дверцы лимузина и даже отдал пассажирам честь. Не обращая внимания на протесты Макса, Пиппа взяла на руки Клэр и выбралась наружу. Оглядевшись, она немного испугалась, потому что увидела перед собой многочисленных слуг, одетых в парадную форму, они выстроились у входа. На женщинах были черные платья, белые передники и чепцы, на мужчинах — черные костюмы и красные ливреи. — Господи! — выдохнула Пиппа. — Совсем как в кино! — Этим людям не до шуток, — сурово сказал Макс, и она кивнула, подавив желание рассмеяться. Высокий, тучный мужчина средних лет, одетый в военную форму, стоял в стороне от слуг. У него были длинные усы, подкрученные вверх. При виде его Пиппа все-таки хихикнула. — Добро пожаловать домой, Ваше Высочество, — сказал по-английски мужчина Максу, и тот вздрогнул. — Я не Ваше Высочество, потому что еще не принял регентство, — Макс указал глазами на Марка, которого держал на руках. Поставив мальчика на землю, он взял на руки Софи. — Это новый наследный принц Альп д'Эстелла и его сестры. Я хочу отнести их в детскую, она готова? — Конечно, — мужчина какое-то время смотрел на Марка, потом пожал плечами и взглянул на Пиппу. — А это няня? — Я опекунша детей, — твердо сказала Пиппа и так крепко прижала к себе Клэр, что девочка попыталась вырваться. — Понятно, — мужчина оглядел Пиппу с головы до ног. На ней были надеты потертые джинсы и удобная ветровка. — Мы приготовили для вас спальню на половине королевы. — Детская находится там же? — Нет, однако… — Я буду спать вместе с детьми. Ты согласен, Макс? — Конечно, — ответил он. — Позволь тебе представить Карвера Леву — управляющего персоналом. Карвер, это Филиппа Донахью, опекунша детей. Она всегда делает только то, что лучше для них. — Да, сэр, — тупо произнес Карвер, оценивающе взглянув на Пиппу, отчего она вздрогнула. — Вам здесь понравится, — ободряюще сказал Макс. — Карвер представит вам слуг, которые поступят в ваше полное распоряжение. Я думаю, вам всем нужно поспать. Я отнесу детей в спальню, а потом уеду. — Куда ты уедешь? — Пиппа замерла на месте. — В отель, — просто сказал он. — Ты останешься в замке. — Я не обещал тебе, что… — Ты обещал, — резко произнесла Пиппа. Он что, собирается оставить ее одну с этим Карвером? — Я буду неподалеку, — старался умилостивить ее Макс. — Отель находится всего в пяти минутах езды отсюда. Я же не обещал жить с вами в замке. Он что, за идиотку меня принимает? Не произнося ни слова, Пиппа с Клэр на руках полезла обратно в лимузин. Усадив девочку, она протянула руки к Софи. — Марк, дорогой, запрыгивай в машину. Мы все будем жить в отеле с мистером де Готье. Макс и слуги выглядели изумленными. — Зачем тебе это? — спросил Макс. — Только не думай, что это из-за того поцелуя, — пробормотала она едва слышно. — Я чувствую себя здесь неловко, кроме того, я тоже не являюсь представителем королевской семьи. — Глупости! В этом замке могут жить не только представители королевской семьи! — Я уеду вместе с тобой. А ты не сдержал своего обещания. — Ты должна остаться здесь. — Даже ты не заставишь меня это сделать. Если ты не можешь здесь остаться, значит, и мы не можем. Кстати, слуги все слышат, так что скорее принимай решение. — Я не хочу жить в замке, — с отчаянием в голосе произнес Макс. Пиппа взглянула на спящих девочек, смущенного Марка и прижавшуюся к ее ногам Долорес, а потом на Карвера и поняла, что ради детей не имеет права поддаваться эмоциям. — Если бы я знала, как ты боишься жить в замке, я ни за что не согласилась бы приехать сюда, — прошептала она. — Я не боюсь. — Тогда что? — Я ненавижу этот замок. — А я вижу перед собой всего лишь красивую постройку, деревья в парке и тридцать слуг. Да, я помню, еще здесь должны быть три бассейна. Мы весело проведем время. — Но Тьерри… — Макс замолк на полуслове. — При чем здесь Тьерри? — Ни при чем. — Он сжал губы. Пиппа посмотрела на него и подумала: а что, если таков был его план с самого начала? Она упрямо уставилась на Макса. Однако в этот момент проснулась Софи. — Мы приехали? — спросила она сонным голосом. — Почему мы не выходим из машины? Проснись, Клэр! Клэр проснулась и спросила, в замке ли они. — Мы в замке, но Пиппа не позволяет нам остаться, — задумчиво сказал Марк. — Она боится этих людей, а Макс не хочет остаться с нами. — Она не боится, — быстро произнес Макс, — а просто упрямится. — Здесь двое упрямятся, — сказала ему Пиппа. — Я не отступлюсь. Либо ты остаешься, либо мы уезжаем. — Вы можете уехать все, — произнес Карвер, который стоял позади них и внимательно слушал разговор. — Мы все остаемся! — рявкнул Макс. Пиппа уставилась на него. Что ж, она выиграла, однако удовольствия от этого не получила. Чего так боится Макс? Макс отвел детей в детскую и, прежде чем уйти, сказал Филиппе: — Увидимся за обедом. — Если ты уедешь из дворца, мы тоже покинем его, пусть даже пешком, — заявила она. Пиппа была напугана. Две горничные распаковывали ее багаж. При мысли о том, что сейчас они увидят ее скудный скарб, она приуныла. — Мы все выяснили, — натянуто сказал Макс. — Ты и дети должны отдохнуть. Увидимся за обедом. — Произнеся это, он вышел. Пиппе хотелось побежать вслед за ним, однако она не сделала этого. По приезде в замок дружелюбность Макса уступила место чопорности и отстраненности, чего она никак не могла понять. Куда подевался тот мужчина, который поцеловал меня? Нет, мне нужно срочно забыть этот поцелуй, сейчас не время думать о Максе. Детская оказалась огромной. Было довольно тепло, однако в камине горел огонь, и Долорес сразу же направилась к нему, чтобы удобно улечься на шикарной медвежьей шкуре, расстеленной на полу. Из основной комнаты можно было войти в раздельные спальни детей. Марк вскрикнул от восторга и осторожно подошел к кровати в первой спальне. Кровать была накрыта покрывалом из темно-красной с золотом парчи. Марк с ногами влез на нее, а девочки последовали за ним. Дети принялись ползать среди кучи подушек. — Она мягкая! — Софи стукнула по перине. — Ты будешь спать с нами, Пиппа? — Конечно. — Извините меня, мисс, — произнесла одна из горничных. — Мистер Леву сказал, чтобы мы отвели вас в спальню в конце этого крыла. — Я не знаю, почему вам так сказал мистер Леву, но я остаюсь здесь. — Мистеру Леву это не понравится. — Тогда дети будут спать со мной в конце крыла. Горничные удивленно переглянулись. — Мистер Леву сочтет это неподобающим. У нас будут неприятности, если мы не выполним его пожелания. Неприятности? Да кто такой этот мистер Леву?! Пиппа глубоко вздохнула. — Я опекунша будущего наследного принца Альп д'Эстелла, и любое решение в отношении детей принимаю лично я, а не мистер Леву или кто-либо еще. Я ясно объясняю? Лица горничных вытянулись. — Конечно, моя дорогая, — сказала самая старшая из них. — Конечно, мисс. — Вам придется противостоять мистеру Леву, — выдохнула другая горничная, — хотя здесь это никому не удается. Если он увидит, как дети резвятся на кровати, у него случится сердечный приступ. Пиппа повернулась и увидела, что Марк и девочки разулись и теперь вовсю прыгают на пружинящей перине. — А я разрешаю им прыгать, — проговорила она. — Конечно, мисс, — произнесла старшая из горничных, и Пиппа хихикнула. — Мои внуки тоже любят прыгать на кровати. У меня их трое. — Извините, но почему вы до сих пор работаете горничной? — У меня нет другого выбора, — женщина с укором посмотрела на Пиппу. — В стране очень много безработных. — Вам выплачивают пенсии? — Увидев, что горничная не понимает ее вопроса, Пиппа прибавила: — Что ж, возможно, мы не зря сюда приехали. * * * Горничные вскоре ушли, и Пиппа осталась с детьми наедине. Марк и девочки продолжали прыгать на кровати, потом принялись обшаривать каждый уголок детских покоев. Долорес по-прежнему лежала у камина. Наконец дети нашли очки для плавания. — Я хочу поплавать, — выдохнул Марк. — Ты поплаваешь завтра, — Пиппа с беспокойством огляделась вокруг. — Пойдем поищем два бассейна снаружи. — Куда делись все эти люди, которые были внизу? — спросил Марк. — Возможно, они под лестницей, — Пиппа нервно хихикнула. — По телевизору говорили, что именно там и живут слуги. — Мы должны спуститься вниз и поздороваться с ними? — Мы поздоровались с ними, когда приехали, — неуверенно сказала Пиппа. — Пойдем на улицу, там я чувствую себя в большей безопасности. Глава шестая Макс провел около двух часов в беседе с Леву. Закончив разговор, он отправился на поиски Пиппы. Детская оказалась пуста. Он позвонил в колокольчик, и на пороге появилась пожилая горничная, которая удивленно взглянула на него. — Где дети? — Они с Пиппой. Я имею в виду, с мисс Филиппой. — Это она попросила вас называть ее Пиппой? — Да, — женщина улыбнулась. — Она сказала, будто не сможет называть меня Беатрис из-за большой разницы в возрасте. Она заявила, что станет обращаться ко мне по имени, только если я буду называть ее Пиппой. А еще она говорила, это относится ко всему персоналу, однако мы договорились в присутствии мистера Леву называть ее мисс Филиппа. — Очень мудро. Она в своей комнате? — Она сказала, что станет спать в детской. Макс оглядел детскую, комната была просто огромной. Ребенку здесь наверняка начнут сниться кошмары. Что ж, Пиппа, вероятно, права, решив не оставлять детей одних. — А кроватей хватит? — Здесь пять спален, однако Пиппа говорит, что им хватит и одной. — Это глупо! — Да, сэр, — неуверенно ответила Беатрис. — Вы не согласны со мной? — У меня есть внуки, — тихо произнесла она. — Если бы один из них вдруг оказался новым наследным принцем, я тоже стала бы ночевать вместе с ним, да еще прихватила бы собаку. Хотя я всего лишь горничная, сэр, и это меня не касается. — Она отвернулась от Макса и принялась распаковывать вещи. Макс был сбит с толку. Что она имела в виду? Он обещал, что Пиппа и дети будут в безопасности. Макс вспомнил о недавнем разговоре с Леву, кажется, он был чем-то обеспокоен. — Так где она? — Совсем недавно Пиппа и дети были на южной лужайке, — сказала Беатрис. — Они играли у фонтана. Макс подошел к окну и выглянул на улицу. У фонтана никого не было, однако около него валялась куча одежды, а на лужайке виднелись следы грязи. Беатрис подошла к окну и тоже посмотрела на улицу. — Наш главный садовник лелеет эту лужайку, как сокровище, а дети ее испачкали… — Думаете, он