Недалеко от Суража машина генерал-лейтенанта наткнулась на быстро идущих пехотинцев. Солдаты доложили, что стрелковая дивизия была окружена немцами, и Сураж был потерян.

Еременко оказался не в состоянии остановить отступающих красноармейцев. Однако ему все же удалось предотвратить большее несчастье. От Рудни к нему направлялись два полка: артиллерийский и стрелковый. Оба военных соединения получили приказ занять позиции в Сураже. Еременко развернул оба полка и отправил их в направлении Витебска. Они должны были усилить правый фланг 19-й армии.

Пройдя через волны отступающих солдат и разбитые улицы, машина Еременко вернулась на командный пункт. Войдя в помещение, до смерти усталый военачальник рухнул на кровать. Но отдохнуть ему не дали. Едва он вытянулся на постели, вошел начальник штаба 19-й армии генерал-майор Рубцов и сообщил, что из командования группы армий прибыл курьер с приказом 19-й армии отступить от врага и оттянуть свои войска примерно на 60 километров назад.

Мертвенно-бледный Еременко тут же вскочил. Этот приказ привел бы просто к катастрофическим последствиям в этой и так тяжелейшей ситуации! Если бы сейчас начали отвод полностью занятых в бою войск, то немцы бы устремились за ними вдогонку, и отход превратился бы в хаос! Кроме того, эти 60 километров означали бы конец Смоленска и величайшую опасность для Москвы! Этот приказ был опасен не только для безопасности всего центрального участка фронта, но и для безопасности всего Советского Союза.

Еременко должен был попытаться отменить приказ. Но как? Связь между различными формированиями Красной армии была очень плохой и устаревшей. А безупречная во всех отношениях телефонная связь в войсках не была еще распространена. Не оставалось ничего другого, кроме как самому отправиться к месту расположения командования группы армий в Ярцево и попросить маршала Тимошенко отменить приказ.

Машина рванула в ночь. Проехав Смоленск, в предрассветных сумерках Еременко добрался до Ярцева. Войдя в штаб Тимошенко, Еременко узнал, что маршал был сильно изнурен и прилег отдохнуть. Однако Еременко настаивал на том, чтобы маршала разбудили. После некоторых колебаний адъютант согласился.

Тимошенко тотчас поднялся, узнав, что Еременко приехал с фронта в Ярцево, чтобы обсудить с ним важный вопрос. Без промедления генерал-лейтенант был проведен к маршалу и тут же выразил свои опасения, связанные с опасным приказом.

Тимошенко мгновенно проснулся и объяснил, что, должно быть, в отношении приказа об отступлении 19-й армии речь идет о каком-то непонимании. Он обратился к Еременко:

– Пожалуйста, Андрей Иванович, возвращайтесь немедленно на фронт! Остановите отряды, и пусть они продолжат борьбу!

Когда Еременко покинул штаб и направился к своему автомобилю, появился командующий 19-й армией генерал Конев. Он также потребовал объяснения совершенно непонятного приказа об отступлении. Маршал Тимошенко и его тут же отправил обратно на фронт. Генерал также должен был остановить отступление.

Когда Еременко проезжал по шоссе Витебск – Смоленск в направлении Рудни, отступление было уже в полном разгаре. Прежде всего, на восток двигались штабы.

Еременко тотчас перехватил инициативу. Он поставил машину поперек дороги и при помощи двух адъютантов и двух офицеров связи остановил бегство. Группу из десяти стрелков-мотоциклистов, которые рвались на восток, он забрал под свое командование. Он тотчас написал несколько приказов и отдал мотоциклистам для доставки их в штабы. Все приказы звучали одинаково: «Вперед! Навстречу врагу! Врага нужно остановить!»

В конце концов Еременко отправился в свой командный пункт, расположенный на ржаном поле непосредственно за фронтом, примерно в 150 метрах к северу от шоссе Витебск – Рудня. Не успел он войти, как на него обрушились другие трагические новости: пехотинцы не выдержали! Они отступают! Немецкие танки деморализовали красноармейцев своим массированным наступлением! Кавалерия тоже бежит! Они не могут тягаться с немецкими танками!

Фронт, где сражалась сильно измотанная 19-й армия, напоминал шатающийся из стороны в сторону живой организм, а фланги просто рассыпались. Но Еременко был непоколебим. Он снова и снова собирал отступающие военные соединения и бросал их в бой. 19-я армия должна была пожертвовать собой. Только через эти жертвы, через эти чудовищные жертвы можно было остановить немцев.

Неужели и сам Еременко должен был стать жертвой своего фанатичного желания сражаться?

– Генерал-лейтенант Андрей Иванович Еременко погиб!

Около полудня это сообщение поступило в штаб командования группы армий в Ярцеве. Генерал Конев был тем самым человеком, кто принес эту новость маршалу Тимошенко.

В ранние утренние часы перед Рудней появились танки. Это была 12-я танковая дивизия под командованием генерал-майора Гарпе. Немецкая атака была настолько неожиданной, что Еременко увидел вражеские танки, только когда они оказались на шоссе в 150 метрах от его командного пункта. Неожиданно подверглись обстрелу принадлежащие штабу Еременко автомобили. Стрельба шла откуда-то с другой стороны поля. Весь штаб, включая Еременко, укрылся в ниве. Все слышали грохот приближавшихся к ним немецких танков. И снова генерал взял на себя инициативу. Он прополз через пашню и разведал обстановку. На востоке простиралось залежное поле. За ним начиналась другая пашня. Необходимо было пройти вначале поле, чтобы потом спрятаться в ниве. Это была единственная возможность уйти. Немецкие танки подходили все ближе.

Еременко вернулся к своему водителю Демьянову:

– Товарищ Демьянов, готовь свою машину. Мы должны исчезнуть. Ты должен ехать зигзагом, пока мы не доберемся до пашни!

Водитель тотчас вывел машину. Еременко прогнал и остальных. Он приказал Пархоменкову и Хирныху, своим адъютантам, забраться в его машину. На другой машине уехали некоторые другие штабные служащие. Так как места всем не хватило, остальным пришлось выбираться на мотоциклах. Никто не должен был остаться позади! Тот, у кого не оказалось ни машины, ни мотоцикла, ни какого-либо другого средства передвижения, должен был бежать!