В отделах футбола люди обычно работают подолгу, никто не рискует часто менять сотрудников. Футбольная тема огнеопасна, ошибки настолько бросаются в глаза, что подпускать новичка всегда рискованно. Там, в Будапеште, я вел беседу с молодым журналистом, который пишет об искусстве, о музеях, и он с легким пренебрежением отозвался о некоторых людях, работающих в футбольной рубрике, сказав, что у них нет литературного стиля и пишут они так же, как и сто лет назад.

В тот же день на каком-то окраинном будапештском стадиончике, где играли команды второй лиги «Салиток» и «Секешфехервар», куда езды на тряском желтеньком трамвае № 55 ровно час, я наблюдал за работой своего спутника Иштвана Тари. Нам не обязательно было говорить, все было ясно. Я видел, как он у тренеров выверял составы, как во время матча строчил в блокноте, то и дело испуганно взглядывая на поле, боясь прозевать самое интересное, как подсаживался на скамью то одной команды, то другой, уточняя, кто забил гол и с чьей передачи. Потом я его ждал, и он вышел из комнаты, где стоял телефон, с осунувшимся лицом. По дороге обратно от нечего делать он любезно вписал в мой блокнот по памяти разные любопытные сведения: о том, что чемпионаты Венгрии проводятся с 1901, а Кубок с 1909 года, что сборная ведет свою историю с 1902 года и провела до 1968 года 425 матчей, выиграла 237, 102 проиграла и 86 закончила вничью, а разность мячей 1163:705. Каюсь, я потом проверил все это по справочнику, но поправок вносить не пришлось.

Не знаю, обладает ли Тари, уже тридцать лет работающий футбольным репортером, литературным стилем. Но знаю, что его работа на стадионе была добросовестной и безупречной, что отчет был передан в редакцию вовремя. А ведь как важно для истинного любителя получить точные сведения! Он охотно предпочтет их стилистическим красотам. Без хроники, удовлетворяющей любопытство, нет футбольной журналистики. Ради этой хроники, заключенной подчас в единственную строку, репортер бьет ноги, опрашивает десятки людей, листает горы подшивок старых газет. В этом смысле наши венгерские товарищи имеют хорошую школу, что, впрочем, соответствует традициям местного футбола.

Но в чем-то все-таки был прав мой молодой собеседник. Каждому времени – свои репортеры. Очень может быть, что с изменениями игры, с привлечением к ней особо пристального и взыскательного внимания все большего числа людей понадобятся и иные литературные жанры. Но думаю, что основы футбольного репортажа устоят, и у таких, как Иштван Тари, всегда будет чему поучиться молодым…

Я благодарен Палу Борбею. Между прочим, пути журналистские неисповедимы. Борбей привлекает внимание огромным ростом, крупными руками. Оказалось, что он баскетболист, входил в сборную своей страны, играл против нашей команды, где были Коркия, Лысов и другие. Теперь он законодатель мод в футбольной журналистике Венгрии и уже много лет ни слова не пишет о баскетболе.

Благодарен редактору «Лабдаругаша» Хофферу. Рассказывая мне о том, как недостает венгерским командам простоты, продуманной системы игры, он вдруг махнул рукой и сказал:

– Впрочем, я сам играл двадцать лет, в том числе и в первой лиге, и вечно упускал верные голевые позиции только лишь для того, чтобы сделать что-нибудь позаковыристее, покрасивее.

Хоффер несколько лет назад тренировал юношескую сборную страны. Через его команду прошли и Бене, и Альберт, и Фаркаш. Он говорит о них то как о знаменитых мастерах, которым посвящены статьи в его журнале, то как о юнцах, на которых привык ворчать.

– Фаркаш? Этот цыган? Да, да, он по национальности цыган. Удивительно одарен. Способен весь матч простоять руки в боки. Может, если захочет, сыграть так…

впрочем, вы видели его в матче с немцами…

Без помощи коллег я, конечно, многого бы не узнал и не понял. Двенадцать дней командировки – это тот срок, который позволяет нам самонадеянно решить: мы достаточно во всем разобрались. Но, боюсь, если продлить этот срок, окажешься перед тысячью новых вопросов и опять все покажется неясным; мы ведь с вами у себя дома чем глубже залезаем в дебри своего футбола, тем все больше сомневаемся и спорим…

В начале был поставлен вопрос, почему же венгерская сборная до сих пор довольно часто проигрывала нашей. Мне кажется, в этих матчах прежде всего возникает конфликт между двумя различными истолкованиями игры. И я бы не считал, что, исходя из цифровых результатов, нужно смело делать выводы о том, какая сторона вернее трактует футбол. Мы часто ратуем за разный футбол. Венгры и поставляют на мировую арену нечто оригинальное. Они, если хотите, романтики от футбола, и если в чем-либо их можно упрекать, то в отсутствии практицизма. Но разве этот упрек так уж убедителен?

Мы знаем несколько вечных проблем футбола. Ну хотя бы соревнование обороны и атаки. Или – грубости с искусством. Знакомство с венгерским футболом помогает нам ощутить еще один постоянно существующий конфликт- чувства и рассудка.

Мне хочется закончить одним своим мимолетным наблюдением. На «Непштадионе» мне показали крупного человека с седым ежиком на голове, легкого в движениях, несмотря на солидный возраст. «Взгляните, это наш Деак! Самый знаменитый в прошлом бомбардир, его рекорды до сих пор не побиты!» А потом, воскресным утром, я шел по улице и вдруг увидел Деака. Он шагал быстро, этакая молодая спортивная походка. И то и дело приветственно взмахивал рукой в ответ на оклики из-за столиков кафе, куда его наперебой приглашали зайти, присесть. Я долго шел вслед за ним, и седой Деак все время салютовал людям, как, наверное, в те времена, когда он выбегал на поле. Я смотрел на него и думал: как же любят венгры своих форвардов…

1967

Если ориентироваться на результат матча, ради которого меня командировали в Белфаст, то, быть может, и не было бы особой необходимости рассказывать об этой поездке. Тогда, в отборочной игре к IX чемпионату мира, наша сборная сыграла с североирландской 0: 0.

Но рядом с футбольными возникли обстоятельства иного рода. А точнее, близкое знакомство с командой Северной Ирландии позволило обнаружить, как может быть зависим футбол от социальных, политических противоречий.