Шрифт:
Айан стоял у двери, тяжело дыша, готовый снова броситься. Но я пригвоздил его взглядом к месту.
— Попробуй только подойти. Клянусь, расстанешься с жизнью.
Голос у меня был сдавленный. Воздуха не хватало. Пот капал со лба, рубаха прилипла к телу.
Я сдернул одеяло с плеч девушки и охнул.
Это была не Сид.
Это была вообще не девушка.
Кукла.
Глава восемнадцатая
Я развернулся к Айану. Тот стоял в дверях, не сводя с меня глаз. Лицо красное — думаю, не только от нашей с ним схватки, но еще и от стыда, — под глазом виден синяк.
— Уходите, — еле слышно произнес он.
— Я думал… что она… я думал, что это моя дочка.
Айан молчал.
— Извини, — пробормотал я. — Просто когда ты…
— Вы шпионили за мной?
— Случайно увидел, как несешь из своей машины девушку. Блондинку.
Я чуть приподнял куклу, попробовал на вес. Неудивительно, что Айан так легко нес ее на плече. Кукла весила не больше десяти килограммов.
Я встал с кровати и прошел вместе с Айаном в главную комнату.
— Ты купил ее здесь рядом?
Айан удрученно опустил голову. Мне стало его очень жаль.
— Пожалуйста, не говорите моей тете, — сказал он.
Теперь я опустил голову.
— Да, конечно. Извини.
Затем я вспомнил, что крикнул Картеру вызвать полицию. Они теперь могли приехать в любой момент.
— Ты держишь… это… здесь?
— Нет. — Айан покачал головой. — Здесь нельзя. Тетя приходит, убирает, готовит еду. У меня есть в Бриджпорте сарай, где лежат вещи родителей. Я держу ее там, а сюда привожу иногда. А утром забираю до прихода тети. Иногда езжу с ней покататься в парк у бухты. Мы слушаем вместе радио и все такое.
О всяком таком мне думать не хотелось.
Я провел рукой по волосам. Теперь было понятно, почему Айан вел себя так странно. Потому что он был… как бы это сказать? Вот именно, странным.
— Ты знаешь, Айан, — произнес я, — наверное, сюда может скоро нагрянуть полиция.
Он насторожился.
— А вот это не надо.
Я видел, что парень совсем приуныл. Хотя унывать было положено мне. Вот он оклемается к утру и сам вызовет полицию. Потому что имеет полное право обвинить меня во вторжении в его жилище. А также в нападении. Я ведь действовал как обычный преступник.
— Нельзя, чтобы сюда заходили полицейские, — пробурчал он. — И это не из-за… нее.
— А из-за чего?
— У меня тут припрятана травка.
— Это другое дело. Тогда мне лучше поскорее отсюда уйти. Если копы приедут, я им скажу, что ошибся. Решил, будто это моя дочка останавливает попутную машину на шоссе. В общем, что-нибудь придумаю. Не беспокойся.
— Спасибо, — пробормотал он.
И это после всего, что я ему сделал. Ворвался в квартиру как сумасшедший и поставил под глаз фингал.
И я ушел, ожидая увидеть у отеля сверкающие проблесковыми маячками полицейские машины. Но там все было тихо. Когда я появился в вестибюле, Картер вышел из-за стойки и спросил:
— Что случилось, мистер Блейк?
— Вы позвонили в полицию?
— Еще нет. Что я мог им сказать? Что вы выбежали отсюда, громко крича?
Меня это замечание сейчас не обидело.
— Вы все правильно сделали, — сказал я и направился в свой номер.
Утром у стойки регистрации в вестибюле сидел незнакомый парень. Картер ушел. Я плотно позавтракал булочками с черникой и кофе. Обслуживала Кантана, азиатка, которую я видел вчера. Я попросил ее дать мне еще стаканчик кофе с собой. Поблагодарил. Она в ответ не улыбнулась, а лишь вежливо кивнула.
Бросив сумку на заднее сиденье, я поставил стаканчик с кофе на подставку и принялся доедать булочку. Затем откинулся на подголовник и протяжно вздохнул. Настроение было хуже некуда. Достаточно вспомнить рейд в квартиру Айана. Ну полный идиот. К тому же еще не выспался. А где дочка, по-прежнему неизвестно.
Я завел двигатель и нажал кнопку на плейере Сид. Прослушал песенку, довольно старую, «Спайс герлс», потом балладу «Битлз» «Почему не на дороге?» из «Белого альбома». Меня слегка покоробило, что в числе любимых песен дочки была и эта, где рассказывалось о раскованных любовниках, которые трахались у дороги на виду у проезжающих машин.
Дальше шли неизвестные мне исполнители, какие-то Лили Аллен, «Метрик», Лорин Хилл. Зато потом я был вознагражден композицией моей любимой группы «Чикаго». Жаль только, что у нее было символически печальное название — «Если ты меня сейчас покинешь».
У моего дома по-прежнему стояли полицейские автомобили. Один принадлежал Кип Дженнингз, и в нем, раскрыв на коленях учебник, сидела девочка лет двенадцати-тринадцати. На полу у ног стоял ранец. Она посмотрела на меня.
— Привет, Касси, — сказал я.