В любой отрасли замечательный исполнитель непременно выражает суть своего занятия, его коренные проблемы. Уж кажется, что еще надо Пеле – и слава, и деньги, и бесчисленные голы, успехи команд, за которые он играл, – «Сантоса» и сборной Бразилии. А глаза постоянно грустные, а интервью тревожные, драматические, обиженные.

«Самый, самый» футболист мира не раз отказывался играть в главном мировом турнире «Золотой богини». В 1958 году в Швеции этот турнир одарил Пеле известностью. В 1962 году в Чили и в 1966 году в Англии турниры вылились для него в сущее мучение.

«Проблема Пеле» как конкретная установка на один матч, как замысел противоборствующей стороны стала в ответственных случаях решаться способом, который иначе как хирургическим не назовешь. «Не дать ему играть! Как – это неважно, но чтобы Пеле не было видно…» И ему не давали играть. А так как мастеров, равных Пеле, среди защитников не видно, то его откровенно били. Судьи фиксировали штрафные удары. А Пеле лежал на краю поля травмированный, а потом уходил, завернувшись в одеяло, и весь мир помнит его скорбное лицо. Не от боли. От сознания, что поругана справедливость.

Пеле несколько раз заявлял, что ноги его больше не будет на чемпионатах мира, что он не желает быть жертвой, мишенью. Его понимали, даже в Бразилии, где все мечтали о третьем визите «Золотой богини». Его никто не упрекал. А можно было бы корить его будто бы за недостаток мужества, за желание сберечь ноги, за капризность, за пренебрежение интересами команды. Мало ли что можно придумать при желании! Нет, люди молчали. И вот уже тренер сборной Бразилии Морейра, которому, конечно, Пеле снился в составе команды, изобрел для него амплуа разыгрывающего игрока, оттянутого назад, проще говоря, диспетчера. Он предусмотрел, что игроков на этих позициях не опекают столь жестоко, как передних форвардов. Ну, а то, что Пеле сыграет превосходно и на этом месте, вопроса не было. Сменивший Морейру Салданья принял этот тактический вариант. И Пеле вернулся в сборную, провел все отборочные игры к IX чемпионату мира. Но, в конце концов, суть дела не исчерпывается этой историей.

Отвлечемся от Пеле. Разве мы с вами не видим, как много травмированных игроков и у нас, причем, как правило, тех, кто подобно Пеле, играют впереди, на линии огня, кто забивает голы? И сколько же голов не забито по этой причине!

Футбол ожесточается. Зараза эта идет к нам из-за кордона. Международное общение необычайно полезно, без него немыслимо «высшее футбольное образование». Пусть внешне, но наши команды кое-что переняли у иностранных и в смысле дурных «манер». На этот счет должна существовать какая-то точка зрения. А она еще только формируется. Причем, как мне кажется, более взыскательны и нетерпимы зрители, публика, болельщики, а не те, кого мы с почтением величаем специалистами. Публика решительно против всякой футбольной грязи и нечестности. А иные наши практики обязательно хотят слыть реалистами. Поэтому-то иные тренеры требуют от футболистов «игры пожестче, поплотнее, такой, чтобы соперник дыхнуть не мог…». Поэтому иные игроки не церемонятся и с легкой душой нарушают правила. Поэтому иные судьи, тоже, видимо, желающие прослыть личностями реалистически мыслящими, не замечают многих нарушений, твердя, что «футбол не балет».

Тут необходимо чувство меры. В Венгрии я удивлялся открытому покровительству, которое оказывают судьи форвардам, те там форменные недотроги. Это явный перегиб, и в венгерской печати уже не раз проскальзывало, что сами футболисты считают преувеличенную заботу о них добротой во зло.

Но куда более опасен крен невмешательства, крен попустительства. Тут уж возникает недвусмысленная угроза существованию футбола. Да, да, без преувеличения. Футбол в этом случае как игра по определенным правилам теряет смысл. Можно сколько угодно рассуждать об игровых тенденциях, об эволюции игры, о тактических вариантах, приводящих к скученности на определенных участках поля. Но ничто и никогда не объяснит и не оправдает игру без правил, игру-драку, игру, где попираются принципы морали, игру, дурно влияющую на молодежь.

Какая же приемлема точка зрения? То обстоятельство, что футбол – игра мужская и мужественная, что она «не балет», все это с самого начала учтено правилами, и не за чем выдавать за остроту и резкость элементарную грубость и нечестность. Мне кажется, что наибольшее мужество сейчас может быть проявлено в борьбе с отрицательными явлениями в футболе. Вот уж действительно, просторная арена для борьбы и есть где проявить душевные силы! Молчаливая нейтральность, тайное науськивание, подначка – все это не что иное, как трусость, предательство.

Наш футбол никогда не пользовался на международной арене дурной репутацией. Я думаю, что и впредь нам имеет смысл об этом заботиться, не менее чем о высоких местах в разных турнирах. Тем более что в конечном итоге корректность и чистота приемов всегда присущи игре высококвалифицированной, умелый игрок всегда озабочен и занят применением своего умения.

Драматическая судьба Пеле, которому дважды не удавалось сыграть, как ему бы хотелось на главных турнирах, не удавалось по одной лишь причине, что он слишком хорошо играет, эта судьба в какой-то мере характеризует футбольные нравы нашего времени, опасности, подкарауливающие игру. Именно поэтому для всех был так огорчителен и тревожен отказ Пеле участвовать в чемпионатах мира. И поэтому его возвращение восприняли со вздохом облегчения.

Пеле много дал футболу. Он подарил ему легенды и россказни, связанные с его персоной, так милые сердцу мальчишек, да и вообще болельщиков, людей, готовых верить и удивляться так же легко, как и взрываться на трибунах во время матча. Он дал образцы мастерства, создал эталон – «как Пеле», призвал к игровому совершенствованию молодых футболистов. И, наконец, своей судьбой он напомнил о бдительности, о тревоге за отклонения в развитии футбола.

Восклицательными знаками мы легко и охотно сопровождаем имена больших мастеров футбола. То, что Пеле кроме знаков восклицательных сумел заставить футбольный мир присоединить к своему имени еще и огромного размера знак вопросительный, сумел заставить этот мир задуматься, вот это, мне кажется, и сделало Пеле фигурой во всех отношениях исключительной.