рассердится? — Макс удивленно посмотрел на грязную лужайку. — Вы же знаете, что тогда предпримет Пиппа. — Да, — Беатрис улыбнулась. — Возможно, вы правы, он не станет сердиться. Как хорошо, что здесь снова живут дети! Пиппа наверняка очарует даже садовника. Судя по тому, что спустя некоторое время увидел Макс, Пиппа действительно очаровала садовника. Этот семидесятилетний мужчина, стоя на коленях, аккуратно отчищал газон от грязи. Не успел Макс подойти к нему, как появился еще один мужчина, который нес несколько досок. — Что здесь происходит? — спросил Макс, приготовившись выслушивать жалобы. — Мисс Пиппа и дети веселились у фонтана, — тихо сказал садовник. — Поэтому мы решили построить небольшой мостик. Так им удастся забираться в фонтан и вылезать оттуда, не загрязняя лужайку. — Вы сказали им о бассейнах? — О да, — произнес садовник и улыбнулся. — Молодая леди спросила меня, что я предпочту: плавать в обычном бассейне или нырять в фонтан с драконами? Я никогда не думал о таком способе развлечения, однако в ее словах есть определенный смысл. Потрясающе! Пиппа находится в замке всего два часа, а уже внесла изменения в устоявшуюся жизнь его обитателей и обзавелась друзьями. Макс осторожно огляделся, вспомнив о Карвере Леву. — Мистер Леву смирился с постройкой палубы? — Нет, сэр, — ответил садовник, в знак уважения приподнимая над головой свою шляпу. — Однако мисс Пиппа сказала, что по всем вопросам мы можем обращаться к вам, потому что вы — принц-регент. Вы хотите, чтобы мы прекратили работу? Макс не знал, что тут ответить. — Где она сейчас? — мрачно спросил он. — Мисс Пиппа наблюдает за коровами, которых ведут на дойку, — ответил садовник. — Я думаю, она и дети отправились на ферму, чтобы помочь. Так нам не делать палубу? — Раз уж начали, то продолжайте. — Да, сэр, — садовник улыбнулся. Пиппа и дети в самом деле оказались на ферме. На Марке и девочках были надеты только трусики, остальная одежда осталась на лужайке. На Пиппе были надеты джинсы, завернутые до колен, и футболка, которую она завязала под грудью, живот, таким образом, остался открытым. И она, и дети были изрядно вымокшими. Увидев Макса, Пиппа помахала ему рукой, приглашая подойти к ним. Все четверо молчали. — Привет, — прошептала Пиппа. — Я думала, что увижу нечто необычное, однако здесь все как на нашей ферме. Правда, здесь нет Шалопутки. — Ошибаешься, уже есть, — мрачно произнес Макс. — Я имею в виду тебя. — Знаешь, я разговаривала с доярами, и они сказали, что их коровы очень спокойные. — Она проигнорировала его замечание. — Я думаю, нам удастся взять домой несколько пробирок. — Зачем? — Для оплодотворения наших коров, — терпеливо объяснила Пиппа. — Думаешь, у нас получится? — Мы могли бы вывести точно таких же телят, — сказал Марк. Дети сияли. Увидев выражение их лиц, Макс почувствовал гордость. Ни Марк, ни девочки ни разу ни на что не пожаловались, хотя жили в Австралии в жуткой бедности, а сейчас, приехав в другую страну, они по-прежнему воспринимают жизнь как приключение. Из Марка получится прекрасный наследный принц. Но захочет ли Пиппа остаться? — Еще ничего не решено, — она не дала Максу даже рта открыть. — Ты что, читаешь мои мысли? — Твои мысли написаны у тебя на лице. — Как тебе удалось уговорить садовника построить мостик для защиты газона от грязи? — Он это делает? Какой милый! — Ты говоришь по-французски? Я этого не знал. — Совсем немного. Это своеобразный диалект, которому я выучилась у Эллис. Мы разговаривали на нем с Джиной, когда не хотели, чтобы нас поняли одноклассники. Марк и девочки тоже выучились этому языку. Макс понял, что теперь ему будет гораздо легче решить многие проблемы, ведь Пиппа и дети разговаривают на языке жителей Альп д'Эстелла! — Почему ты не сказала мне об этом? — Ты не спрашивал, а я не знала, что это язык твоей страны, до тех пор, пока не приехала сюда. — Увидев облегчение на его лице, она нахмурилась и прижала к себе детей. — А отчего это ты вдруг стал таким умиротворенным? — Я просто приятно удивлен, и потом, неужели ты можешь угадать, что я чувствую? — Могу. — Нет, не можешь, — рявкнул Макс, а стоящая рядом с ним корова повернула голову и неодобрительно посмотрела на него. — Тише, — прошептала Софи. — Мы не должны шуметь, пока коровы не привыкнут к нам. — Интересно, я могу помочь с дойкой? — спросила Пиппа. — Неужели ты этого хочешь? — Нет, — она улыбнулась, — однако это могло бы повеселить мистера Леву, он определенно считает меня одной из твоих служанок. — У него быстро переменится мнение о тебе, потому что сегодня он ужинает с нами. — Неужели он станет поедать яйца и тосты в детской? — Тебе не удастся там спрятаться. У тебя есть какое-нибудь нарядное платье? Пиппа уставилась на свои промокшие джинсы, босые ноги и хихикнула. — Я надену сухие джинсы. Только не злись, я не опозорю тебя, — она потрепала волосы Макса. — Я это знаю, — он отошел от нее в сторону. — Я не съем тебя, Макс, не веди себя, как испуганная лошадь. — Я не боюсь тебя! — Нет, боишься, — произнес Марк. — Тебе не нравится, когда Пиппа гладит тебя по голове? — Нет, нравится, я… — Дети, ему не нравится, когда кто-нибудь ерошит его перышки, — сказала она Марку и девочкам. — В котором часу состоится ужин, мистер де Готье? — В семь. Детей покормят в шесть часов, с ними в детской будет находиться Беатрис. Она позовет тебя, если ты им понадобишься. Однако, судя по тому, как они сегодня резвились, дети сразу же уснут. А вот ты, кажется, выспалась, если не помнишь, ты проспала в самолете пятнадцать часов, положив голову мне на плечо. — Интересно, как я могла наклониться к твоему плечу, если сиденья в первом классе самолета этого не позволяют? — спросила Пиппа. — Ты вертелась во сне. — И все потому, что ты храпел. — Это неправда! Ладно, ты уверена, что не заснешь до ужина? — Я очень голодна, однако в любой момент могу взять кусочек тоста у детей, чтобы не заснуть на ходу. Оставив Пиппу и детей на ферме, Макс направился в замок. После приезда Пиппы жизнь здесь изменилась. С момента смерти Бернарда Макс впервые почувствовал, что больше не ощущает себя во дворце как в ловушке. Надо бы позвонить матери и сообщить о том, что здесь происходит. В дверях Макс столкнулся с двумя лакеями, которые несли коробки. — Извините, сэр, можно мне поговорить с вами? — спросил один из них. — Кто вы? — Макс нахмурился. — Меня зовут Блейк, сэр, — ответил мужчина. — Я был камердинером покойного принца и его отца. Я знаю вашу матушку, Ваше Высочество. Макс вспомнил то, что сегодня днем узнал от Леву. В замке полно людей, подобных Блейку, которые служили здесь десятилетия, но после смерти наследного принца остались без работы. Еще Макс слышал: слугам платят гроши, даже если они и дальше будут работать в замке, они все равно не смогут полноценно жить. — Это ваша королевская одежда, — сказал Блейк, с почтением держа коробку в руках, затем он приоткрыл крышку, и Макс посмотрел внутрь с таким видом, будто ожидал увидеть там скорпионов. — Право ее носить принадлежит принцу-регенту. Маленькому принцу всего восемь лет, и он вряд ли сможет управлять страной. Вы согласились стать принцем-регентом, а значит, теперь вы принимаете все ответственные решения. Так и должно было быть. — Нет, я… — Леву говорит, что вы станете марионеткой в руках политиканов, а мы этого очень не хотим. — Я буду контролировать ситуацию, находясь во Франции. — Сэр, у вас ничего не получится, — глаза Блейка затуманились слезами. — Этой стране нужно, чтобы вы были здесь. — Я буду внимательно следить за происходящим. — Ваше Высочество, — Блейк умолк, услышав смех, доносящийся с улицы. Макс повернулся и увидел, что Пиппа и дети собирают свою одежду у фонтана. Они весело смеялись и брызгались друг на друга водой. — Ей понравится, — тихо произнес Макс, и Блейк проследил за его взглядом. — На ней лежит большая ответственность за детей, — в голосе слуги слышался упрек. — Ей будут помогать. — Вы думаете, мисс Филиппе удастся со всем справиться? — Я же сказал, она получит помощь. — Я слышал, Ваше Высочество. — Не называйте меня так, потому что наследным принцем является Марк, и он получит не только титул. — Марк получит корону, а девочки станут принцессами. А кем станете вы и что приобретет мисс Пиппа? Макс пристально посмотрел на Блейка. Почему он никогда прежде не встречал этого человека? — Вы ничего в этом не понимаете, — рявкнул Макс. — Да, сэр, ведь я всего лишь ваш камердинер. Однако сегодня вы должны сделать заявление для прессы и обитателей замка. После ужина мы хотим провести фотосессию в большом вестибюле. Так решил мистер Леву, он сказал, это необходимо. Тем не менее жителям страны нужно услышать о том, что вы собираетесь предпринять дальше. И мы хотим увидеть принца, одетым по форме. — Вы действительно считаете, будто я должен надеть парадную форму? — А разве вы хотите, чтобы пресса услышала только точку зрения Леву, утверждающего, что никаких перемен не будет? — Дьявол! Нельзя устраивать фотосессию, не предупредив Пиппу. — Вы считаете, мы должны перенести это мероприятие? — Отложите фотосессию на три-четыре дня, — произнес Макс. — Очень хорошо, Ваше Высочество, — Блейк улыбнулся. — Я оповещу нужных людей о том, что фотосессия состоится в четверг. А тем временем, может быть, вы наденете парадную форму сегодня вечером, чтобы напомнить мистеру Леву, кто он такой? Он-то собирается прийти на ужин в церемониальном костюме. — Проклятье! — Я буду в вашей комнате через час и помогу вам одеться, — тихо сказал Блейк. — Для меня честь помогать вам, Ваше Высочество. Пиппа глядела на свое отражение в огромном зеркале. На нее смотрела симпатичная женщина с коротко стриженными рыжими кудрявыми волосами, одетая в черную юбку до колен, розовый свитер и скромные черные туфли. Нет, в таком виде нельзя появляться на официальном ужине! Припудрив веснушки, Пиппа еще раз взглянула в зеркало, потом стерла пудру, и веснушки появились снова. Состроив недовольную гримасу, она направилась в спальню, где находилась Беатрис. Дети лежали в кровати и ждали, когда горничная, сидящая рядом, начнет им рассказывать сказку. — Я должна остаться, — сказала Пиппа, — пока дети не уснут. — С нами все в порядке, — весело произнесла Софи. — Под кроватью лежит Долорес, а Беатти собирается рассказать