Скульптурные блоки дворца в Аладжа — Хююке изображают музыкантов, играющих на лютнях и волынках; жонглеров; пастуха, ведущего свое стадо (вероятно, это часть религиозной процессии, в которой овец ведут на заклание); сцены охоты (фото 14). Все это — в более непринужденном стиле, чем все остальное, что было до сей поры найдено на хеттской территории. Следует также упомянуть о двойном орле, вырезанном там же, сбоку от одного из сфинксов. Это геральдическое существо (имеющее столь достославную историю) находится у ног двух богинь в Язылыкая; оно, вероятно, было их священным животным. Фрагменты женской фигуры также виднеются над орлом в Аладжа — Хююке.

Скульптуры, в наибольшей степени приближающиеся к полнообъемным, из тех, что находятся в центральной хеттской области, — это сфинксы и львы у ворот в Богазкёе и Аладжа — Хююке (фото 1, 7); здесь из каменных блоков выступают по крайней мере передние части тел животных. Их нельзя признать полностью удавшимися. Тем не менее головы сфинксов проработаны тщательно и, как можно полагать, дают нам свидетельства идеалов женской красоты в представлении хеттов. Подобная же промежуточная стадия между барельефом и полнообъемной скульптурой представлена колоссальной статуей, ныне лежащей на склоне холма около Фасиллара; это единственный образец хеттской культовой статуи времени империи (если считать ее таковой).

Отсутствие полнообъемной монументальной скульптуры в некоторой степени восполняется несколькими миниатюрными фигурками, сделанными из металла. На фото 9 а изображена фигура молодого мужчины в короткой юбочке, схваченной поясом, и, вероятно, в сапожках; эта фигурка очень напоминает «стража ворот», только в уменьшенном виде. На голове, несомненно, был шлем. Прекрасная фигурка, изображенная на фото 9 б являет собой пример ювелирного искусства. На этом человечке полная туника с короткими рукавами, покрывающая тело до колен.

Хеттская глиптика мало связана с искусством месопотамских цилиндрических печатей. Истинно хеттские цилиндрические печати — весьма исключительное явление, и изображения на них не восходят к вавилонскому репертуару. Типичная хеттская печать — это конический штамп с кольцом или просверленной шишечкой сверху, предназначенными для привязывания; впрочем, известны и многие другие формы хеттских печатей. Корпус печати мог разрастаться, приобретая вид барабана или цилиндра, и тогда, в дополнение к гравировке рисунка на торце, появлялась резьба по окружности; иногда печати придавалась форма кубика, и тогда на всех четырех боковых сторонах могли быть награвированы рисунки (фото 17 а). В этих случаях ручка является отдельной деталью и иногда имеет форму треножника с молоткообразной головкой. Главная гравированная поверхность была обычно плоской, но в некоторых случаях делалась резко выпуклой; были также найдены печати, похожие на пуговицы или двояковыпуклые линзы (фото 17 6). Более редкими были кольца с печатями.

Рисунки на сравнительно малом числе реально сохранившихся печатей могут быть сторицей восполнены большим количеством отпечатков, найденных на комках глины, служивших для припечатывания (так называемых буллах). Как правило, отпечаток выглядит так: имеется центральное поле, которое (если оно достаточно велико) может быть окаймлено одной, двумя или тремя полосами с орнаментами или письменами. Окружающие орнаментальные полосы имеют вид бегущих спиралей, прядей и плетений; на царских печатях имеются только клиновидные письмена, сообщающие имя царя, а иногда и другие сведения. Центральное поле в большинстве случаев содержит группу иероглифических знаков или символов, значение которых неясно. В некоторых случаях на отпечатке изображена фигура бога или животного, его символа; некоторые примеры приведены на рисунке: мы видим, что весь этот репертуар в значительной степени тождествен наскальным скульптурам и другим рельефам. Царские печати содержат по большей части «монограмму» царя под крылатым солнечным диском. Изображенные на этих царских печатях фигуры и сцены лишь очень редко не несут символики; один из подобных примеров — сцена объятия, хорошо известная нам по изображениям в Язылыкая; эта сцена видна на трех печатях Муваталли (отметим, что в качестве бога здесь фигурирует бородатый бог Грозы, а не юное божество, покровительствующее царю Тудхалии, как в Язылыкая). Отпечаток на серебряной табличке, содержащей договор с Египтом, сделан, очевидно, подобной же печатью, использовавшейся царем Хаттусили, ибо, по описанию египетской копии текста, печать изображает «фигуру Сета (египетского бога Бури), обнимающего подобие великого царя Хатти». Серебряная печать «Таркондемоса» изображает самою царя в жреческих одеждах (фото 16) — это одни из самых совершенных и типичных примеров хеттской глиптики.

На фото 4 и 17 мы видим три замечательные печати. Золотое кольцо с печаткой служит хорошим примером хеттского искусства. На кольце изображено крылатое божество, стоящее на своем священном животном. Изображения на цилиндрической и кубической печатях выходят за рамки обычного репертуара: это ритуальные сцены, смысл которых все еще не поддается интерпретации, несмотря на многочисленные предположения. Изображения на торцах этих печатей, по-видимому, связаны с традициями хеттского искусства, однако, поскольку все эти вещи были куплены у дельцов, их происхождение неясно. Еще один цилиндр такого же типа был куплен в Айдыне, в Западной Анатолии, где могли проявляться иные влияния.

Хеттская глиптика не пережила падения Хаттусы. Глиптическое искусство последующих сирийских царств — это искусство цилиндрической печати; оно носит совершенно ясно выраженные месопотамские черты.

После падения Хаттусы традиции хеттского искусства были бережно сохранены в царстве Мелид (Малатья). На целом ряде рельефов, найденных в этих местах, мы видим сцены возлияний божествам; эти сцены легко отождествляются с их аналогами в Язылыкая. Интереснейший пример дает рис. 12 а, на котором царь (здесь на нем нет накидки) держит литуус и совершает возлияние перед богом Грозы. Последний присутствует здесь в двух видах: на своей архаической, со сплошными колесами, колеснице, которую тащат два его быка, а также стоящим на земле и потрясающим молниями. Художник из Малаты объединил в этой сцене анатолийскую и сирийскую концепции бога Грозы. Сцена убийства змея — новая, но иллюстрирует хеттский миф (см. выше). Сирийское влияние здесь особенно ощущается в ряде сцен охоты на колеснице (рис. 12 б); охотник же из Аладжа — Хююка — пеший (фото 14). Сцена охоты на колеснице, впервые зафиксированная в сирийском искусстве, стала впоследствии самым излюбленным мотивом ассирийской дворцовой скульптуры.

Маленькое государство Самал у подножия Тавра (ныне Зинджирли) также некоторое время поддерживало и не без успеха, традиции хеттского искусства. Зинджирли дало нам несколько массивных каменных львов, весьма близких по стилю тем, которые украшали ворота Богазкёя; культовую статую (которую можно сравнить со статуей из Фасиллара, хотя любопытная фигурка, изображенная бегущей между львами, — типично сирийская); львиноголового духа, аналогичного тому, что охраняет вход в боковую галерею в Язылыкая; наконец, фигуру бога Грозы (фото 20), напоминающую, по крайней мере своей одеждой (короткая туника, пояс с мечом, башмаки с загнутыми вверх носками), искусство Хаттусы, хотя поза бога — это поза сирийского Ваала. Царство это весьма рано подпало под власть арамейской династии, а арамейцы были кочевниками, не имевшими традиций собственного искусства, и поэтому неудивительно, что хеттский стиль продолжал здесь существовать столь долгое время.