Радости победы не приходило. На зубах скрипела каменная пыль, в душе царили чернота и горечь.

По флангам тем временем засверкали вспышки взрывов сенсорных мин, взъярилась, перекатываясь неравномерными звуками, перестрелка, — ганианцы вступили в бой со штурмовыми сервами, а на границе леса в отсветах пламени, все еще бушевавшего на обломках передовых укреплений, появились фигуры резво перебегающих от воронки к воронке пехотных дройдов.

Чья- то рука легла на плечо Лаймела, он повернулся и увидел, что за спиной стоят Флора и Райбен.

— В чем дело? — Хрипло спросил он.

— Лаймел, нужно атаковать. — Голос Флоры стыл ледяными нотками.

— Ты в своем уме? Там больше сотни машин.

— Лаймел мы должны атаковать.

— Да чего ради, объясни?! Мы и в укреплениях продержимся недолго, а атака — чистое самоубийство!

— Иван жив. Он ранен и замурован в обломках машины.

— Ты уверена?

— Я чувствую его.

Слова Флоры полоснули, как ножом по сердцу. Ивана надо выручать, но… сколько же еще воинов погибнет при контратаке?

— Не терзай себя. — Голос Райбена прозвучал сухо. — Поддержите нас огнем. Крупнокалиберные установки ведь уцелели, верно?

— Да Иван правильно указал, где их следует расположить.

— Вот и хорошо. — Слова Райбена звучали с нотками зловещей мягкости, — Я поговорил с воинами. В атаку пойдут метаморфы. У нас больше шансов в схватке. Поддержите огнем, прижмите их на подступах к… — он запнулся, — к руинам, а дальше мы все сделаем сами.

— Сколько воинов пойдет?

— Тридцать два метаморфа. Они согласились добровольно. Я ни на кого не давил.

— А воины Ганио?

— Они идут освобождать своего командира, хотя неизвестно жив ли он. Потом, как сказал их старший, они разделятся на группы, и ударят в тыл штурмовым сервам. Так что с андроидами нам по любому придется справляться самим.

— Хорошо, Райбен. Времени на споры нет. — Лаймел вдруг почувствовал, что еще не все потеряно, не потому что он лично оставался среди укреплений, — решимость метаморфов словно открыла второе дыхание, влила частицу уверенности и силы.

Мы защищаем свой дом свою жизнь…

Он отдал в коммуникатор несколько четких приказов и повернулся.

— Я пойду с вами.

— Это ни к чему.

— Флора, я не спрашиваю, можно ли мне пойти. Я иду с вами.

Полночь…

Притихший, дрожащий истекающий мыслями город.

Полыхающий лес, истерзанная разрывами пустошь, руины передовых укреплений Рубежа, освещенные заревом лесного пожара и очагами все еще горящей жидкости, пролившейся из взорванных емкостей, питавших огнеметы…

Тьма прячется меж каменных глыб.

Флора, вместе с Райбеном и Лаймелом пробиравшаяся через завалы, вдруг остановилась.

Тьма и огонь. Горячее пульсирующее тепло за спиной и холод смертельной неизвестности впереди.

Картина, выхваченная взглядом, и ощущения внезапно соткали пространство души. Не конкретной, а абстрактной. Не принадлежащей никому, обобщенной, но понятной каждому: в нас так же ведут борьбу свет и тьма, горячими кострами пламенеют порывы и страсти, далекими маяками сияют цели… но часто ли поднимается над контрастным пейзажем наших душ немеркнущее, теплое сияние настоящей любви, исчезает ли тьма, или путь от костра к костру от желания к желанию так и лежит для многих через тьму, холод дрожи?

Всего лишь миг, сбившийся шаг, взгляд, скользнувший по окрестностям, а сколько сконцентрировалось в нем не надуманного, а выстраданного, понятого, наконец.

Удары далекого сердца.

Пульс, ощущаемый на расстоянии. Холодная ярость Шодан трансформировалась, она более не хотела отрешенных чувств, — лед вечности сначала подтаял, затем дал трещины и вдруг рассыпался хрустальным крошевом, льдинки превратились в горячие невыплаканные слезы — горячую росу…

Как не вовремя настигают мысли.

…

— Приготовились!.. — Голос Лаймела вырвал ее из секундного оцепенения.

Вот он — обугленный переломанный контур опрокинувшегося, пропахавшего глубокую борозду в податливой почве «Хоплита», внутри которого тлеет искра жизни.

До него метров двести.

Сумеречное пространство вдруг осветили включившиеся на уцелевших укреплениях Рубежа прожектора, мгновенно выхватив из оранжевого сумрака фигуры человекоподобных машин, растянувших цепью. Огонь выгнал их из леса, они поднялись в последнюю атаку, рассчитывая выполнить программы, зачистить разрушенный Рубеж и двигаться дальше, в город.