нам сказку. — Бабушка тоже рассказывала сказки, — робко отозвался Марк. — Я могу рассказать много сказок, — Беатрис улыбнулась Пиппе. — Идите, я знаю, где разыскать вас. Вы будете ужинать в парадной столовой. — Почему именно там? — Мы все ждем заявления мистера Леву по поводу новой королевской семьи, — она посмотрела на Пиппу и поморщилась. — Дорогая, у вас нет более… официальной одежды? — Нет, но это неважно, я же не член семьи. — Однако принц Максим… — Он не наденет парадную форму, он знает, что у меня весьма скудный гардероб. Пиппа спустилась по широкой лестнице. У нее было на редкость хорошее настроение. Ее встретил пожилой дворецкий и открыл перед ней огромные двери в парадную столовую. Войдя в комнату и увидев Макса, она замерла. На Максе был надет парадный камзол, на плечах красовались золотые эполеты, воротничок и манжеты были белоснежными. На груди у Макса в шеренгу выстроились ордена и знаки отличия, на боку висел меч. Пиппа никогда прежде не видела столь роскошных мужчин. Макс шагнул к ней и улыбнулся, у нее перехватило дыхание. — Филиппа… Макс умолк, дожидаясь от нее ответа. Итак, он намеренно устроил такой официоз, чтобы выставить ее дурой! — Ты предатель! — наконец выдавила она из себя. — Ничтожество! — Прошу прощения? — он моргнул. — Я надела то, что ношу, когда иду в церковь, — завопила Пиппа. — А что ты на себя напялил? — Филиппа, здесь находится мистер Леву. Пиппа увидела Карвера Леву, который тоже был одет в церемониальный костюм. На свитере Пиппы не хватало пуговицы, что Леву наверняка сразу же отметил, во всяком случае, он пристально уставился на то место, где должна была находиться эта самая пуговица. — Она настоящая провинциалка, — сказал Леву на языке своей страны, потом подошел к Пиппе и взял ее за руку. — Может быть, нам покормить ее вместе со слугами, там ей будет удобнее? — Он поднес ее руку к своим губам. — Вы очаровательны, — сказал он Пиппе по-английски, а потом прибавил на своем родном языке, обращаясь к Максу: — Неужели вы собираетесь показываться с ней на людях? Ее нужно представлять как няню. — Здесь провинциалка не только я, но также Марк и девочки, и даже наша собака, — мило произнесла Пиппа, давая Леву понять, что знает язык Альп д'Эстелла. Леву уставился на нее и покраснел. — Мадемуазель, я раздавлен… — начал он. — Кроме того, вы с Максом чрезмерно грубы. Макс молча наблюдал за ней. Пиппа не обращала на него внимания или, во всяком случае, заставляла себя не смотреть в его сторону. Она взглянула на роскошно сервированный стол и тихо произнесла: — Как красиво! Я изумлена и понимаю, что я нежеланный гость в этом дворце. Вы, ребята, продолжайте свой костюмированный бал и дальше, а я пойду на кухню и посмотрю, не найдется ли там мясного сэндвича для меня. — Пиппа… — начал Макс. — Да, меня зовут именно так, — ответила она. — Если ты хотел видеть перед собой Филиппу, то следовало предупредить об этом. Увидимся позже. Произнеся это, она повернулась и вышла из столовой. Макс догнал Пиппу в коридоре. Он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. Она была в ярости, ее широко раскрытые глаза сверкали, щеки пылали. — Отпусти меня, — Пиппа скрестила руки на груди, и Макс шагнул назад. — Извини. — О чем, интересно, ты думал, когда затевал все это? — Я не… — Не нужно разоблачать меня, — рявкнула она. — Я всегда знала и никогда не скрывала, что являюсь провинциалкой, и даже горжусь этим! — Ты не провинциалка. — Нет, я такая. Я родилась у матери-одиночки и изо всех сил пыталась чего-то добиться в этой жизни. Последние четыре года я работала на ферме как проклятая, — она вытянула руки и показала Максу свои израненные пальцы. — А еще я — незаконнорожденная и могу поспорить, что Леву знает об этом. Это ты рассказал ему обо мне? — Я ничего не рассказывал и не стоит драматизировать ситуацию. — И это мне говорит принц в парадной форме! Макс мрачно посмотрел на свой костюм. — На брюках, которые сейчас на мне, пятнадцать пуговиц. — Ничего себе! — Пиппа мгновенно отвлеклась. — Я застегивал эти пуговицы целых три минуты. Я не лгу! Пиппа тряхнула головой. Максу всегда удавалось ее запутать! — Ну и чего ты добился тем, что застегнул эти пятнадцать пуговиц? — слегка задыхаясь, спросила она. — Хочешь, верь, хочешь — нет, но я порадовал старика. — Леву? — Его я вряд ли чем-нибудь осчастливлю, он — настоящий комок нервов. А после общения с тобой у него может случиться удар. Однако мой камердинер… Ему восемьдесят четыре года. Он и другие слуги попросили меня надеть эту форму, я не мог их разочаровать. Пиппа попыталась отвернуться, однако Макс снова повернул ее к себе. — Ты должна понять, что дворцовые слуги и жители этой страны очень нуждаются в спокойствии, а замок представляет собой маленькое государство. Для нас очень важны все эти мелочи. — Они важны для тебя! — крикнула Пиппа. — Мне это безразлично, потому что я — провинциалка. Ты не мог предупредить меня заранее? — Я думал, узнав о моем парадном мундире, ты не придешь на ужин. Во время нашего последнего разговора я понятия не имел о том, во что буду одет. Мне следовало направить к тебе человека. — Или прийти самому, в этом нет ничего невозможного. — Я не пришел бы в детскую, потому что не намерен проводить с тобой слишком много времени. — Что ты имеешь в виду? — она побледнела, и он развел руками. — Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Наши отношения… Мне не следовало целовать тебя в самолете. — Это так. Хотя бы в этом вопросе наши мнения сходятся. — Я не хочу давать тебе надежду. Пиппа открыла рот от изумления: — Да, провинциалок нужно сторониться. Кроме того, ты провел со мной уже очень много дней. Какой же ты самодовольный, глупый, тщеславный хлыщ! — Как ты меня назвала? — Эту фразу я где-то вычитала! — крикнула она. — Ты именно такой, как я тебя назвала. — Нас может слушать Леву. — Да что ты?! — Пиппа намеренно повысила голос. — Слушай, ведь именно ты хотела, чтобы я остался здесь. — Не смей расценивать мое беспокойство за детей как интерес к твоей персоне! Мне ты здесь не нужен, однако твое присутствие гарантирует безопасность Марка, Софи и Клэр. Хотя ты прав, мы не должны проводить много времени вместе, и это вовсе не потому, что я могу наброситься на тебя в порыве страсти, а потому, что могу не сдержаться и врезать по твоей самодовольной физиономии. — Ты этого не сделаешь, — сказал Макс и понял: ему не следовало этого говорить. Пиппа никогда никого в своей жизни не била, однако теперь, находясь в коридоре роскошного дворца и зная, что за спиной, открыв рот, стоит Леву, она не сдержалась и дала Максу звонкую пощечину. Пиппа сама испугалась своего поступка, отскочила назад, уставилась на Макса и принялась бормотать извинения. — Не стоит просить прощения, — сказал Макс. — Мы вырвали тебя из привычной обстановки, лишили спокойствия. — Мое спокойствие определяется только моей независимостью. Мне никто не нужен, даже ты. Не думай, что, поцеловав меня, ты вызвал у меня любовный интерес. Хотя, наверное, ты прав, я все-таки слишком уж увлеклась тобой. — Она пожала плечами. — Мы останемся здесь до тех пор, пока я не пойму, что ждет детей в будущем. Обещаю, ты уедешь в Париж сразу же, как только я буду уверена в безопасности нашего пребывания здесь. — Представители прессы должны видеть тебя и детей. В четверг состоится фотосессия, а сегодня они хотели бы пообщаться только с тобой. — Не велика важность! К четвергу я уж точно пришью пуговицу на своем свитере. Только пусть фотосессия состоится вечером, а то при дневном свете мой наряд выглядит не слишком подобающим случаю. Дворецкий сообщил о том, что ужин подан. — Может быть, отложить трапезу? — спросил Макс. — Не нужно этого делать. — Пиппа распрямила плечи. — Мы все очень голодны, однако будем сидеть за разными столами. — Подойдя к подносу, который держал дворецкий, она подняла с него тарелку с супом и вдохнула аромат. — Суп из спаржи! Это мое любимое блюдо. Я поужинаю на террасе. — Ты не можешь там ужинать, — безучастно сказал Макс. — Возвращайся к своему Маскараду и мистеру Леву, а провинциалка пойдет ужинать на улицу. И не смей меня ни в чем упрекать! Глава седьмая После трех дней пребывания в замке Пиппа начала скучать. Карвер по-прежнему вызывал у нее сугубо отрицательные эмоции, Макса она старательно избегала. Все слуги относились к нему так, будто именно он был наследным принцем. — Два прежних принца проводили в замке очень мало времени, — сказала Пиппе Беатрис. — Они гораздо чаще появлялись в казино Монте-Карло, что приветствовалось нашими правителями. У нас еще есть президент и консул, обязанности которого исполняет мистер Леву. Эти два человека и управляют страной. — А почему мы не встретились с президентом? — Я подозреваю, он занят только одним делом: выясняет, каким образом можно лишить Марка трона. Если ему это удастся, то монархии больше не будет. — Макс не захочет такого поворота событий. — Боже, храни Макса! — произнесла Беатрис. — Он — замечательный принц и отличный человек. — Не такой уж он хороший, — выдавила Пиппа, и Беатрис слегка улыбнулась. — Поживем — увидим. Пиппа никак не могла понять, почему во дворце ей так скучно. Она и дети прекрасно питались, им не приходилось дважды в день доить по сто двадцать коров, местные дояры отказались от, ее услуг. На территории замка располагались бассейны и красивые сады, вежливые слуги были готовы исполнить любое ее желание. Однако Пиппа, привыкшая работать каждый день, не могла смириться с такой жизнью. Она понимала, что и Макс не слишком рад подобному положению дел, хотя прямо не спрашивала его об этом. Они договорились общаться друг с другом только в случае необходимости. На четвертый день пребывания в замке Пиппа решила пройтись после завтрака. — Мы погуляем вокруг замка, — сказала она детям, и те застонали в ответ. — Придут внуки Беатти, — заявил Марк. — Салли моя одногодка, а Родрик — ровесник Софи и Клэр. Эйми самая старшая, но Беатрис говорит, что она знает много активных игр. — Им будет хорошо со мной, — проговорила Беатрис, застилавшая в этот момент постель детей. Пиппе это делать запрещалось. — Я обещаю, они все время будут у меня на глазах. Почему бы вам не прогуляться в одиночку? Пиппа ничего не ответила. Дело было в том, что она боялась встречаться с Максом. Она