Ездят, поют, разговаривают, кричат, свистят, аплодируют и часам к двенадцати расходятся, как из театра. Только на окраинах битые и раненые, — это если в предвыборную полемику вступают защитники аннулированного списка.

Последние дни особенно лезло в глаза предвыборное. Я переселился в пустующую до приезда курьеров дипкурьерскую комнату полпредства. Полпредство помещено удачно. Справа — полиция, в центре — полпредство, налево — монархический клуб. Часам к 8, к 9 вечера нас подымал со стульев дикий шум у самых полпредских дверей. Под окнами скакали десятки полицейских.

Каждый раз шумиха оказывалась пустяком.

Это с балкона клуба орали речи и распевали песни монархисты, собирая небольшую толпочку.

Немедленно появлялись на грузовике пепеэсовцы и старались их перекрыть пением Интернационала (!!!). Видимость получалась страшно революционная. Попев и сорвав десяток-другой монархических афиш, пепеэсовцы удалялись.

Тогда снова вылезали монархисты с лестницами и возможно выше наклеивали новые листы. Из парикмахерской (под клубом на Познанской) выбегает мастер, подталкиваемый пепеэсовским долгом, влазит по трубе и срывает наклейку.

Опять выбегает монархист…

Опять, ругаясь, вылазит пепеэсовец…

Сказка про белого бычка!

Но даже этот невеселый спектакль веселее скучных спектаклей в театрах.

Головатое ревю с постоянным восторженным припевом «Варшава, Варшава», с непременным превознесением ее парижских качеств, Вертинский * на польском языке. В кино — «Медвежья свадьба» с знаменитой «польской» артисткой Малиновской * , «Дворец и крепость * » с переделанным под польский вкус концом — опять-таки с большевистским зверством, и, конечно, всякое американское приключенчество и французская сентиментальность.

Я убежден, что серьезный читатель знает Польшу лучше и глубже, чем я. Считал все-таки полезным записать мое поверхностное впечатление, так как, несмотря на близость Польши, наши проезжие редко в ней останавливаются, и, очевидно, редко это можно делать.

Выводы частные.

Для нас, не только авторов книг, но и организаторов литературы для общей пролетарской борьбы, литераторы Польши (да и других объезженных мною стран — Чехословакии, Франции, Германии) делятся на три группы. Те, кто избраны своим господином — классом, и не оборачиваются на имя СССР, а всячески помогают своим правительствам травить нас и оклеветывать. Другая группа — полупризнанные, полуопределившиеся — измеряет свое отношение к нам шансами на литературную конвенцию и возможность получать за переводы. Третьи — рабочие писатели и лефы (левая, срастающаяся с борьбой пролетариата часть европейской интеллигенции, «Ставба» — чехословацкая, «Дзвигня» — Польша, «Четыре ветра» — Литва, «Зенит» — югославская и др.). Третьи — это единственные отряды на Западе, подымающиеся на последнюю борьбу пролетариата.

Выводы общие.

Польша развивалась как крупная промышленная часть бывшей России. Промышленность осталась — рынков нет.

На Запад с лодзинским товаром не сунешься — на Западе дешевле и лучше. Западу нужна Польша как корова дойная, Польша земледельческая.

У многих поляков уже яснеет ответ на вопрос — быть ли советской республикой в союзе других советских или гонористой демократической колонией…

[ 1927]

Хорошо! Октябрьская поэма. Гиз, М. — Л. 1927, 104 стр.

Хорошо! Октябрьская поэма, второе издание. Гиз, М. — Л. 1928, 104 стр.

Но. С. ( Новые стихи). Изд. «Федерация», М. 1928, 107 стр.

Слоны в комсомоле. Изд. «Молодая гвардия», М. 1929, 95 стр.

Школьный Маяковский. Гиз, М. — Л. 1929, 104 стр.

Сочинения, т. 6. Гиз, М. — Л. 1930, 253 стр.

Сочинения, т. 7. Гиз, М. — Л. 1930, 351 стр.

Сочинения, т. 8. Гиз, М. — Л. 1931, 336 стр. [4] .

БММ — Библиотека-Музей В. В. Маяковского.

ИМЛИ — Институт мировой литературы им. А. М. Горького Академии наук СССР.

ЦГАЛИ — Центральный Государственный архив литературы и искусства СССР.

ЦГАОР — Центральный Государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства.

Стабилизация быта(стр. 7). Машинописная копия архива газ. «Известия ЦИК» (ЦГАОР); газ. «Известия ЦИК», М. 1927, № 13, 16 января; Сочинения, т. 6.

На машинописной копии пометка редактора газ. «Известия ЦИК» И. И. Степанова-Скворцова: «Пустить! И. С. 12/I — 1927».

Строки 23–24 и 45–46. См. в «Мертвых душах» Гоголя разговор дамы, приятной во всех отношениях, и просто приятной дамы о модных фасонах: «Да, поздравляю вас: оборок более не носят… на место их фестончики… фестончики, все фестончики…» Там же одна дама рассказывает другой о модной материи: «Фон голубой и через полоску все глазки и лапки, глазки и лапки, глазки и лапки…» (Том 1, гл. IX.)