— Боюсь, что он умирает. Хотелось бы что-то сделать для него, — сказала Эйла.

— Наверное, выпали зубы. Это бывает. Здесь никто не может помочь. Самое главное они делают. Остаются с ним.

— Может быть, никто из нас не может просить большего.

Несмотря на свои относительно компактные размеры, каждый взрослый мамонт потреблял в день огромное количество пищи, в основном жесткую высокую траву и молодую поросль деревьев. Для такой грубой пищи нужны были зубы, которые, в сущности, обеспечивали питание животного. За свою жизнь мамонт несколько раз менял зубы, и каждый зуб весом около восьми фунтов был приспособлен именно для перемалывания грубой пищи. Мамонты кормились грубой травой, но зимой бывало, что они срывали кору, ели листья и лесную поросль.

Последний раз зубы менялись к пятидесяти годам, и когда они стачивались, старый мамонт уже не мог пережевывать грубую пищу. Оставались мягкие листья и весенняя трава. В отчаянии полуголодный старый мамонт покидал стадо, ища зеленые пастбища, но находил только смерть. Стадо знало о приближении конца и обычно проводило со старым мамонтом его последние дни.

Умирающих мамонтов охраняли так же, как и новорожденных, и собирались вместе, чтобы помочь упавшему подняться. Когда все кончалось, они хоронили умершего предка, образуя небольшой холм из грязи, травы, листьев или снега. Известно, что мамонты хоронили и других животных, и даже человека.

Когда долина с мамонтами осталась далеко позади, путь стал еще более крутым и трудным. Они приближались к ущелью. Древний массив, узким языком уходивший на юг, был расщеплен рекой. Они забирались все выше вдоль реки; в узком ущелье ее течение было таким быстрым, что вода не замерзала, однако с верховьев несло льдины.

Было странно видеть воду, двигавшуюся среди застывшего льда. На горных плато росли густые хвойные леса. Ветки деревьев гнулись под слоем снега, а лиственные деревья и кустарники сверкали каплями обледеневшего дождя, который высветил каждую маленькую веточку. Эйла была очарована этой зимней красотой.

Местность продолжала повышаться. Воздух был холодный, сухой и чистый, и даже когда небо затягивали облака, снег не шел. Единственным источником влаги являлось дыхание людей и животных.

Река становилась все уже, после того как они пересекали очередную долину с притоками. Поднявшись на высшую точку скалистого гребня, они посмотрели вперед и с трепетом остановились. Впереди река опять разветвлялась. Путники не знали, в последний ли раз течение разделяется на рукава. Ущелье впереди круто изгибалось, собирая воедино все притоки и протоки и создав яростный водоворот, который заглатывал льдины и плывущий мусор.

Остановившись на самом высоком месте, они глянули вниз и увидели, как ствол небольшого дерева, захваченный водоворотом, все глубже и глубже уходит в воду.

— Не хотела бы упасть туда. — Эйлу передернуло от этой мысли.

— Я тоже.

Эйла перевела взгляд в другую сторону.

— Откуда эти клубы пара, Джондалар? В такой мороз, когда кругом снег.

— Там источники с горячей водой. Вода подогревается жарким дыханием Самой Дони. Некоторые боятся приближаться к таким местам, но народ, который я хочу посетить, живет возле такого горячего колодца. Источники с горячей водой для них священны, хотя от некоторых исходит плохой запах. Говорят, что они используют эту воду для лечения.

— Как долго еще идти до этих людей? До тех, кто лечит водой болезни? — Все, что касалось лечения, особенно интересовало ее. Кроме того, запасы пищи почти кончились: уже два дня они ложились спать голодными. За последней долиной дорога заметно пошла вверх. С двух сторон возвышались горы. Высота ледяного поля на юге тоже увеличивалась, а дальше на юго-западе возвышались два пика, уходившие высоко в небо, гораздо выше, чем другие горы; они походили на мужчину и женщину, наблюдающих за выводком своих детей.

Там, где нагорье спускалось к реке, Джондалар свернул на юг, уходя от реки к клубам пара, видневшимся вдали. Они взобрались на небольшой горный хребет и посмотрели на покрытое снегом поле и дымящееся озеро возле пещеры.

Несколько человек заметили их приближение и уставились на них, не в силах шевельнуться. Один мужчина, однако, нацелился на них копьем.

— Наверное, надо спешиться и пойти к ним. — Джондалар заметил, что вышли еще несколько человек с копьями. — Мы ведь убедились, что люди со страхом и подозрением смотрят на тех, кто ездит верхом. Пожалуй, нам стоило бы оставить лошадей подальше от этих людей, а затем, объяснив все, вернуться.

Они спешились, и Джондалар вдруг с болью вспомнил своего «маленького брата» Тонолана, который, широко улыбаясь, без боязни подходил к незнакомому стойбищу или пещере. Приняв это за добрый знак, Джондалар, широко улыбаясь, дружески помахал людям и, сняв капюшон, чтобы было видно его лицо, пошел к ним. Затем он вытянул вперед руки, показывая, что идет с открытым сердцем и ничего не прячет.

— Я ищу Ладуни из племени Лосадунаи. Я Джондалар из Зеландонии. Несколько лет назад мы с братом путешествовали к востоку отсюда, и Ладуни пригласил нас посетить его на обратном пути.