Рядом с домом одинокое дерево, его ветки растут практически впритирку к соседнему дому. Но есть проблемка: до дерева метра четыре, если промахнусь – погибну. А богомол вышел на линию уверенного поражения. Эх, была – не была, закинув в рюкзак оставшиеся шашки, я начал разбег. Прыжок! Есть контакт! Но Боже, как больно, кажется – рёбра треснули. Вздохнув, через боль, воздуха, перебежал по довольно крепкой ветке на соседний дом.

Срываю с плеча винтовку, и особо не целясь, расстреливаю вырвавшихся вперёд тварей. Жаль на этой позиции богомола плохо видно, с другой стороны и меня ему труднее было бы достать.

Вторая часть марлезонского балета – я и те же. Минут десять боя, а устал, как вагон с углём разгружал. Осталось две шашки и по обойме патронов на ствол. Кажется, со стороны стены выстрелы зазвучали громче? Или у меня контузия проходит? Наверное, второе – голова зверски заболела. Видимо недолго ей болеть осталось. Не ошибся я, действительно твари готовили тут прорыв, ошибся в оценки численности. Их тут под сотню!…

'И никто не вспомнит, где могилка моя…' – промелькнули в голове строчки песни.

Изменённые уже рядом с повозкой, пора вводить план 'б' – бежать, взорвав всё. Успокаиваю дыхалку. Факел лежащий рядом с телегой, должен упасть так, чтобы огонь попал на огнешнур. Раз! Блин! Мимо! Два! В дамки!

Взрыв был феерический. Меня, подняв, хлопнуло о крышу. Тряся головой, обозрел поле боя. Фу! Фарш! Теперь не понять, где богомол, а где чехур – сплошное мясо. Ну, так и не звал их сюда никто! Сидели бы у себя на юге! Пошатываясь, побрёл к противоположному краю крыши. Три метра до земли – не бог весть какая высота, но это когда у вас нет контузии и рёбра в порядке. После падения, а по-другому такой прыжок и не назовёшь, отлежался минуты три и двинулся к центру города. Я свою задачу выполнил! Кто желает – сделайте больше, а мне хватит и этого!

Удар был внезапный и такой силы, что подлетев, я впечатался в стену. Если выживу, и доберусь до Земли, больше не буду смеяться над мультяшными героями, которые, по воле автора врезаясь в препятствие, медленно оплывают вниз! Так как только что эту процедуру проделал лично. Вывод – эта процедура неприятная и очень болезненная.

Из глаз постепенно исчезла темнота. Картина Репина – 'Не ждали'! Надо мной, словно приговор стоит баньш – этот самый здоровый из виденных мною. Метра три ростом! Сволочь стоит и ухмыляется, а в глазах ад. Мне надо исповедаться! Где тут священники??? Срочная надобность! Нетути… обидно!

Кажется из оружия кроме иронии ничего не осталось.

'Тигр' лежит рядом, но не дотянуться. 'Вепрь' за спиной: вытащить не успею. Эх! Помирать, так с музыкой! Как мы в детстве говорили, когда играли в войнушку?! 'А я из последних сил!'. Через дикую боль тяну руку к шашке, тварь с мерзкой улыбкой, не торопясь, ногой бьёт по ней. Глазами провожаю вылетевшую взрывчатку, довольный баньш так же, повернул голову, проводив взглядом полёт динамита. Зря! У меня две руки! Выхватив взведённый пистолет, я, не целясь, нашпиговал тварь свинцом.

– В компании и помирать веселее! – Сообщил лежащему рядом со мной существу, поймав его удивлённый взгляд. – И так вот бывает.

Видимо несколько тварей прорвались на эту улицу, и мне не повезло с одной из них встретиться.

Осмотрев человекообразное тело баньши, заметил набедренную повязку с мешочком. Протянул руку и сорвал его.

– Трофей! – пояснил, возмущённо замычавшей твари. Нащупал что-то кругленькое, как шарики и засунул находку под бронник.

Жизнь из глаз твари уходила, мгновение, другое и глаза покрываются дымкой. Мертва! Рядом раздалось гневное рычание, в поле зрения возник чехур. Это наверное телохранитель баньши. Его взбешённый взгляд метался по моему телу.

'Место, повкуснее выбирает? Чтоб ты зубы о бронник сломал!' – с каким-то мазохистским удовольствием медленно проплыла мысль в голове.

Внезапно в чехура врезался файербол. Дождался, наши! Успели! Только видимо поздно, для меня. Ну сознание, давай, теряйся!

Шум, суета – всё доносится, как, будто издалека. С трудом открываю глаза – опаньки! Я опять в той же комнате, что и несколько месяцев назад – в графских покоях. Как говаривал какой-то философ – круговорот событий в природе…. Или веществ? Да не суть важно. Сплошное дежавю.

К чему бы это?!

В комнате пусто, опустил глаза на себя….

Кажется, мне досталось: левая нога перевязана – не помню, чтоб с ней что-то случилось, грудь в жёстком каркасе бинтов, это помню, баньш сволочь заехал; да и голова побаливает.

– Очнулись! И слава Богам! – Как-то незаметно в комнату вошла Лерена.

– Здравствуйте! Рад вас видеть в добром здравии!

– Спасибо, господин Острогин! – Но радости на лице женщины было мало, видать намаялась за последние дни. – Сейчас принесут поесть, а потом к вам зайдут посетители. Ваши сослуживцы уже достали всех слуг – всё рвутся вас увидеть.