беспомощно посмотрела на Беатрис, и та улыбнулась. — Он не людоед, дорогая, — произнесла служанка. — Блейк говорит, Макс очень сердечный человек и хорошо заботится о своей любимой матери. Значит, Пиппа пойдет на прогулку одна. Помахав на прощание детям и Беатрис, она направилась искать Долорес, однако старую собаку не удалось расшевелить, в последние дни она предпочитала лежать на солнышке либо устраивалась у зажженного камина. — По меньшей мере насчет тебя я не ошиблась, — прошептала Пиппа лежащей на веранде собаке. Она знала, Долорес осталось жить совсем недолго. Прогуливаясь одна, Пиппа испытывала непривычное ощущение, ей было пусто и холодно. Она обошла вокруг замка, потом вокруг большого озера, прошла через лес, где встретила оленя, потом поднялась на холм позади замка. С высоты Пиппа увидела строительную площадку, на которой возводился небольшой коттедж. На крыше недостроенного коттеджа восседал Макс, на нем были надеты потертые джинсы и рубашка с расстегнутым воротом и закатанными рукавами. Он покрывал крышу шифером. Его волосы сверкали на солнце. Вот кто-то из стоявших внизу людей пошутил, и Макс рассмеялся. Как только Пиппа собралась уйти, он заметил ее и позвал. — Привет, — выдавила Пиппа, стараясь скрыть волнение в голосе. — Я гуляю. — Скорее всего, лазишь по холмам. Ты ушла далеко от дома. У тебя есть с собой ленч? — Нет, я… — На ферме отказались от твоей помощи? — Они говорят, что это неприлично, — сердито сказала Пиппа. — Почему тебе можно крыть кровлю, а мне нельзя доить коров? Макс усмехнулся: — Хочешь почистить кирпичи? Как твоя спина? — Со мной все в порядке, а зачем ты чистишь кирпичи? — Этот дом для Блейка и Беатрис, — он показал на одного из стариков, который в знак приветствия приподнял над головой свою шляпу. — Блейк и Беатрис прожили здесь более сорока лет, но пять лет назад был шторм, и задняя часть дома обвалилась. Вот эта куча кирпичей — все, что осталось от камина. Сейчас Блейк и Беатрис живут во дворце в крыле прислуги. Я думаю, нам удастся построить дом заново. Так ты хочешь помочь отчистить кирпич от старого раствора? Проклятье! Стоит Максу только взглянуть на меня, как я сдаюсь! Пиппе следовало уйти, но ее руки жаждали работы. — Ты говорил, у тебя будет много административной работы, — сказала она. — Этой работой сейчас занимаются юристы. Так как, ты будешь помогать или отвлекать меня? — Я тебя не отвлекаю. — Много ты в этом понимаешь, — проворчал Макс и повернулся к Блейку. — Дайте этой леди перчатки. Пока Макс занимался крышей, все его мысли были сосредоточены на Пиппе, которая сидела внизу и, казалось, нарочно отвлекала Блейка от работы. Ей удалось отчистить в два раза больше кирпичей, чем ему, однако она укладывала свои кирпичи и в его стопку, тем самым давая старику возможность гордиться своим умением. Блейку явно нравилось работать с ней. Пиппа привыкла к тяжелой работе. Кирпичи было нелегко отчистить от цемента, однако со стороны казалось, будто они летают у нее в руках. Тем не менее Леву ясно сказал, что Пиппа — провинциалка и не имеет никакого отношения к наследнику трона. Но она никогда не оставит детей. Тогда что за положение займет Пиппа при дворе? Во время получасового обеда Макс позвонил во дворец, чтобы проверить, все ли в порядке с детьми. Беатрис сообщила: ее внуки останутся на ленч, а потом все немного поспят. Пиппе не о чем было беспокоиться. Макс передал Пиппе слова Беатрис, и она смутилась, потом поблагодарила его, взяла огромный сэндвич с сыром и откусила слишком большой кусок. Макс улыбнулся. — Что такое? Я еще могу вытереть рот рукавом, — мрачно произнесла она. — Не мешайте мне кушать, Ваше Высочество. — Конечно, я не стану мешать. Строители принесли пиво. Они предложили сходить во дворец за напитком, более подходящим для Макса и Пиппы, но Пиппа покачала головой и взяла бутылку пива. — Мы не настоящие короли, — произнесла она, — мы просто оказались в выгодном положении. И не вздумайте отбирать у меня пиво! — Вы представители королевской семьи, — Блейк посмотрел на Макса с упреком, однако тот не обратил на него внимания. Наконец мужчины рассмеялись, напряжение ушло. Макс не принимал участия в разговоре, он слушал, как Пиппа смеется и шутит со строителями. Ее джинсы и футболка, а также волосы и щеки были покрыты кирпичной пылью. На запястье Пиппы виднелась царапина. Она смеялась чьей-то шутке и пила пиво прямо из бутылки. Филиппа была самым милым существом из когда-либо встреченных Максом. Он задумался о том, какие именно чувства она в нем пробудила. Как отреагирует моя мать на сообщение о том, что я влюбился в опекуншу нового наследного принца и должен остаться в Альп д'Эстелла? Это наверняка разобьет ее сердце. Макс поднял глаза и увидел, что Пиппа смотрит на него. — Ты явно думаешь о чем-то ужасном, — сказала она. — Я думал о шифере. — Неужели? — брови Пиппы удивленно приподнялись. Макса начинала беспокоить ее способность читать его мысли. Взяв несколько листов шифера, он полез на крышу, к счастью, никто этого не заметил, все разговаривали с Пиппой. Хорошо, что жители этой страны полюбили ее. И все же, каким будет ее положение при королевском дворе? — Сегодня вечером мы даем пресс-конференцию, — обратился Макс к Пиппе, она посмотрела наверх. — Потом будет фотосессия. Беатрис оденет детей так, как подобает выглядеть королевским отпрыскам. — Эти костюмы очень яркие, — встрял Блейк. — На платьях девочек будет по четырнадцать юбок с ленточками, а на мальчике брюки и жилет. Все уже готово. — Я хочу, чтобы ты тоже оделась должным образом, — проговорил Макс. — Я не являюсь членом королевской семьи, и уж тем более не похожа на него в данный момент, — Пиппа помахала кирпичом, который держала в руках. — Нет, мисс, — сурово произнес Блейк, — вы выглядите как член королевской семьи, впрочем, как и принц Максим. Остальные мужчины на стройке поддержали его. — Люди должны знать тебя, — заявил Макс Пиппе. — Тебе необходимо принять участие в пресс-конференции. — Мне пойти туда в свитере с оторванной пуговицей? — Через час я закончу работу и отвезу тебя в магазин. — У меня нет денег. — Ты — опекунша наследника трона Альп д'Эстелла, поэтому теперь тебе будут выплачивать пособие, так что привыкай к этому. Дети отказались ехать с Пиппой в магазин, потому что были заняты гораздо более важными вещами: они сидели под яблоней в фруктовом саду и выбирали червей из компоста. — Мы делаем почву для посадки моркови, — сообщили Пиппе близнецы. — Нам нужны черви. Садовник говорит, что червей никогда много не бывает. Итак, Пиппа отправилась в магазин с Максом на его автомобиле. — Какое платье мне нужно купить? — Тебе нужно купить несколько платьев, одно длинное вечернее для официальных мероприятий и пару платьев для торжественных обедов. — Я обедаю с детьми. — Я надеюсь, после моего отъезда ты будешь выполнять мои обязанности во время государственных праздников. — Значит, ты решил, что я останусь? — Я полагаю, ты думаешь над этим вопросом. Здесь тебе гораздо лучше, чем в Австралии. — Возможно, но чего ты боишься, Макс? Что ты от меня скрываешь? — Я ничего от тебя не скрываю. — Не лги! — прикрикнула Филиппа. — Я интуитивно чувствую: ты Многое недоговариваешь. Что происходит в этом королевстве? Ты даже наедине со мной боишься оставаться. — Я же везу тебя в магазин! — Все это только затем, чтобы убедить меня остаться. Последние четыре дня мы старательно избегали друг друга, но зачем? Ты боишься привязаться ко мне и детям или опасаешься быть привлеченным к ответственности за тот случайный поцелуй? — Твоему воображению можно позавидовать, — мрачно сказал Макс. — Тебе не нужно знать… — Не смей говорить мне о том, что мне нужно и что не нужно, — возмутилась она и повернулась к нему вполоборота. — Ты завлек меня сюда сладкими обещаниями, а теперь вся ответственность лежит на мне. Я не позволю тебе, черт тебя побери, и дальше дурачить меня при помощи милых взглядов и улыбок! — Как ты сказала? — Не смейся надо мной! — Я серьезен. — Мне до сих пор кажется, что ты чего-то боишься. — Я ничего не боюсь. — Останови машину! — Я не могу, до закрытия магазинов осталось всего два часа. — Тогда рассказывай на ходу! Я больше не стану участвовать в этой игре, пока не пойму, как на самом деле обстоят дела. Макс остановил автомобиль, пропуская переходящих дорогу туристов, которые осматривали долину. — Что ты хочешь узнать? — безучастно спросил он Пиппу, глядя прямо перед собой. — Для начала расскажи мне о своей семье, — она уставилась на свои руки, чтобы только не смотреть на Макса. — Я хочу знать о Тьерри и аварии, в которой он погиб. — Тьерри было семнадцать лет, когда он погиб, — раздраженно произнес Макс. Пиппа покосилась на него, потом снова опустила взгляд на свои ладони. — Он ехал с твоим отцом? Кто из них был пьян? — спросила она. — Он ехал с моим пьяным отцом и тоже был пьян. Это какое-то семейное проклятие! — Расскажи все как есть, я все-таки медицинский работник, или ты забыл? — В королевской семье поколениями процветала взаимная ненависть, — Макс тяжело вздохнул. — Мой отец вырос с мыслью о том, что унаследует трон или по меньшей мере богатство, однако не получил ничего. Он почти всю жизнь провел здесь, живя за счет старого принца. Потом он женился на моей матери, которой было всего семнадцать лет, однако их брак скоро дал трещину. — Твоя мать не могла уехать? — Ты шутишь? Отец считал Тьерри потенциальным наследником престола. Старый наследный принц был инвалидом, а единственный существующий на тот момент прямой наследник — Бернард оказался бесплодным. Макс уныло смотрел вдаль. Пиппа молчала, не зная, что сказать. — От отчаяния моя мать завела любовника, — наконец произнес он. — Ее нельзя осуждать. Она забеременела мной, и старый принц выкинул ее из дворца. Он был так разъярен, что за ней последовали мой отец и Тьерри. Отец не хотел еще одного ребенка. Мама вернулась на ферму своих родителей и взяла с собой моего брата. Больше мы не виделись с представителями королевской семьи. После смерти старого принца Тьерри был признан наследником трона, и на горизонте снова появился мой отец. Брат рос буйным подростком. Однажды отец захотел показать ему его будущие владения. — А тебе? — прошептала Пиппа. — Я был всего лишь недостойным королевского внимания