Вот дьявол! Похоже, в связи с финансовым кризисом Папа Джумбо ввел новые правила. Главный приз — тысяча долларов — раньше давался тому, кто победил в финальной схватке. В предыдущих боях проигравший получал сто баксов за участие, выигравший — триста. Итого к концу вечера в случае удачи набегало девятьсот плюс тысяча премиальных. Сумма вполне подходящая для того, чтобы и травмы подлечить, и на жизнь осталось более-менее прилично. До следующего боя, разумеется.

Сегодня же для того, чтобы получить вожделенную тысячу, предлагалось повоевать с четвертым противником. Который, в отличие от предыдущих, не махался наравне с тобой, взбираясь на вершину бойцовской пирамиды, а спокойно разминался в раздевалке, лениво попинывая стокилограммовый мешок, молотя кулаками собственную тень и строя зеркалу зверские гримасы.

Старые правила были просты — первые четыре боя проводят восемь бойцов, потом две пары, составленные из победителей, бьются во втором круге и, наконец, финальный поединок, когда оба бойца измотаны до предела, но, тем не менее, бой идет на равных. Нынче же шансы на победу были практически равны нулю. Особенно в моем состоянии…

— Конечно, победитель может отказаться от последнего поединка, — провозгласил Папа Джумбо, глядя на меня в упор. Его блестящее лицо, подсвеченное софитами, в сочетании с рыбьими глазами навыкате, курчавой седой шевелюрой и пропитанной лаком для волос мефистофелевской бородкой казалось маской африканского демона, вырезанной из черного дерева. — Но тогда финальный приз останется здесь и подождет бойца, который действительно хочет его забрать!

…Двести — врачу, двести — антибиотики, пятьсот — раздать долги. А за квартиру чем платить? А жить на что пока морда заживет и можно будет на людях показаться? Через час ее разнесет так, что родная мать не узнает.

— Так что решил наш победитель?!!!

Папа Джумбо смотрел на меня, скаля белоснежные зубы. Зрители платят за кровь, и сегодня они видели ее предостаточно. Но они хотят еще. Что ж, клиент всегда прав.

Я кивнул.

— Суперрригррра! — взревел Папа Джумбо.

Ему было понятно — больше минуты мне не выдержать. И я тоже это знал на сто процентов. Если сейчас, объявив перерыв, начать обрабатывать мою ногу и рихтовать портрет, то со стула я уже не встану. Потому Папа постарался не затягивать прелюдию.

— И сейчас на татами выходит — Мааангуууст!

Зрители приветствовали объявление жидкими хлопками. Многим из них вообще было впадлу лишний раз шевелиться — положение в обществе не позволяло. Закрытые бои без правил, без защитных приспособлений и без судей, до нокаута со времен римских гладиаторов были развлечением для элиты, способной платить за настоящую, не постановочную кровь.

Итак, Мангуст…

В отличие от Грогги, который непонятно откуда свалился на мою голову, о Мангусте я знал кое-что. Видел в записи пару боев этого невзрачного с виду парня. И не сказать что они меня сильно впечатлили.

Мангуст был, бесспорно, быстр и ловок, но я всегда считал, что хороший сметающий удар бойца средней весовой категории в рукопашном бою намного предпочтительнее быстрых ударов легковеса. Потому для себя я решил заранее — буду лупить «на контур» серией из цикла «куда попадешь». Отстреляюсь — и рухну, потому как на большее сил точно не останется. Тем более что в общем-то я ничего не теряю, кроме, возможно, здоровья, — деньги, заработанные за предыдущие бои, по-любому останутся со мной. Но будем надеяться, что Мангуст с его скоростными тычками в стиле кунг-фу не доставит мне особенных неприятностей.

Над сеткой, ограждающей татами, взлетело сухопарое тело. Красивый выход, ничего не скажешь. Может, и я бы так попробовал — разбежаться, оттолкнуться от расположенного под наклоном ограждения и, войдя в кувырок, приземлиться с эффектным выходом на ноги. Но, боюсь, сетка порвется — во мне веса, считай, на двух Мангустов хватит. Не Грогги, конечно, но и не кунгфуист с высушенным телом модели для рисунков в учебник анатомии.

Да и к тому же зачем так расходовать энергию перед боем? Хотя ему можно, он три схватки подряд через себя не пропустил, так что пусть попрыгает…

Полезно разогреть себя наигранной ненавистью к противнику, особенно когда делаешь ставку на одну-единственную минуту. Оно и боль отключает, и концентрации помогает, изгоняя из головы кровавый туман, постепенно затапливающий сознание.

Кстати, боли не было. Вообще. Ну, что сломанный нос не болит несколько минут после перелома, я помнил еще с удара коленом, полученного пару месяцев назад от заезжего тайца. А вот почему стопа не посылает в мозг истошных сигналов, мол, не ходи на мне, хозяин, а то отключишься на фиг? Я только разок глянул вниз — и поспешно перевел глаза на Мангуста, рассылающего публике воздушные поцелуи. Не способствует как-то поднятию настроения вид собственной ноги, по которой будто небольшим плугом прошлись. И пара окровавленных костей виднеется между лохмотьями кожи. Бррр! Но — не болит! Стало быть, плевать на травмы, еще повоюем.

Двигался Мангуст легко, словно гравитации для него не существовало. Прямо летал над татами, выписывая ногами вензеля в воздухе. Этого я тоже не понимаю. Пару минут таких выкрутасов — и дыхалка по-любому даст о себе знать, пусть ты даже родился в спортзале. А этот знай себе скачет, публику развлекает. Ну и пусть кувыркается, мне же лучше.

Остановился наконец. Ко мне повернулся. Улыбается, словно друга встретил закадычного. Я б тоже осклабился, мне не трудно. Только боюсь, что от напряжения лицевых мышц из носа снова кровища хлынет — она только-только приостановилась. А вот поклониться в ответ придется — иначе сочтут полным невежей.