Под массированным прикрытием авиации союзники высадили морские десанты. Эта атака противника произвела деморализующее воздействие на немецкие войска, начавшие контрнаступление. Со всех сторон поступали сообщения о потерях, которые части вермахта несли под ураганным огнем вражеской зенитной артиллерии.

Успешному развитию наступления союзников способствовали не только ошибки, допущенные германским командованием. Следует помнить, что в распоряжении союзников было новейшее оружие, в то время как немцы во многих случаях использовали трофейное оружие устаревших образцов. Никакая оборона не могла бы устоять, независимо от боевых качеств дивизий, перед противником, сконцентрировавшим на одном фронте колоссальное количество современной техники и имеющим явное превосходство в воздухе и на море. Что уж говорить о той обороне, которую немцы могли противопоставить союзникам…

Вечером 6 июня стало ясно, что имеющимися силами бессмысленно пытаться разгромить противника. Отдельные контрнаступления приносили временный успех, но не влияли на ситуацию в целом. 82-я американская воздушно-десантная дивизия закрепилась у Валони, а 101-я американская воздушно-десантная дивизия заняла территорию от Карантана почти до устья реки Вир. Британская армия высадилась в районе устья реки Орн. Из последующих сообщений стало известно, что противник продвинулся до Байе. Успешно начавшееся контрнаступление против 82-й американской воздушно-десантной дивизии тем не менее не принесло решающей победы. Теперь союзники могли развернуть наступление в двух направлениях: от реки Орн в сторону Парижа и с севера Котантена к Шербуру.

Командование Западного фронта по-прежнему не представляло потенциальных возможностей «искусственных гаваней», а потому ожидало наступления на Шербур, имевший отличный порт. Поскольку у немцев не хватало сил для успешного контрнаступления, то оставалось только беречь силы, вводя их по частям, в ожидании прибытия подкрепления. Командование приняло решение сконцентрировать все имеющиеся в наличии на южном фланге резервы для развития контрнаступления.

Принимая во внимание подавляющее превосходство противника в воздухе и уровень оснащенности союзнических армий, Рундштедт сомневался в правильности принятых решений. Однако он понимал, что Гитлер, видевший единственный путь к спасению в ведении позиционной обороны, никогда не согласится с его предложениями в отношении гибкой системы командования. Вместе с тем Рундштедт и Роммель продолжали настаивать на своих требованиях.

В Нормандии имелись позиции, позволяющие, по крайней мере, замедлить продвижение противника, такие, как Лизье–Кан–Сен-Ло; Кан–Сен-Ло–Кутанс; Кан–Гранвиль; Кан–Ваир–Авранш. Эти линии, расположенные одна за другой, блокировали выход с полуострова Котантен и помешали бы противнику распространиться по территории Франции. Однако вся проблема заключалась в том, что не хватало сил, чтобы удержать эти оборонительные, к тому же неукрепленные, линии. Прежде всего не хватало танковых дивизий, того самого танкового резерва, на котором настаивало командование Западного фронта, а без танков вся эта пассивная оборона дала бы только небольшой выигрыш во времени. Интересно, что высадка союзников происходила не во время прилива, как предполагало немецкое командование, а во время отлива. В результате «береговые препятствия» Роммеля не сыграли никакой роли и были практически сразу уничтожены противником.

Две береговые дивизии, 716-я и 352-я, оборонявшие широкий фронт, храбро встретили первую стремительную атаку, но были разбиты численно превосходящими силами врага, хотя и продолжали защищать отдельные опорные пункты. Целенаправленное контрнаступление 21-й танковой дивизии, укомплектованной, как я уже говорил, французскими трофейными танками, было остановлено. Противник продолжал высаживать десант на широком фронте намного быстрее, чем Верховное командование Германии успевало перебрасывать имеющиеся в его распоряжении резервы. В соответствии с жестким приказом Гитлера Рундштедту ничего не оставалось, как по возможности дольше удерживать Шербур и сражаться за каждый метр нормандской земли. Разве эта задача для искусного стратега?!

Уже было ясно, что вот-вот наступит момент, когда союзнические армии прорвут последнюю оборонительную линию в Нормандии, растекутся по всей территории Франции и, двинувшись в восточном и северо-восточном направлении, вскоре достигнут германских границ, практически не защищенных. Наши войска, состоявшие по большей части из пехотных дивизий на конной тяге, постигла бы та же участь, что французов в 1940 году, когда танки Клейста и Гудериана смяли их отступавшие колонны. Рундштедт, еще до того, как союзники прорвали оборону полуострова Котантен, был уверен, что противник будет действовать именно таким образом.

В этой небольшой книге я просто не имею возможности подробно описать все важные события, последовавшие после 6 июня 1944 года, поэтому я остановлюсь только на совещаниях, проведенных Рундштедтом, и его столкновениях с Верховным командованием вермахта.

Командование Западного фронта было убеждено, что вторжение в Нормандию является основной, а не второстепенной операцией. Гитлер, а в первые дни и Роммель все еще колебались. Они считали, что произойдет еще одна высадка, уже в зоне 15-й армии, и поэтому с огромной неохотой выделяли дивизии для Нормандии.

Почти каждый день звонил фельдмаршал Кейтель и передавал приказы фюрера, уверенного, что фронт 15-й армии остается зоной повышенной опасности. Кто мог гарантировать 6 июня, да и в последующие дни, что не произойдет второй высадки союзников? Рундштедт придерживался иной точки зрения, считая, что союзникам нет никакого смысла наступать на более укрепленное побережье Ла-Манша, если в Нормандии им удалось захватить несколько плацдармов. Но война – это не математическое уравнение, и одним из ее элементов является неопределенность.