ублюдком. — Так все же ты сын любовника матери или ее мужа? Макс помолчал, затем нехотя проговорил: — Мужа матери, то есть я тоже законный наследник престола. Однако я узнал об этом всего несколько недель назад, мама решила рассказать мне все, чтобы я принял регентство. Мне кажется, Блейк тоже знает правду. Так вот, возвращаясь к той истории: мой отец решил отвезти Тьерри в замок на своем дорогом автомобиле. Я помню, как мать упрашивала его не делать этого, даже плакала. Наконец она сдалась и решила ехать вместе с отцом и Тьерри. Знаешь, ты очень похожа на мою мать, этакая курочка-наседка. — Макс улыбнулся, но Пиппа оставалась серьезной. — Так что же произошло? — в ее голосе был нескрываемый интерес. — Отец усадил мать и Тьерри в свой спортивный автомобиль. Он водил машину как сумасшедший. В дороге отец, вероятно, без умолку орал на мать, в результате чего автомобиль сорвался с утеса недалеко отсюда. Мой отец и Тьерри умерли сразу, а ноги матери остались парализованными. Пиппа смотрела в окно на реку и утес. — Мне жаль твою мать, — наконец сказала она. — Мама и я знаем, что кто-то должен принять титул, иначе пострадают ни в чем не повинные люди, однако она не хочет возвращаться сюда. — Существует тест на отцовство. — Я не стану этого делать. Мне не нужен трон, потому что я могу помочь стране и будучи принцем-регентом. — Знаешь, чего мне действительно хочется? — помолчав какое-то время, прошептала Пиппа. — Я хочу снова работать медсестрой. — Да ты что! — Не нужно ерничать, — она разозлилась. — Если бы ты только знал, как тяжело мне было учиться, чтобы получить диплом! Каждое лето я выбивалась из сил, зарабатывая деньги на учебу. Я начала работать, когда мне было десять лет. Получив диплом медсестры, я просто прыгала от счастья, потому что наконец-то стала по-настоящему независимой! Я хотела быть лучшей медсестрой в мире, однако судьба иногда преподносит нам весьма неожиданные сюрпризы. — В виде Марка, Клэр и Софи. — И тебя, — с горечью произнесла Пиппа и свирепо посмотрела на Макса. — Теперь я живу в роскошном замке, и у меня нет даже какого-то определенного статуса. Я не член королевской семьи, поэтому не могу помогать управлять страной. Я должна подчиняться людям, подобным Леву, до тех пор, пока Марку не исполнится двадцать один год, и я не получу, наконец, официального разрешения на то, чтобы устроить свою жизнь. Хотя вряд ли у меня это получится. — Пиппа… — Поехали, — устало проговорила она. — Мы с тобой оба попали в безвыходное положение. Мне надо подумать. Кстати, тебе больше не нужно вести себя со мной мило, теперь я знаю, чего ты хочешь. Давай-ка лучше поедем и купим мне платье. — Извини меня. — Тебе не за что извиняться, поехали. — Если бы я мог… — Мы оба ничего не можем изменить. — Мне кажется, у меня ничего не получится. — У тебя все получится, — Пиппа вздохнула. — У тебя, как и у меня, нет выбора, его не оставила тебе твоя мать. Могу поспорить, если бы мы с ней встретились, я согласилась бы с твоим решением жить во Франции. Макс какое-то время смотрел на Пиппу, затем коснулся ладонью ее щеки. Пиппа не сопротивлялась, позволяя себе почувствовать тепло и силу его рук. Она понимала, что в конечном счете останется одна и ее жизнь будет весьма унылой. — Не слишком ли много чувственности? — спросила Пиппа, и Макс нахмурился. — Я говорю сама с собой. Она взяла его за руку и отвела ее от своего лица. — Ты замечательная женщина. — Неужели? — Пиппа улыбнулась. — Только мне нужно купить платье. И не вздумай целовать меня! — Почему я не могу этого сделать? — Ты прекрасно знаешь ответ. Мы никогда не будем вместе. Случайная интрижка только усложнит наши отношения. — Я не говорю о случайной связи… — Лучше вообще ни о чем не говори, а отвези меня в магазин, — она повернулась и стала смотреть прямо перед собой. — Итак, чего мы ждем? Глава восьмая Макс и Пиппа договорились встретиться в ресторане после того, как она купит себе платья. Войдя в ресторан, Макс заказал кофе и купил газету. Выпив половину чашки, он услышал какой-то шум на улице. Это была Пиппа в окружении мужчин в униформе. Макс поднялся на ноги, подошел к выходу из ресторана и окликнул Пиппу. Она повернулась, и на ее лице отразилось явное облегчение. Пиппа буквально влетела в двери, Макс заметил, что она в бешенстве. — Ты хорошо меня подставил, Ваше Высочество! — она швырнула банковскую карту, которую дал ей Макс, на ближайший столик. — Мне сказали, что я не выгляжу как представитель королевской семьи! Эта идея покупки платьев изначально была глупой. — Ты хочешь сказать… — Я едва успела войти в магазин, — проговорила Пиппа, — как меня стали расспрашивать, не ошиблась ли я адресом? Затем я оказалась нос к носу с расфуфыренной владелицей магазина, Даниэлой, и сказала, что мне нужны три платья для торжественных случаев. Макс был сбит с толку, а Пиппа едва сдерживала слезы. — Она показала мне одно платье, я захотела его примерить, тогда меня попросили предъявить паспорт и банковскую карту. — Понятно, — сказал Макс, хотя до сих пор не понимал, что же произошло. — Даниэла указала мне на примерочную кабину и, пока я переодевалась, позвонила Леву. Тот заявил, что я не имею никаких прав в замке и, должно быть, украла банковскую карту у тебя. Кроме того, он сразу же прислал в магазин полицию. — Ты шутишь? — давно Макс так не удивлялся. — Выйдя из кабины, я наткнулась на шестерых полицейских. Даниэла заставила меня переодеваться в мою одежду прямо у них на глазах! Никогда прежде меня так не унижали! — Пиппа сжала кулаки с такой силой, что у нее заболели руки. — Потом полицейские заявили мне, будто я арестована. Я принялась оправдываться и сказала, что принц-регент Максим ждет меня в этом ресторане. Они проводили меня до дверей, а теперь смотрят на тебя и нервничают, потому что ждут твоей команды: либо отпустить меня, либо пристрелить. В дверях в самом деле стояли полицейские, которые переговаривались между собой. — Кажется, они знают тебя, — Пиппа понемногу успокаивалась. — Я пойду и поговорю с ними. — Хорошо, а я тем временем пойду и украду кружку пива из бара. — Может быть, ты лучше выпьешь кофе? — А пиво пить неприлично? — Выпей лучше кофе. Видимо, полицейские сами поняли, что были не правы, арестовав Пиппу, потому что когда к ним подошел Макс, вид у них был очень виноватый. Выяснив, кто приказал вызвать полицию, Макс потребовал записать имена и звания всех присутствующих. Полицейские принялись выполнять его указание, а он повернулся к Пиппе. — Мы должны уладить это происшествие, — мрачно сказал Макс. — Те, у кого есть друзья в высших эшелонах власти, могут вызвать полицию в любой момент. Если ты хочешь, чтобы Марк остался здесь, я все улажу. — Великолепно, если я хочу, чтобы Марк остался здесь, — пробормотала она. — Ты снова меня шантажируешь? — Я не шантажирую тебя. Нам обоим угрожает опасность. Решай, собираешься ли ты публично обвинить мою мать во лжи? Кроме того, я уверен, ты не желаешь возвращаться на ферму и оставлять детей здесь одних. Пиппа немного помедлила. — Я не оставлю детей, ты это знаешь. — Я делаю все, что в моих силах. Черт побери, Пиппа, всего пять недель назад я работал плотником! — А я была дояркой, — она попыталась улыбнуться, однако это ей не удалось. Как же Максу хотелось в этот момент принять окончательное решение, но он не мог так поступить, не поговорив со своей матерью. — Извини, Пиппа, я все время подвергаю тебя всевозможным унижениям. Если ты останешься здесь, мы в ближайшее время определим твое положение при дворе. — Я — опекунша детей, и это моя единственная роль в жизни. Мы с Долорес будем сидеть рядом с ними на солнышке до конца своих дней. Тебя это не устраивает? Я согласна на эту проклятую фотосессию, только я ни за что на свете больше не пойду к Даниэле. — Она — владелица единственного в городе магазина, где продают нужные платья. — А что там? — Пиппа указала рукой в сторону, там по улице бродили люди в театральных костюмах. — Похоже, это какой-то театр. Я уверена, что в костюмерной я смогу найти подходящий наряд для себя. Филиппа, как и собиралась, подобрала себе платье в театральной костюмерной. Она вышла на улицу очень довольной, у нее в руках была огромная коробка. Пиппа широко улыбалась, однако она посерьезнела сразу же, как только увидела, что ее ждет Макс. Почему я перестаю улыбаться в его присутствии? — Что ты подобрала? — спросил он. — Все увидишь в свое время. Они направились к автомобилю, а им навстречу внезапно выбежала Даниэла. — Иди в машину, Пиппа, — сказал Макс. — Ты шутишь? Я не хочу упустить возможность заехать ей в глаз. — Боюсь, ничего не выйдет. Держи себя в руках, если не хочешь предстать перед судом. Пиппа театрально вздохнула и повернулась лицом к подошедшей Даниэле. Несмотря на то, что фигура этой женщины неплохо сохранилась, на первый взгляд ей можно было дать лет пятьдесят. На Даниэле было надето дорогое обтягивающее платье, на ногах красовались туфли на высоченных каблуках. — Мне нужно извиниться, — с трудом переводя дыхание, произнесла Даниэла, обращаясь к Максу и нарочно не замечая Пиппу. — Если бы я знала, что у этой женщины имеются полномочия… Вам нужно выдавать специальные удостоверения своим слугам, Ваше Высочество. — Пиппа — опекунша наследного принца, у нее есть банковская карта. Она имеет право тратить столько денег, сколько захочет. — Покойный принц никогда не давал подобных привилегий своим слугам. — Пиппа не служанка! — Макс заорал с такой силой, что младенец, который спал в коляске неподалеку от них, проснулся и заплакал. — Тогда кто она? — Даниэла посмотрела на Пиппу так, как будто та была пустым местом. — Она — представитель новой системы управления этой страной, так что привыкайте. Вокруг них начали собираться местные жители и театральные актеры. — Мы можем наконец уехать отсюда? — спросила Пиппа, и Макс кивнул, открывая перед ней дверцу автомобиля. — Нам пора ехать, — сказал он, обращаясь ко всем собравшимся. — Спасибо за то, что помогли приобрести платье. — Кто помог вам с платьем? — спросила побледневшая Даниэла, понимая, что только что потеряла отличных клиентов. — Мы помогли, — отозвалась театральная костюмерша. — Она будет выглядеть по-королевски, тем более рядом с таким мужчиной. Они — настоящая королевская пара. — Мы уезжаем, — сказал