Как этой ночью.

Рёбер снова затянулся. Сигарета не доставила обычного удовольствия. Он взглянул на часы. Было 3:55. Через несколько секунд он вздрогнул.

В наушниках раздался треск. Рёбер осторожно повернул ручку настройки. Слышимость стала лучше. Теперь можно было разобрать отчетливый звук – ясный и ритмичный. Рука Рёбера привычно нашарила карандаш, чтобы сделать запись в журнале.

Его товарищи, сидевшие у других приемников, тоже уловили незнакомую станцию. Они внимательно прислушались и тоже внесли соответствующие записи.

Затем звуки стихли. В эфире снова воцарилась тишина. Рёбер и его товарищи сравнили свои записи. Все отметили одно и то же. Речь шла о шифрованном радиосигнале, состоявшем из пяти символов.

Унтер-офицер Рёбер внес в журнал время начала, частоту, степень четкости и кодированный текст и отнес его в комнату дежурного офицера. Тогда еще никто не подозревал, что речь идет о шпионской радиопередаче, содержавшей важнейшую информацию о планах немецкого вермахта. В том числе о наступлении немецких танковых формирований на Москву.

О наступлении на Москву говорилось и во время обсуждения положения на фронте в штаб-квартире группы армий «Центр» в Новом Борисове. Хотя после падения Смоленска передовые танковые части генерал-полковников Гудериана и Гота находились всего лишь в 300 километрах от русской столицы и теоретически имелись все возможности взять город, Гитлер никак не мог решиться на это наступление.

Уже 19 июля в директиве № 33 он указал, что задача группы армий «Центр» – нанести удар моторизованными формированиями в северо-восточном направлении и перерезать коммуникации между Москвой и Ленинградом. Кроме того, танковые дивизии от той же группы армий должны быть переброшены к группе армий «Юг», где они под командованием фельдмаршала фон Рундштедта будут противостоять 5-й советской армии.

План операции «Барбаросса» предусматривал практически то же самое. Согласно плану прежде всего должна быть разбита Красная армия в Белоруссии и взят Смоленск. После падения Смоленска группе армий «Центр» предстояло или идти на север, чтобы совместно с группой армий «Север» взять Ленинград, либо наступать на Москву.

Между тем гитлеровская директива № 33 не могла быть осуществлена, потому что танкам Гудериана и Гота требовался срочный ремонт продолжительностью по крайней мере две недели. Поэтому группа армий «Центр» настаивала прежде всего на пополнении танковых групп. Гитлер согласился с этим требованием и приказал предусмотренную им в директиве № 33 перегруппировку пока не производить.

Одновременно ОКХ активно отстаивало мнение, что Красной армии и Советскому Союзу можно нанести решающее поражение, только нанеся удар по Москве и разрушив центральный участок советского фронта.

Гитлер занимал другую позицию. Он рассматривал Ленинград как следующую важнейшую цель после падения Смоленска. После этого предстояло захватить Восточную Украину и только потом нанести удар по Москве.

В противоположность этому командующий сухопутными силами генерал-фельдмаршал фон Браухич и начальник штаба армии генерал-полковник Гальдер заявляли, что в первую очередь было бы значительно важнее после паузы, необходимой для пополнения и ремонта танков, при всех обстоятельствах нанести удар по Москве. Прежде всего, следует не допустить, чтобы русские смогли соорудить перед Москвой оборонительные линии и стянуть крупные силы. Если же удастся уничтожить собранные перед Москвой вооруженные силы и взять русскую столицу, тогда можно будет подумать и о захвате Ленинграда, Украины и Донецкого угольного бассейна.

Гитлер 4 августа прибыл в штаб-квартиру группы армий «Центр» в Ново-Борисове, чтобы настоять на своем мнении относительно проведения операции «Барбаросса», вопреки позиции генералитета.

Для этого он воспользовался методом, который применялся при допросе свидетелей в судебных разбирательствах. Он занял картографическую комнату генерал-фельдмаршала фон Бока, куда вызывал генералов по одному, предлагал каждому высказать свое мнение и занять место в комнате. Затем он приглашал следующего генерала. Так он хотел не допустить, чтобы старшие офицеры договорились между собой.

Однако «допросный метод» фюрера не принес успеха. Все генералы высказались единогласно и без предварительной договоренности за продолжение операций в направлении на Москву.

Особенно активными сторонниками этой позиции были танковые командиры Гудериан и Гот. Гудериан объяснил, что его подразделения могут уже 15 августа перейти в наступление. К нему присоединился генерал-полковник Гот, заявив, что может нанести удар 20 августа.

Решающую поддержку получили танковые командиры от командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока, который тоже высказался за наступление в направлении Вязьма – Москва.

Гитлер заявил, что прежде всего хочет захватить промышленность Ленинграда. А куда двигаться потом – на Москву или на Украину, он пока не может решить. Однако он дал понять, что после взятия Ленинграда, вероятнее всего, решит продолжать операции на южном участке Восточного фронта, потому что сырье и продовольственные ресурсы Украины имеют первостепенное значение для дальнейшего ведения войны. Кроме того, Крымский полуостров служит русским военно-воздушной базой для нападения на румынские нефтяные месторождения.