Венеция выразительно взмахнула руками. Она выучила много испанских жестов с тех пор, как стала супругой испанца.

— О, не беспокойся. Педро вернется через несколько часов, даже если он и сказал, что улетает в Бразилию. Насколько я знаю, он ничего не взял с собой.

— А что, если он не вернется? — тихо предположила Эйприл.

Венеция взглянула на нее с удивлением:

— Не вернется? Конечно, вернется! Он должен распорядиться этой квартирой. И потом, он просто обязан помнить, что мы не платили тебе целую вечность. — Легкое любопытство отразилось на ее лице. — За сколько недель мы тебе задолжали?

— Почти за двенадцать, — сказала ей Эйприл.

Венеция вскинула пушистые брови. Она была похожа на бабочку в своем стремлении куда-то вечно спешить, все время делать что-то совершенно новое. И ее хорошенькое личико тоже было в постоянном движении. На какое-то мгновение оно показалось Эйприл несколько смущенным.

— Довольно много, не так ли? Но не беспокойся. Педро может быть занудным, но не бесчестным. Он не присвоит твою зарплату.

Она покопошилась в своей сумочке.

— Я могла бы заплатить тебе сама, но я не уверена, что мне хватит денег на все мои расходы… и расходы Хуана. Нельзя рисковать, когда дело касается ребенка.

— Вы могли бы подождать, пока не выяснится, что сеньор Кортес действительно собирается вернуться, — предложила Эйприл.

Но ее слова только подстегнули решимость Венеции.

— Ни за что на свете! Я не останусь в его квартире даже за миллион долларов! Я покончила с ним!

Она опять заглянула к себе в сумочку.

— Вот, возьми. — Тоненькая пачка мелких купюр упала к ногам Эйприл. — Это не много, но все-таки кое-что. А если у тебя возникнут затруднения, ты всегда можешь обратиться к консулу. Для этого и существуют консулы!

Послышался шум подъезжающего такси. Сеньора Кортес схватила свой чемодан из крокодиловой кожи и шагреневую шкатулку с драгоценностями, украшенную золотыми инициалами, и взяла за руку сонного Хуана.

— Я должна идти. Спасибо за все, что ты сделала для Хуана. До свидания!

Не успела Эйприл обнять на прощание мальчугана, как входная дверь захлопнулась. Девушка так и осталась стоять в халате посреди холла, совершенно сбитая с толку.

Так как слуги утром не появились, она решила, что уже все знают об отъезде хозяев. Эйприл было интересно узнать, сколько же они задолжали остальным своим работникам.

Она сварила на завтрак кофе и стала бродить по квартире, размышляя, что же предпринять дальше и что, черт побери, она будет делать, если Педро Кортес так и не вернется.

Впрочем, он всегда производил на нее впечатление солидного, надежного человека. Пожалуй, даже слишком солидного, так как он начинал полнеть, но всегда искреннего и патетически преданного своей жене и сыну. Для него будет ударом, когда он обнаружит, что Венеция и Хуан не собираются возвращаться к нему в обозримом будущем, если только у него в запасе нет козырной карты, которая заставит Венецию вернуться. Но если она вернется, ссоры возобновятся. Конечно, такую обстановку в семье нельзя назвать благоприятной для маленького ребенка.

Эйприл положила на место игрушки Хуана и решила немного прибраться в столовой. Горничная обычно приходила около восьми вместе с поваром и лакеем, но сегодня утром они не появлялись.

Столовая выглядела ужасно: на длинном столе все еще громоздились горы немытой посуды, стояли блюда с фруктами и валялись увядшие цветы. Эйприл настежь распахнула окна, но ей пришлось опустить жалюзи, чтобы унять яростную атаку утреннего солнца, даже в такой ранний час враждебно нападающего на каждого, кто осмеливался выйти на улицу без шляпы и темных очков.

Улицы Мадрида были залиты ослепительным блеском, а раскаленные тротуары, казалось, могли обжечь ноги. И все же множество людей спешило в этот час к офисам и магазинам, которые обычно закрывались в полдень, в разгар жары. В престижном торговом центре, куда по улицам Гран-Виа, Сан-Иеронимо и Алкала утром стекались толпы модно одетых женщин, уже распахнулись двери для самых бесстрашных покупателей.

Запах горячей пыли, экзотических цветов и разгоряченных людских тел поднимался вверх вместе с гулким топотом ног. Задыхаясь, Эйприл пыталась подавить в себе растущую тревогу. Это была ее первая работа за границей, и ее даже не уволили… Просто не стало самой работы! Что же теперь делать?