Макс и сел на водительское место. Автомобиль был окружен улыбающимися людьми, которые оттеснили Даниэлу на задний план. Макс завел двигатель и нажал на педаль газа. Толпа продолжала выкрикивать приветствия и возгласы о том, что дни правления Леву сочтены и нужно только дождаться, когда подпишут соответствующие документы. По дороге в замок Макс и Пиппа молчали. Макс размышлял о том, что ему следует немедленно вернуться в Париж, ведь он двадцать лет работал как каторжный, чтобы стать владельцем одной из самых больших строительных компаний в Европе. Королевская семья никогда не помогала ему. А теперь он все бросил и приехал сюда, чтобы справиться с собственным чувством вины. Вероятно, из Марка получился бы хороший правитель Альп д'Эстелла. Он и его сестры будут здесь счастливы, но только в том случае, если с ними останется Пиппа. — О подписании каких документов кричали люди? — нарушила молчание Филиппа. Макс состроил недовольную гримасу. Почему мне кажется, что будет трудно уговорить Пиппу остаться? Неужели это из-за того, что я неравнодушен к ней? Пиппа повторила свой вопрос, и Макс заставил себя сосредоточиться на ответе: — После смерти Бернарда наследник трона должен заявить свои права в течение шестидесяти дней. — Ты имеешь в виду, что этим заявителем станет Марк? — Я полагаю, именно так, хотя подпись на документе вместо него должна будешь поставить ты. Я этого сделать не могу. Пиппа устало опустила голову на руки. — Ты будешь жить в прекрасных условиях. — Да уж! — тихо произнесла она. — Я уже сейчас могу это себе представить. Макс выругался и остановил автомобиль прямо посередине дороги. — Мне очень жаль, что тебе приходится заставлять себя. — Не обращай на это внимания, Макс. — Черт побери, Пиппа, моей матери пришлось всю жизнь жить в таких жутких условиях! Она была всего лишь глупым подростком, когда ее прельстили деньги и титул моего отца, она почти сразу забеременела. Отец женился на ней, но только по одной причине: ему хотелось отомстить Луи, который жаждал женить его на наследнице трона. Я хочу, чтобы ты поняла. — Я все понимаю, и давай прекратим этот разговор. — Я думаю о твоем будущем! Я должен заниматься государственными делами, но вместо этого думаю только о тебе! — Тогда прекрати это делать, — сердито сказала Пиппа. — Я не хочу с тобой разговаривать. Я возвращаюсь во дворец и буду там веселиться и петь. — Как тогда на ферме, чтобы отвлечься от грустных мыслей? — Наша машина стоит на середине дороги. — Мне на это наплевать! Я — принц-регент Альп д'Эстелла и делаю то, что хочу, — Макс свирепо посмотрел на Пиппу, дожидаясь ее ответа, однако она молчала. — Почему ты молчишь? — А что я должна говорить? Не успев как следует подумать о последствиях своего поступка, Макс поцеловал Филиппу. Она ответила на его поцелуй. Ни одна женщина прежде не вызывала в нем такого желания. Пиппа запустила руки в его густую шевелюру, и Максу показалось, что он теряет рассудок. Их поцелуй длился целую вечность, они никак не могли оторваться друг от друга. Внезапно Макс почувствовал, что за ними наблюдают. Он приоткрыл глаза и увидел троих мужчин и женщину, которые обступили его спортивный автомобиль. — Не обращайте на нас внимания, мсье, — сказал один из мужчин, в котором Макс узнал актера театральной труппы. — Наш режиссер советует нам изучать реальную жизнь. Пиппа опустила голову на плечо Макса и хихикнула. — Если ты сейчас начнешь смеяться, я убью тебя, — прошептал Макс. — Или, может быть, поцелуешь меня снова? — Я просто утешал эту мисс, — сказал Макс, обращаясь к окружившим их людям. — Да, — ответила женщина. — Это так мило, что наш принц-регент утешает опекуншу наследного принца. Вы так хорошо смотритесь вместе! — Леву заявил, будто в конце месяца вы уедете в Париж, — произнес один из мужчин. — Мы задаемся вопросом, как же это возможно? Мисс никогда не оставит детей. И вы… поговаривали, что ваша мать не очень хорошо жила в браке с вашим отцом. Об этом шепчутся все слуги. Однако вы носите фамилию де Готье. Теперь мы видим: у вас все в порядке. Знаете, эту мисс нужно утешать и дальше, но только в этой стране. — Эй, меня не нужно утешать, — пропищала Пиппа, пытаясь высвободиться из объятий Макса. — Мисс, если вы хотите иметь дело с Леву и ему подобными, вам понадобится помощь, — улыбнулась женщина. — Леву — настоящий интриган, который может заставить народ ненавидеть вас. — Это глупость, — произнес Макс, тем нее менее чувствуя нарастающее беспокойство. — Поехали домой, — Пиппа посерьезнела. — Меня волнует Марк. — С ним наверняка все в порядке, — Макс отпустил ее, — но все же поедем. — Берегите детей! — крикнул мужчина. — Мы желаем вашей семье всего хорошего! — прибавила женщина. — Возможно, и нам когда-нибудь повезет. * * * Вернувшись в замок, Макс и Пиппа обнаружили детей в добром здравии и прекрасном расположении духа. Беатрис сообщила, что недавно покормила их и теперь собирается уложить в кровать, чтобы они успели выспаться перед вечерней фотосессией. — Я пойду в детскую, — сказала Пиппа. — Ваша собака, наверное, нездорова, — произнесла Беатрис. — Сегодня она играла с детьми у фонтана, потом дремала на солнышке, а теперь спит у камина. Детям не удалось уговорить ее подняться с ними в детскую. Пиппа бросилась в гостиную, Макс пошел за ней. Долорес по-прежнему спала у камина. Услышав зов Пиппы, которая опустилась перед ней на колени, собака открыла глаза и слабо вильнула хвостом, а потом снова погрузилась в сон. Пиппа приподняла голову Долорес и ласково погладила. — С ней все в порядке, — прошептала Пиппа, прижимаясь щекой к собачьему лбу. — Просто она очень старая. Ветеринар сказал, она недолго проживет. — Пиппа посмотрела на Макса, ее глаза были наполнены слезами. — Спасибо, что позволил привезти ее сюда. Ты мог бы отнести ее в мою комнату? Детям сейчас не нужно видеть собаку. Я буду ночевать с Долорес в соседней комнате. Макс отнес собаку наверх. Пиппа расстелила для нее на кровати одеяло. — Эта собака — настоящая семейная реликвия, — произнес Макс, а Долорес открыла один глаз и снова слабо вильнула хвостом. — Я разожгу камин. Пиппа поблагодарила его и подошла к дверям, тем самым напоминая ему, что пора уходить. — Ты не забыла, что в восемь часов состоится фотосессия? — Я приду, а пока немного вздремну. Макс не хотел оставлять Филиппу одну, сейчас она выглядела такой несчастной и беззащитной! Однако она ждала, пока он выйдет, время от времени поглядывая на собаку. — Если я могу чем-нибудь помочь… — сказал он, и она кивнула. — Спасибо, но помочь ты не сможешь. Пожалуйста, Макс, просто уходи. Глава девятая Парадная форма Макса оказалась намного красивее той, что он надевал в первый вечер. Она была сшита из темно-синего сукна, манжеты и воротничок были ярко-красными. Увидев свое отражение в зеркале, Макс рассмеялся. — Сэр, вы прекрасно выглядите, — с упреком сказал Блейк. — Вы намного красивее прежнего принца. — Я всего лишь регент, — Макс посмотрел на знаки отличия на груди. — Это какое-то безумие! — Вы наш правитель, — ответил Блейк. — По меньшей мере таковым вы будете, пока маленький принц не вырастет. С какой это стати мой камердинер читает мне нотации? — Хорошо, что теперь и Пиппе есть что надеть, — проворчал Макс, вспоминая ее наполненные слезами глаза. Сейчас Пиппе явно не до фотосессии, ее волнует только старая собака. — Беатрис говорит, платье Пиппы просто великолепно, — ободряющим тоном сказал Блейк. Пиппа не вышла к обеду, Макс сидел за столом в одиночестве. Леву также отсутствовал, что изрядно беспокоило Макса, хотя утверждать, будто он по нему скучает, было бы глупо. Утка, поданная на обед, оказалась просто великолепной. Несмотря на отсутствие аппетита, Макс похвалил повара. Он продолжал думать о Пиппе и Долорес. Черт побери, на кой ему сдалась эта собака?! — Спросите мисс Пиппу, не нужно ли вызвать ветеринара, — попросил он Блейка, и тот неодобрительно посмотрел на него. — Мы уже спрашивали у нее об этом, сэр. Она сказала, что собака просто очень стара, — слуга грустно улыбнулся. — Ветеринар здесь не поможет. — Да, наверное, так, — Макс попытался встать из-за стола. — Вас ждут еще шоколадное безе, кофе и ликер, сэр, — произнес Блейк, останавливая его. Максу не удалось увидеться с Пиппой до фотосессии. Он пришел в танцевальный зал в восемь часов вечера, как и требовалось. Беатрис уже была там вместе с детьми, одетыми как и полагалось королевским детям. — Вот это да! — Макс был потрясен. — Вы выглядите, как герои сказки Андерсена. — У тебя есть меч, — с завистью произнес Марк. — А когда мне можно будет носить такой же? Разве я не наследный принц? — Ты принц, но получишь разрешение на ношение меча только в двадцать один год. — Макс — наш босс, — пропела Софи, кружась с Клэр по залу. — Он сражается со злодеями. — Здесь нет никаких злодеев, — улыбнулась Беатрис. — Дай я поправлю тебе ленточку на платье, Клэр. — Где Пиппа? — спросил Макс. Женщина-фотограф и двое ее ассистенток уже были на месте. Одна из них сейчас направлялась к Максу. — Я должна загримировать вас, — сказала она. — Иначе ваше лицо будет блестеть. — Нет, — проворчал он. — Мне нравится, когда мое лицо блестит. Где, черт побери, Пиппа? Дверь открылась, и на пороге появилась преобразившаяся Пиппа. Она выглядела настолько роскошно, что Макс моргнул, не веря своим глазам. На ней было надето длинное бальное платье кремово-серого цвета с кринолином. Зубчатый вырез декольте едва прикрывал ее пышную грудь. Она улыбнулась всем присутствующим и покружилась на месте, как Клэр и Софи. К плечам Пиппы были приколоты тонкие крылья, а в руках она держала серебряную палочку. — Чье желание мне исполнить первым? — спросила Филиппа и улыбнулась. — Ты настоящая сказочная фея, — благоговейно произнесла Софи, и Пиппа рассмеялась. — Я весь день думала, в каком же наряде мне появиться сегодня вечером, — сказала Пиппа, — и решила, что буду феей. Я привезла вас сюда, дети, и теперь у нас есть два очаровательных принца и две Спящие красавицы, — она улыбнулась близнецам. — Только вы не будете спать вечным сном, как в сказке. — А что, если принести сюда Долорес и ты превратишь ее в лошадь? — спросил Марк, и на лице Пиппы появилась тень грусти. — Долорес сегодня превратилась в настоящую Спящую красавицу, теперь ее не разбудит