Он повернул голову и заметил предостерегающий взгляд Симонова. Алексей Васильевич как бы говорил: «Молчи! Ни звука!»

Миронов кивнул понимающе и сказал Коннору:

— Вот и отлично! А то грех бы на душу взяли. Каким бы этот Савимби ни был, все равно живая душа.

Рядом послышался зевок. Это проснулся Загайнов.

— Что-то меня сморило. Устал, как собака. О, а этот, как его, Стайниц где?

— Сбежал твой Стайниц, — усмехнулся Евгений. — Плохо ты его караулил. Вот, записку оставил.

На листке из блокнота торопливым почерком было набросано несколько строк:

«Ребята, извините, что не дождался вашего пробуждения! Но вы так крепко спали… Дела призывают меня, поэтому не могу попрощаться лично. Да вы все и так понимаете, правда? Надеюсь, начальство на вас сердиться не будет. Всего вам доброго. За мной должок. Мы обязательно увидимся! Может быть, в следующей жизни…»

— Какая сука! — задумчиво сказал Сашка.

— И мы лопухи, — добавил Симонов.

А Евгений ничего не сказал. В глубине души он был даже доволен, что Сереге удалось скрыться. Пусть его теперь другие ловят.

Уже утром, в отеле, они услышали по радио официальное подтверждение гибели вождя УНИТА Жонаса Мальейро Савимби в перестрелке с правительственными войсками. Была тяжело ранена и одна из четырех его жен.

— Пятнадцать пуль? — удивился Загайнов. — Они что, потом в его труп стреляли?

— На всякий случай, наверное, чтобы не встал, — предположил Евгений. — А вот женщину жалко, ни за что пострадала.

— Не поверят нам, — вздохнул Загайнов, — Ох, не поверят!

— Кому надо, поверят, — авторитетно заявил Симонов. — А прочим и знать не следует, что на самом деле произошло. Так всем спокойнее будет.

Потом задумался и спросил:

— Хлопцы, а какое у нас сегодня число?

Загайнов зашевелил губами, подсчитывая, потом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Так двадцать третье же февраля!

— То-то и оно, — поднял палец Симонов. — День Советской армии! А у нас — ни в одном глазу…

— Американцы не поймут, чего это мы с утра квасим, — попытался возразить Евгений.

— Мы им объясним, — успокоил его Симонов. — Еще и выпить заставим! За Советскую армию…