Шрифт:
Параноики подвержены резким и сильным переменам в настроении. Обыкновенно они упрямы, язвительны и даже открыто враждебны. Но в голосе Аманды не было злости.
Скорее в нем был страх.
Определенные психические состояния могут вызываться воздействием физиологических факторов. Именно они могли стать причиной резкого изменения личности. Может быть, она страдает эпилепсией? Или у нее в мозгу опухоль?
Майкл все-таки набрал домашний номер Лулу. У нее был сонный голос. Он решил сразу не говорить о звонке Аманды.
– Лулу, извините, что так поздно.
– Ничего. Есть новости?
– Слушайте, скажите мне кое-что. У Аманды не было припадков эпилепсии?
– Господи, нет.
– Она бы сказала вам об этом?
– Да. И в любом случае, недавно она проходила медицинское обследование – в рамках медицинской страховки, которую имеют все наши ключевые работники. Я заполняла бланки вместе с ней и увидела бы, если б она написала что-либо подобное. А в чем дело?
– Она позвонила мне сегодня в эфир. Похоже, она не в себе.
– Она вам позвонила? – Удивление в голосе Лулу было искренним.
– Да.
– Слава богу! Я уже с ума сходить начала. С ней все в порядке?
– Э… не думаю.
– Где она?
– Она не сказала.
– А что же она сказала?
– У меня есть пленка с записью.
– Но с ней все нормально?
Майкл поколебался.
– Не знаю.
– Что вы имеете в виду?
– Слушайте, Лулу, вы знаете ее лучше, чем я. Вам надо послушать запись. Я…
– Можете проиграть ее в телефон? Или нет. Вы где сейчас? Я могу приехать на такси. Вот только оденусь.
– Я за вами заеду. Где вы живете?
– Клапам-Коммон.
– Какой адрес? Я буду через двадцать минут.
– Я поставлю кофе.
– Спасибо. Не помешает.
75
Газон надо стричь. Томас вспомнил: летом траву надо стричь раз в неделю. Раньше к ним всегда приходил работник и стриг газон газонокосилкой. Он же делал грядки под цветы, чинил все, что требовало починки в доме, возил то, что не мог починить, в ремонтные мастерские на «бентли», который сейчас стоял на платной стоянке, как и белый фургон. В гараже не осталось свободного места – все занято «фордом-мондео» Теренса Джоэля (хорошо, что он не приобрел себе машину большего размера) и тем, что осталось от «альфы-ромео» Аманды Кэпстик (хорошо, что она не приобрела себе машину большего размера).
Надо будет освободить там место для серого «вольво» доктора Майкла Теннента – нельзя же оставить его на улице, это может привести к неприятностям. А Томасу не нужны были неприятности.
Сделали из меня сторожа на автостоянке.
Кто-то набросал в пруд жестяной фольги. Мать называла его «озерцом». Похоже, в саду побывали хулиганы. Это выводило Томаса из себя. Он осветил фонарем воду, и фольга заблестела. В центре пруда находилась небольшая скульптурная композиция в стиле барокко. Сейчас она была всего лишь темным силуэтом.
Поздний вечер. Стемнело. Одиннадцать часов. Женский смех за садовой оградой. Нестриженая трава влажная, но дождя нет. Звезды в небе посылают свой свет сквозь призмы. Кто-то жарит барбекю. Томас чувствовал запах горящего оливкового масла и мяса, жарящегося на открытом огне. Свет в окнах соседнего дома, на втором этаже. Женский смех, затихающий в ночи. «Уже довольно поздно для ужина», – подумал он.
В доме справа жили швейцарцы. Большую часть времени они проводили в Коннектикуте, а в Англии всего несколько недель в год. У них была служанка-филиппинка, которая следила за домом. В доме слева жил отошедший от дел биржевой маклер. Он тоже много путешествовал.
В воде блестела не фольга.
Томас вспомнил, что мать уволила человека, который стриг у них траву, незадолго до см…
Лучше не думать этого слова. Смерть. Это как поставить последнюю печать. А так остается возможность, что она просто ушла ненадолго и когда-нибудь вернется. Иногда, бродя по дому или саду – вот как сейчас, – он чувствовал ее присутствие. Не ее призрака, нет – ее самой. В любой момент она могла позвать его по имени.
Интересно, что оно делало с туфлей и ременной пряжкой? В этом надо разобраться. Он мысленно отметил это. Но не сейчас. Сейчас его заботила фольга в «озерце», которая не была фольгой.
Теперь он вспомнил, что человек, который приходил и стриг траву, чинил что-нибудь, возил что-то куда-то на «бентли», – этот человек, уволенный его матерью, еще кормил зеркальных карпов. Он тоже должен был кормить их, но корм кончился, а он забыл купить еще.
И теперь карпы все передохли и плавали на поверхности.
Он стоял у самой кромки воды и светил на них фонарем. Они смотрели на него мертвыми глазами. Они уже начали разлагаться – он чувствовал это, несмотря на сильный запах жареного мяса, доносившийся из соседнего сада.