ни одна волшебница. А теперь, ребята, давайте фотографироваться. Правильно ли я нарядилась? — Не думаю, — нахмурился Макс. Какое же положение при дворе займет Пиппа? — Ты выглядишь очень красивой! — уверенно произнес Марк и бросил на Макса неодобрительный взгляд. — Вы прекрасно выглядите, — фотограф улыбнулась. — Ваши снимки понравятся всем. — Вы наверняка завоюете сердца людей, — сказала Беатрис. Присутствующие в зале люди улыбались, серьезное выражение лица сохранял только Макс. Фотосессия продолжалась более часа. Наконец Макс объявил, что время истекло, дети и Пиппа устали. — Вы все так фотогеничны, сэр, — проговорила фотограф, — что я могла бы снимать вас часами. Газетчики будут счастливы заполучить ваши фотографии. Макс взглянул на усталое лицо Пиппы. Она по-прежнему развлекала детей, прикасаясь к ним волшебной палочкой и грозя превратить их в сурков, если они сейчас же не отправятся в постель. Макс вытащил Пиппу из бедности, однако и он и она прекрасно понимали, что богатства и блеска недостаточно для счастья. А что, если отвезти Пиппу, детей и собаку в Париж? Филиппа должна понравиться моей матери. — Мне помочь тебе уложить детей спать? — спросил Макс. — Не сегодня, — Пиппа старательно избегала его взгляда. — Беатрис, вы мне тоже не понадобитесь. Увидимся утром. — Спокойной ночи, сэр, — с почтением промолвила Беатрис, а потом прибавила шепотом: — Знаете, а ведь Пиппа любит вас, и это просто прекрасно. Макс уставился на нее. Откуда Беатрис знает о чувствах Пиппы? Хотя, может быть, она и права. Макс хотел бы и сам отправиться спать, однако сначала ему предстояло встретиться с Леву, который отсутствовал несколько дней. Сейчас он ждал Макса в вестибюле и учтиво улыбался. — Я так понимаю, у вас была небольшая проблема в магазине. — Это произошло из-за вашей подруги Даниэлы, — Макс недовольно кивнул. — А также из-за актеров театральной труппы. — Они здесь ни при чем. — Вы ошибаетесь, — Леву улыбнулся, и Макс забеспокоился. — Правители страны и ее жители всегда конфликтовали. Я пришел к вам, чтобы сообщить: все улажено. — Что улажено? — Даниэла сегодня приходила ко мне, и мы все обсудили. Нам не нравится, что какие-то актеришки запугивают наших жителей, этот сброд не должен находиться в нашей стране. Помещение, которое снимает театральная труппа, обветшало, а все эти невзрачные театральные костюмы являются источником заразы. Налицо угроза нашей безопасности. Сегодня утром помещение театра снесут. — Вы не имеете на это права, — Макс замер. — У нас имеются неограниченные права, — учтиво сказал Леву. — Согласно конституции, только наследный принц имеет право вмешиваться в дела страны. Будучи принцем-регентом, вы сможете только вносить предложения для рассмотрения их в парламенте. В течение тринадцати лет страной будут управлять прежние политики. Вы можете возвращаться в Париж, оставив дела на нас. Когда наследному принцу исполнится двадцать один год, мы убедим его поступать так, как делали до него многие поколения монархов. — Пиппа не позволит ему… — Подростки сейчас растут весьма непослушными, — Леву улыбнулся, — особенно если рядом есть человек, который поощряет их поступки. А вот мисс Донахью вообще не имеет здесь никаких прав. Если дела обстоят так, как говорит Леву, то я не имею права уезжать и оставлять Пиппу и детей одних. Нужно снова немедленно поговорить с юристами и выяснить, какие цели преследует Леву. Макс вспомнил прошедший день и недавнюю фотосессию. Хватит! Я не стану разговаривать с юристами, а прямо сейчас поговорю со своей матерью. * * * Максу никак не удавалось заснуть. Поднявшись с постели в три часа ночи, он подошел к окну. Выглянув в него, Макс увидел на залитой лунным светом лужайке три фигуры. Это были Пиппа, Блейк и Беатрис, они зачем-то копались в саду. Макс оделся и менее чем через минуту вышел на улицу. Какого дьявола они здесь делают ночью? Ни Пиппа, ни Беатрис, ни Блейк не обращали внимания на подошедшего к ним Макса. Беатрис срезала розы, а Пиппа и Блейк копали яму. Макс позвал Пиппу, однако она не ответила. Блейк прервался и, опершись на черенок лопаты, произнес: — Мы с Беатрис хотели разбудить вас, но Пиппа не позволила нам этого сделать. — Долорес? — Она умерла сегодня вечером еще до начала фотосессии. Макс уставился на Пиппу: — Что ты задумала, черт побери?! — Мы должны похоронить ее, — Пиппа плакала. — Я не хочу, чтобы дети утром увидели мертвую собаку. Когда они одевались для фотосессии, она была еще жива. Долорес просто спала. Марк и девочки попрощались с ней. — Ты не сказала детям, что она умерла? — Дети давно знали: Долорес долго не проживет, — прошептала Пиппа. — Перед фотосессией я попросила их попрощаться с ней, что они и сделали. Я обложила ее грелками и накрыла пуховым одеялом, после чего она спокойно умерла. — Мы с Беатрис знали об этом, — с грустью произнес Блейк, — однако Пиппа запретила нам говорить кому-либо еще. — Я не хотела, чтобы дети видели ее мертвой, — яростно прошептала Пиппа. — Им ни к чему видеть смерть. Марк и так уже слишком настрадался в своей жизни и очень рано повзрослел. Завтра я скажу ему и девочкам, что Долорес умерла и мы ее похоронили. В четыре часа утра Долорес была похоронена. Пиппа, Макс, Блейк и Беатрис попрощались с ней. — Тебе нужно выспаться, дорогая, — сказал Макс Пиппе, когда они разложили розы на собачьей могилке. — Мы закончим утром. — Я не знаю, что теперь делать, — она покачала головой, будто стряхивала с себя сон. — А я знаю, — он поднял ее на руки и крепко обнял. — Ты устала, любовь моя, и не возражай, а просто делай то, что тебе говорят. Беатрис и Блейк улыбались. Макс понес Пиппу во дворец, в ее спальню, он уложил ее на кровать, и Пиппа обняла его за шею, притягивая к себе. — Не уходи, — прошептала она. Макс и не собирался уходить. Он прилег рядом с Пиппой, обнял ее и принялся петь ей колыбельную. Он чувствовал, как сильно бьется ее сердце под его руками. Макс позвал Пиппу по имени, и она прикоснулась ладонями к его лицу и поцеловала. Он ответил на ее поцелуй. Внезапно ему вспомнились слова Беатрис о том, что Пиппа любит его. Может ли это быть правдой? Неужели чудо в моей жизни все-таки произошло? Пиппа целовала Макса жадно и требовательно, прижимаясь к нему всем телом. Его руки проникли под ее футболку и теперь скользили по теплой гладкой коже. Что ж, возможно, Пиппа действительно неравнодушна ко мне. Внезапно Макс почувствовал невероятный покой, все стало неважным: и Смерть Тьерри, и ложь матери. Вдруг кто-то окликнул Пиппу, и какое-то мгновение Макс думал, что ему почудилось. Она по-прежнему лежала рядом. Но вскоре зов повторился, и Макс неохотно ослабил объятия. Пиппа повернулась к двери, и они оба увидели мальчика, одетого в не по размеру большую пижаму. Он звал Пиппу, и в его голосе слышался страх. — Марк, — Пиппа соскочила с кровати и взяла мальчика на руки. — Что произошло? — Кто здесь? — Это я, — резко проговорил Макс, пытаясь успокоиться. — Я просто… — Макс убаюкивал меня, — сказала Пиппа. — Мы напугали тебя? — Нет, — Марк немного помедлил с ответом, он взглядом обшаривал комнату. Макс включил лампу на прикроватном столике, благодаря судьбу за то, что мальчик не зашел в спальню несколькими минутами позже. — Где Долорес? — спросил Марк. — Я проснулся, но тебя с нами не было. Я просто испугался. — Она умерла, — Пиппа прижала мальчика к себе. — Долорес умерла во сне, — произнес Макс, и Марк посмотрел на него в упор. — Вот почему я пришел сюда, я должен был утешить Пиппу. — Это правда? А где же Долорес теперь? — Марк снова оглядел комнату, на сей раз с опаской, и Макс поймал себя на мысли, что Пиппа была права, когда решила закопать собаку в отсутствие детей. — Мы с Пиппой похоронили ее под розовыми кустами. — Ночью это место освещается луной, — прошептала Пиппа, — а днем там всегда светит солнце. — Я должен был вам помочь, — Марк нервно сглотнул. Макс едва не расплакался. Этот мальчишка ведет себя как взрослый мужчина! У него не было никаких сомнений, что Марк взял бы лопату и принялся копать могилу для собаки вместе со всеми. — Отсюда ее могилу плохо видно, — Макс подошел к окну и выглянул на улицу. — Сейчас слишком темно. Хочешь спуститься в сад? Марк раздумывал какое-то время, потом кивнул. — Ты должен спать, — с укором сказала Пиппа, однако Макс покачал головой. — Ему нужно увидеть место, где мы похоронили собаку. Ты пойдешь со мной? — он протянул Марку руку, и тот ответил согласием. — Я пойду с вами, — произнесла Пиппа, но Макс обнял ее за плечи и развернул к себе лицом. — Ты не пойдешь, — сказал он и нежно ее поцеловал. — Ты смертельно устала, любовь моя. Ты хорошо позаботилась о Долорес и опекаешь всех нас. Теперь мужчинам этой семьи пришло время позаботиться о тебе. — Затем он обратился к Марку: — Ты сам знаешь, Долорес была очень долгое время любимой собакой Пиппы, и теперь Пиппа очень расстроена, к тому же она устала. Не уложишь ли ты ее в кровать, пока я наполню горячей водой грелки? — Хорошо, — решительно проговорил Марк. — Тебе нужно ложиться в постель, Пиппа. — Но я… — Не спорь с нами, — твердо произнес Макс. — Мы несем за тебя ответственность. Знаешь, Марк, мне нужно кое о чем серьезно с тобой поговорить. Сейчас, когда наши женщины отдыхают, самое время это сделать. Итак, Пиппа, ложись спать. — В кровать! — скомандовал Марк. Пиппа долго и пристально разглядывала принца-регента и наследного принца, которые отдавали ей приказания, потом слабо улыбнулась и отправилась спать. Устроившись в постели и согревшись, Пиппа впервые за долгое время почувствовала себя дома. Смерть Долорес была для Пиппы настоящим горем, но она заранее готовилась к такому повороту событий. Сначала ей казалось, она будет чувствовать себя опустошенной, но этого не произошло, и все потому, что очень многое в ее жизни переменилось. Макс больше не воспринимает ее как угрозу, теперь она наконец-то перестанет быть одинокой. Где-то в саду Макс сейчас разговаривает с Марком. Интересно, что они обсуждают? Возможно, мне стоит тоже присутствовать при разговоре, однако я верю Максу. Теперь Пиппа могла бы доверить ему даже жизни детей. Пиппа повернулась на бок, и одна из грелок соскользнула на пол. Пиппа вылезла из-под одеяла и, не зажигая света, нащупала грелку. Когда она собиралась снова улечься в