— Предоставьте это мне, — заявил викарий. — Уверен, я все улажу. Теперь давайте засучим рукава и приступим. Пойдем, Флавия, дорогая. Уверен, мы сможем найти что-нибудь достойное твоих особых талантов.

Что-нибудь достойное моих особых талантов? Почему-то я усомнилась — разве что речь идет о преступном отравлении, являющемся моим главным развлечением.

Тем не менее, не в настроении возвращаться домой в Букшоу прямо сейчас, я нацепила свою лучшую улыбку в стиле «Руководства для девочек» (устаревшее издание) ради викария и пошла за ним вместе с Рупертом и Ниаллой на церковный двор.

Когда Руперт распахнул заднюю дверь фургона, я бросила первый взгляд в жизнь странствующего артиста. Полутемные внутренности «остина» были как нельзя лучше оснащены рядами лакированных ящиков, каждый из которых сверху, снизу и с боков плотно обставлен соседями — это очень напоминало коробки с обувью в хорошо организованной сапожной лавке, когда каждый ящик можно легко выдвинуть и вдвинуть. На полу фургона были свалены коробки большего размера — на самом деле тара для упаковки — с веревочными ручками по бокам, чтобы облегчить их выгрузку и переноску, когда потребуется.

— Руперт сделал все сам, — гордо объяснила Ниалла. — Ящики, складную сцену, осветительное оборудование… прожекторы из старых банок из-под краски, не так ли, Руперт?

Руперт отсутствующе кивнул, вытаскивая охапку железных труб.

— И это еще не все. Он нарезал веревки, сделал подпорки, раскрасил декорации, вырезал кукол… все, за исключением этого, разумеется.

Она указала на громоздкий черный чемодан с кожаной ручкой и отверстиями в боку.

— Что там? Животное?

Ниалла рассмеялась…

— Лучше. Это гордость и отрада Руперта — магнитофон. Он заказывал его из Америки. Это обошлось ему в приличную сумму, могу сказать. Но это дешевле, чем нанимать оркестр «Би-би-си» для музыкального сопровождения!

Руперт уже начал вытаскивать коробки из «остина», сопровождая работу ворчанием. Его руки — словно грузоподъемные краны на верфях — поднимали и поворачивали… поднимали и поворачивали, пока наконец все не оказалось на траве.

— Позвольте, я помогу, — предложил викарий, хватаясь за веревочную ручку на конце черного сундука в форме гроба со словом «Галлигантус», нанесенным на него белой краской, в то время как Руперт взялся за противоположный конец.

Ниалла и я ходили взад-вперед, взад-вперед с более легкими предметами и деталями, и через полчаса все было сложено в приходском зале перед сценой.

— Хорошая работа! — объявил викарий, отряхивая рукава. — Действительно хорошая работа! Теперь как насчет субботы? Дайте-ка подумать… Сегодня четверг… У вас будет еще один день на подготовку плюс ремонт фургона.

— Подходит, — сказал Руперт. Ниалла кивнула, хотя ее не спрашивали.

— Тогда суббота. Я скажу Синтии сделать копии рекламных листовок на гектографе. Завтра она разнесет их по лавкам… разложит в стратегических местах. Синтия молодчина по этой части.

Среди множества слов, приходивших на ум, чтобы описать Синтию Ричардсон, «молодчины» не было, зато было «великанша-людоедка».

В конце концов, это Синтия однажды поймала меня, когда я на цыпочках балансировала на алтаре Святого Танкреда, чтобы с помощью отцовской опасной бритвы соскрести образец кобальтовой сини со средневекового витражного стекла. Кобальтовая синь — это смешанный базовый арсенат кобальта, который готовится путем обжигания, средневековые художники использовали его для рисования на стекле, и я просто умирала от желания проанализировать его в лаборатории, чтобы определить, насколько успешными оказались его создатели на важном пути очищения его от железа.

Синтия схватила меня, стащила и отшлепала, найдя недостойное, с моей точки зрения, применение подвернувшемуся экземпляру «Гимнов древних и современных» (стандартное издание).

— То, что ты натворила, Флавия, не стоит поздравлений, — заявил отец, когда я поведала ему об этом грубом произволе. — Ты испортила находившуюся в идеальном состоянии двояковогнутую бритву от Тьер-Иссара.

Должна признать, что Синтия — отличный организатор, однако таковыми были и мужчины с кнутами, присматривавшие за постройкой пирамид. Конечно, если кто-то и может оклеить рекламными объявлениями весь Бишоп-Лейси из конца в конец за три дня, то это Синтия Ричардсон.

— Постойте! — воскликнул викарий. — Мне только что пришла в голову блестящая идея! Скажите, что вы думаете. Почему бы не поставить два спектакля вместо одного? Я не претендую на роль эксперта в искусстве кукольного театра, в любом случае, не знаю, что возможно, что нет, однако почему бы не поставить спектакль для детей днем в субботу и еще один вечером, когда больше взрослых будут свободны и смогут посетить его?

Руперт ответил не сразу, он стоял, потирая подбородок. Даже я сразу поняла, что два представления удвоят кассу.