Шрифт:
– Вы можете это как-нибудь объяснить? – спросил Гленн.
– По моей просьбе налоговая служба предпринимает более углубленную проверку этого Джоэля. Записи о нем присутствуют в текущей базе данных, но отсутствуют в основной резервной.
– Что это значит?
– Похоже, кто-то взломал их компьютер и ввел в него ложные данные.
– Ничего себе.
– Я проверил его по национальной полицейской базе данных. Там есть запись о том, что 26 июля – в прошлую субботу – в одиннадцать тридцать вечера доктор Теренс Джоэль был остановлен на Тоттнем-Корт-Роуд в Лондоне, за небрежное вождение автомобиля, и отпущен с предупреждением.
– Еще что-нибудь есть на него?
– Нет. Нужно ли нам продолжать делать запросы на местном уровне?
– Да, пожалуйста, детектив Карпентер.
– Энди Карпентер.
– Спасибо, Энди. Вы мне очень помогли.
Гленн скорым шагом вернулся к машине, закрыл дверь, открыл окна и завел двигатель, чтобы заработал вентилятор. Потом связался по рации с местным оператором национальной полицейской базы данных, которой давал номер и описание «форда-мондео».
– Пожалуйста, передавайте любую информацию по этому транспортному средству лично мне, детективу-констеблю Брэнсону. Больше никому. Где бы его ни заметили. И никакого явного преследования или задержания на дороге. Это очень важно.
– Никакого явного преследования. О местонахождении докладывать лично вам, – подтвердила оператор.
– И как можно скорее. Если кто-нибудь увидит этот автомобиль, пусть наблюдает за ним, но сам остается вне поля зрения. Все передвижения, как и описание находящихся в нем лиц, должны быть задокументированы.
Оператор повторила инструкции. Гленн поблагодарил ее и поехал на службу. Его мозг лихорадочно работал.
Кто ты, доктор Теренс Джоэль? И вправду врач? Или доктор каких-либо наук? Зарегистрирован в компьютере как налогоплательщик, но проживаешь по несуществующему адресу. Владеешь автомобилем. Что еще ты приобрел на это имя? Я это выясню. Обещаю.
Я иду за тобой.
Когда Гленн вошел в комнату детективов, его коллега, Майк Харрис, просматривал толстенную пачку документов, одновременно закусывая сандвичем, который он достал из пластиковой коробки с ленчем.
Гленн присел на край стола.
– Как сандвич?
– Ничего. – Приход Гленна, похоже, не произвел на Майка никакого впечатления.
– У тебя хорошая жена. С Рен с голодухи не умрешь.
– Я думал, у тебя сегодня выходной, – сказал Майк, едва справившись с куском, большая часть которого состояла из вареного яйца и кресс-салата.
– Не очень болел с похмелья?
– Да нет, пережил. А ты?
– Ну, могло быть и лучше. Вот послушай. Человек создает себе ложную личность. Он умен и может взламывать компьютеры. Он создает себе ложный адрес, хакает компьютер муниципалитета, вносит себя в списки избирателей, подделывает свою историю – естественно, он достойный гражданин, вовремя платит налоги и всякое такое. У него есть машина, зарегистрированная на ложное имя. Я объявил тревогу на эту машину. Что еще я должен искать?
– Мобильный телефон.
Гленн кивнул:
– Точно.
– Достань у сотовой компании отчет о его вызовах, посмотри, кому он звонил. Понял?
– Понял.
– У тебя есть описание его внешности?
– Нет.
– Знаешь территорию, в границах которой он преимущественно передвигается?
– Ну, есть некоторое представление.
– Свяжись с командой, обрабатывающей информацию с камер слежения на дорогах, – есть вероятность, что они засекут его, если у них будет номер и описание машины. И проверь, кто выдал ему кредитную карту.
– Да, как раз собираюсь этим заняться.
– Можно также попробовать выпить чашку чаю.
– А? – Гленн непонимающе посмотрел на напарника.
– Ну, выпить ее до дна, а потом погадать на заварке.
Гленн чуть было не подумал, что Майк говорит всерьез. Затем понял и улыбнулся.
– И еще зарезать курицу и погадать на внутренностях?
– Попытка не пытка. А теперь, если не возражаешь, я бы хотел в тишине и покое закончить свой завтрак.
Гленна со стола словно сдуло.
– Извини.
– Начни с телефона.
– Ладно, – сказал Гленн. – Прямо сейчас и возьмусь.
98
Майкл остановился на противоположной от дома Глории Ламарк стороне дороги и оглядел особняк через открытое боковое окно. В полном согласии с его ожиданиями, он был роскошен. И еще в нем была отчужденность. И таинственность. В таком доме даже в Лондоне можно с легкостью вести жизнь затворника.
Такой дом не выдаст секретов, какими бы мрачными они ни были.