постель, ей в голову пришла мысль о том, что заснуть она сегодня вряд ли сможет. Она подошла к окну. Выглянув на улицу, Пиппа увидела Макса и Марка, сидящих на скамье, они спокойно разговаривали. Макс обнимал мальчика за плечи. При виде этой сцены Пиппа моргнула, а затем прошла в другую комнату и взглянула на могилу собаки. Теперь могила Долорес была уставлена зажженными свечами таким образом, что можно было прочесть имя собаки. Где они нашли столько свечей? Хотя теперь это не важно. Пиппа посмотрела на розы, которые освещались зажженными свечами. Ей показалось, она чувствует их аромат. Пиппа хотела расплакаться, но у нее это не получилось. Она понимала: время страданий прошло. Пиппа прижала к себе горячую грелку, зная, что Макс больше не придет к ней сегодня ночью, но они обязательно встретятся завтра. Глава десятая Проснувшись, Пиппа увидела, что на улице светит яркое солнце, а в широко открытую дверь ее спальни заглядывают Марк, Клэр и Софи. Дети были уже одеты, умыты и аккуратно причесаны, они все широко улыбались. Софи держала в руках стакан апельсинового сока, Клэр — тарелку с фруктами, Марк — поднос, на котором находились тосты, баночки с джемом и сливочное масло. Позади всех шел Макс, который нес кофе. — Доброе утро, — произнес он, и Пиппа почувствовала, как у нее замерло сердце. — Вернее, добрый день. Пиппа взглянула на часы. Было уже одиннадцать! — Мы решили тебя не будить, — сказала Софи, — ведь ты не спала ночью, провожая Долорес. — О, Софи… — Я сказал им, что Долорес умерла, — как бы между делом сообщил Марк. — Мы положили на могилу еще больше цветов. Софи принесла анютины глазки, а Клэр — красивые белые цветы с желтой серединкой. Срезанные букеты, наверно, скоро завянут, но Макс сказал, что мы все скоро поедем в цветочный магазин и каждый из нас выберет тот цветок, какой хотел бы посадить на могиле Долорес. И еще Макс говорит, мы каждую ночь можем зажигать там свечи. — Это… это мило. — Только тебе нужно вставать, — с важным видом произнесла Клэр, — потому что у нас гость. — Кто это? — Она похожа на бабушку, — сказала Софи и хихикнула. — Она говорит, что мы можем называть ее бабушкой, — несколько неуверенно произнес Марк, — но только в том случае, если ты на это согласишься. — Кто это? — спросила заинтригованная Пиппа. — Это моя мать, — ответил Макс. Пиппа моргнула. — Она ждет, когда вы покатаете ее по саду, — обратился он к детям. — Спускайте ее инвалидное кресло по специальному пандусу и не завозите туда, где может застрять колесо. — Мы не будем этого делать, — улыбнулась Софи, она поставила стакан с апельсиновым соком на стол и убежала. За ней почти сразу же последовала Клэр. — А я больше не буду наследным принцем, — прибавил Марк, осторожно ставя поднос. — Мы с Максом обсудили это прошлой ночью и придумали план, он действительно хороший. Только сейчас мне хотелось бы уйти и помочь катать бабушку. Девочки могут сломать кресло, если меня не будет рядом. — Иди, — Макс положил ладонь на худое плечо мальчика и с любовью обнял его. — Таких детей, как ты, больше нет. Марк застенчиво улыбнулся, посмотрел на Макса и убежал. Пиппа осталась наедине с Максом. — Я не слишком рано прошу тебя выйти за меня замуж? — спросил он, и ей показалось, что мир вокруг нее замер. — Что ты сказал? — Ты все прекрасно расслышала, — Макс поставил кофейник на пол. — Я намеревался отложить свое предложение до тех пор, пока ты не позавтракаешь, но ты до того красива, что я не могу ждать так долго. Тебя могут просто похитить. — У меня трое детей, — Пиппа едва не задыхалась от волнения, ее сердце бешено колотилось. — Меня никто не захочет похищать. — Только дурак может отказаться от такой женщины, как ты, — Макс присел на кровать и обнял Пиппу. — Мужчины не знают, чего могут лишиться. Я держу в своих объятиях самую прекрасную женщину на свете. Я до сих пор не могу поверить в то, что мне так повезло, поэтому не стану больше терять ни минуты. Тебе нужно принять мое предложение, моя любимая Пиппа. Ты должна это сделать, ну, пожалуйста! Душа Пиппы пела, тем не менее ей хватило сил отстраниться от Макса. Он с явной неохотой отпустил ее. Пиппа хотела видеть его лицо. — Зачем ты это делаешь, Макс? — запинаясь, проговорила она. — Я люблю тебя, — он улыбнулся, отчего у нее стало легко на сердце. — Все очень просто. Я люблю тебя всей душой, Пиппа, и хочу быть рядом с тобой до конца своих дней. Мы устроим свою жизнь, решим проблемы с короной и положением в стране. Пиппа молчала, она едва могла вздохнуть. — Пообещай, что выйдешь за меня замуж, — требовательно сказал Макс. — Я не прошу тебя отказываться от детей. Я знаю, ты безумно их любишь, и, хочешь, верь, хочешь — нет, я испытываю к ним такие же чувства. Я о многом успел подумать за эти недели. Сначала меня волновал вопрос о том, как я смогу смириться с тем, что являюсь настоящим представителем семьи де Готье, потом я задумался, смогу ли уехать из этой страны и от тебя. А теперь еще и дети стали мне глубоко небезразличны. Я люблю их так же, как и ты, Пиппа, и я хочу, чтобы вы все стали моей семьей. — Ты отвезешь нас в Париж? — Пиппа не могла поверить, что все происходит наяву. — Нет, и в этом все дело, — с сожалением сказал Макс. — Я не смогу так поступить. Я вспомнил слова людей, которые рассказывали, что их дети были вынуждены уехать из своей страны на заработки, подумал о голодающем народе Альп д'Эстелла и о том, что эта страна может стать еще прекраснее, если ею правильно управлять. Я размышлял о зданиях, которые строил, гордясь своей профессией, но здесь мы сможем построить заново целое государство. — Но как? — Ты не представляешь, мы теперь столько можем сделать! — Макс ликовал. — У нас все получится, если я останусь здесь и стану наследным принцем. — Ты взвалишь на себя такую ответственность? — Да, — его голос прозвучал уверенно. — Несправедливо было бы просить об этом Марка. Я никогда не принял бы такого решения, если бы не полюбил одну замечательную женщину, — он улыбнулся. — Она помогла мне понять, что этот титул не столько обуза, сколько привилегия. Я поговорил с мамой, она согласилась со мной, хотя сначала немного расстроилась по этому поводу. Мы проведем тест на отцовство и докажем, что я имею право на трон. Хотя знаешь что? Я все думал и думал и решил, было бы здорово, если бы Марк стал наследником. Я говорил с ним прошлой ночью, и он согласился. Так что все формальности улажены. Эти дети станут нашими по закону, равно как и те, что у нас родятся. Вот только наследником трона будет Марк. Разве не совершенный план я придумал? — Однако… — Пиппа не могла поверить своим ушам. — Ты действительно так любишь Марка и девочек? — Я люблю их так сильно, что ни о чем другом не могу думать, — Макс притянул ее к себе и крепко обнял. — Вчера ночью я звонил маме в Париж. После смерти Тьерри ее жизнь, как и моя, стала бессмысленной. Мы с ней все обсудили. — Ты в самом деле попросил ее… — Да, — он погладил Пиппу по голове и поцеловал в лоб. — Я напомнил ей, как однажды она рассказывала мне, какой хотела бы видеть эту страну. Мама вышла замуж, будучи очень молодой, жизнь казалась ей сказкой, но все сложилось иначе. Я сказал ей, что сейчас мы смогли бы жить в настоящей сказке, сделав эту страну процветающей. И еще мы могли бы стать одной семьей. — Твоя мама… — Пиппа с трудом подбирала слова. — Ты полюбишь ее, — быстро проговорил Макс и слегка отстранился от Пиппы, чтобы видеть выражение ее лица. — Она прекрасная женщина, ее невозможно не любить. Сейчас она очень нервничает, однако постарается сделать все так, как нужно. Детьми она уже очарована. Мама поможет нам, Пиппа. Этой страной нельзя управлять в одиночку, нам нужна семья. — Он немного помедлил. — Однако существует одна проблема. — Только одна? — У моей мамы есть собака, — улыбнулся Макс. — Это жуткое существо зовут Ганнибал, мама подобрала его на улице несколько лет назад. Она привезла собаку сюда. — Она привезла собаку? — переспросила Филиппа. — Вчера ночью, — признался Макс, — я еще не успел закончить разговор, как мама уже заказала билет на самолет. Они с Ганнибалом прилетели в Монако на рассвете, там она наняла автомобиль, чтобы приехать сюда. Она готова помогать нам. Однако теперь многое зависит от тебя, Пиппа. У тебя будет трое детей, муж, свекровь, замок с преданными слугами и сумасшедшая собака, которая только и делает, что грызет всю обувь, которая попадается ей на глаза. Беатрис сказала, в этом дворце никогда прежде не жили собаки. Похоже, Долорес стала основательницей местной собачьей династии. — Макс обнимал Пиппу все крепче. — Я провел всю ночь в размышлениях. Мы могли бы продать вашу ферму в Австралии фонду по защите дикой природы, а дом оставить себе и приезжать туда в любое время, но только не зимой. Было бы приятно прилететь в Танбарук и обо всем поведать тем дамочкам из супермаркета! — он взял Пиппу за плечи. — Как ты думаешь, тебе удастся со всем этим справиться? — Я… — И еще, что касается твоего диплома медицинской сестры, — прибавил Макс, решив, что обговорить нужно все сразу до того, как Пиппа согласится или откажется принять его предложение. — В близлежащей деревне есть больница. Там уже много лет нет медсестер, и больница пребывает в ужасном состоянии. Я подумал, а не захочешь ли ты заняться ее обустройством? Таких захудалых больниц в стране множество, работы навалом. А что до меня, то, как только мы построим дом для Блейка, начнем перестраивать театр. Мы сделаем нашу страну великой. — Тихо, — Пиппа то ли смеялась, то ли плакала. — Ты хотя бы понимаешь, о чем говоришь, Макс? — Конечно, понимаю, — улыбка сошла с его лица. Теперь они пристально смотрели друг другу в глаза. — Ты согласишься стать членом нашей семьи, Пиппа? — прошептал Макс. — Я знаю, ты не была рождена для такой жизни и вольна уехать в любой момент, но ты очень нужна мне. Ну, так возьмешь ли ты в руки свою волшебную палочку, моя добрая фея? Выйдешь за меня замуж? Пиппа улыбалась ему. Ее глаза затуманились от слез. Выйду ли я за него замуж? Разве я смогу ему отказать? — Я никогда не слышала о том, чтобы добрая фея выходила замуж за прекрасного принца, — прошептала Пиппа, притягивая Макса к себе и крепко обнимая. — Однако любовь важнее, мой дорогой. Я, конечно же, выйду за тебя замуж, мой возлюбленный Макс.